Традиции и материальная культура

Как менялся традиционный образ жизни малых народов под натиском современности? Мы продолжаем публикацию очерков из серии "Затерянный мир Иркутской области".

От чумов к русской усадьбе

Для малых народностей в первые годы коллективизации строились рубленные деревянные дома с тем, чтобы там жила одна семья. Но на практике в таком доме могли проживать одновременно до пяти - восьми семей. Тофы Иркутской области, кеты и эвенки долго не могли привыкнуть к оседлой жизни. Вплоть до 1970-х годов около каждого дома стояли остовы чумов, где люди жили в летнее время. Очень часто случалось, что тофы и кеты чувствовали дискомфорт от чистоты пола и стен, их пугало жилище без живого огня.

На севере Красноярского края наблюдалась картина полного анахронизма. Еще в 1970-х гг. в непосредственной близости от стационарных поселков городского типа располагались чумы долган и нганасан.

А вот у кетов во второй половине ХХ в. было обнаружено только два чума, в которых жили престарелые супружеские пары: один чум в районе Верхнеимбатска, второй на реке Курейке.

Усадьбы кетов достаточно быстро приобретали облик обыкновенных деревенских домов в русских поселках, и только своры охотничьих лаек напоминали, что здесь живут промысловики. Изредка к ограде домов привязывали оленей пастухов, приезжавших из оленьего стада в поселки за припасами. Такая картина могла наблюдаться летом. Зимой поселок замирал в дремоте, везде было тихо, поскольку собаки были на промысле в тайге.

Усадьбы эвенков в Иркутской области (поселки Накано, Ерема, Ербогачен, Ика) и на востоке Красноярского края (поселки Чемдальск, Ванавара, Стрелка-чуня) выглядели практически так же, как у соседей: поблизости от своих бревенчатых домов они устраивали привычные чумы. В домах жили зимой, а в чумах в теплое летнее время. Однако в отличие от всех остальных малочисленных народностей Восточной Сибири, эвенки делали свои чумы стационарными, а не кочевыми, из толстых жердей и покрывали платами лиственничной коры. Снаружи чум обкладывали толстыми жердями и обвязывали веревками, таким образом, кора прижималась плотнее. Вверху чум имел обычное отверстие для выхода дыма.

Эпоха чумов идет на убыль с середины 1960-х гг., когда страна готовилась к празднованию 50-летней годовщины Октября. Но у тофов Иркутской области этот процесс затянулся чуть ли не на 10 лет. Только в 1975 г., когда отмечали 50-летие установление советской власти в Тофаларии, все чумы из тофаларских усадеб убрали.

После этого поселки утратили свой национальный колорит, а старики получили дополнительный повод для негодования, т.к. лишились привычного для себя жилища.

Внутреннее устройство чумов до последнего было традиционным. На месте очага выкапывалась ямка и засыпалась речным крупным песком, чтобы семья могла выпекать привычные лепешки. Котелок висел на цепочке, которая в другое время обматывалась вокруг центральной опорной жерди. Постель устраивали на кровати или колотых плахах. Сидели на низеньких самодельных табуретках. Утварь по старинному обычаю продолжали хранить в сумах и мешках в чуме.

К середине 1960-х гг. из интернатов, привыкшие к городскому образу жизни, после учебы возвращались дети эвенков, долган, тофаларов и обстраиваться по типу русских. Традиция жизни в чумах стала отмирать.

Большой дефицит кирпича, который наблюдался в Нижнеудинском и Катаганском районах Иркутской области из-за трудностей доставки, привел к тому, что в домах не было русских крестьянских печей, а ставились обычные плиты с обогревательным щитом. В некоторых домах не было даже их - вместо этого ставили печи-буржуйки с жестяной трубой, выходящей наружу через потолок крыши.

Из мебели были известны деревянные столы, табуретки, железные кровати с панцирной сеткой. В качестве постели коренной этнос предпочитал пользоваться шкурами медведей, кабанов, меховыми одеялами и подушками, набитыми шерстью кабарги.

Местами такое внутреннее убранство дома сохранялось до 1990-х годов. В том числе, была распространена традиция самостоятельного изготовления мебели: платяных и кухонных шкафов, различных сундуков для хранения праздничной одежды и пушнины, боеприпасов. В таких домах был минимум перегородок, поскольку кеты, тофы и эвенки, в меньшей степени нганасаны, предпочитали однокамерное жилье - в этом сказывалась их привычка к жизни в чуме.

Но рост благосостояния привел коренной этнос к привычке покупать фабричную мебель. Популярностью пользовались комоды, шифоньеры, столы и стулья, кресла, трюмо. На окнах появились занавески. Изменилась и мода таежных народов.

Еще в дореволюционный период национальная одежда коренного этноса интенсивно вытесняется покупной. С переходом на оседлость одежда, особенно у тофов и кетов, приобретает общесоветский облик. Женщины начали приобретать швейные машинки и шить одежду для себя и членов своих семей по новым фасонам, чаще использовать покупные ткани.

Многие оседлые представители малых народов любили надеть русские шубы, валенки, пальто и телогрейки на вате. Летом носили куртки, пиджаки, сапоги и ботинки.

Среди женщин популярностью пользовались русские цветные шали, полушалки с кистенями. Детскую одежду стремились покупать. Тофалары перестали пришивать к детской одежде различные талисманы-обереги. Это сохранялось вплоть до того момента, когда в 1975 г. реабилитировали шаманство.

К 1990-ым гг. традиционная одежда практически вышла из употребления. По данным социологического опроса, традиционная одежда имелась только у 6,2% населения долган и нганасан.

Единственное, что продолжали шить - ночники - оленьи мягкие унты. Иногда, очень редко, шили меховые рукавицы, в исключительных случаях унты из камуса. Причина такой мнимой нелюбви к национальной одежде в том, что для меховой одежды нужна хорошо выделанная шкура, которой в нужном количестве никто не имел: ее просто сдавали государству. Рвение по части сдачи шкур объясняется интересом коренного населения к деньгам, на которые можно было купить, что хочется - в первую очередь, спиртное...

Шкуры оставляли, что называется, про запас, на самый крайний случай, чтобы сшить мужскую зимнюю одежду. Носили ее только во время таежного промысла. А старые вещи за непригодностью сдавали в музей. Так на свет появился музей краеведа-любителя Пугачева.

На кухне хозяйки начали использовать городскую оцинкованную посуду. Хранили такую посуду в шкафах и столешницах. Такие изменения произошли на рубеже 1970 - 1980-х гг.

Запасы продуктов и различные вещи хранились в пристроенных кладовках или реже в подпольях. Эвенки, нганасаны, долганы воду набирали из рек, а тофы Иркутской области - из колодцев с журавлями и носили, используя коромысла.

Практику использования традиционной утвари, орудий труда и занятия промыслами сохранили только кеты. Они до сих пор пользуются инструментами для обработки шкур, камусными лыжами, изделиями из бересты. Подобного рода предметы имели в своем обиходе до 50% семей. Чаще такая практика встречается в одно-национальных семьях (60%), чем в смешанных (30%). Среди одно-национальных семьях они бытуют там, где имеется мужчина (70%), в семьях, возглавляемых женщинами, такая традиция встречается в два раза реже (33%). Это обстоятельство неслучайно: оно характеризует разницу в занятиях промыслами у мужчин и женщин.