Горные хребты стали ей обелиском
На границе между Непалом и Индией лежит пятиглавый массив Канченджанга, что означает в переводе «пять сокровищ великих снегов». Четыре его вершины превышают 8 тыс. м, а самая высокая, долгое время считавшаяся высочайшей в мире, вознеслась на 8 тыс. 586 м – лишь на 259 м ниже Эвереста. Там покоится самая известная иркутская альпинистка Екатерина Иванова, погибшая под снежным обвалом 15 лет назад.
По непальскому преданию, Канченджанга – это гора-женщина и она убивает всех женщин, рискнувших на нее подняться. Словно в подтверждение этой легенды в 1991 году на снежных склонах погибли альпинистки Мария Франтор и Жозе Розман – первые женщины, решившиеся на штурм. В 1992-м та же участь постигает знаменитую полячку Ванду Руткевич. Но эта череда смертей и грозное пророчество не остановили Екатерину Иванову. 10 октября 1994 года она вместе с напарником Сергеем Жвирблей, находясь на высоте 6,7 тыс. м (южный склон Канченджанги), погибла во время ночевки под снежным обвалом.
Подробности трагедии до сих пор неизвестны, и вряд ли когда-нибудь эта тайна раскроется. Екатерина навеки осталась в горах, которым была так предана. Случилось все, как в песне Владимира Высоцкого: «Если в вечный снег навеки ты ляжешь – над тобою, как над близким, наклонятся горные хребты самым прочным в мире обелиском». Но осталась память, и остались дневниковые записи, сделанные при восхождении в 1990 году на Эверест в составе международной экспедиции (США, КНР, СССР), говорящие о ее мужестве и силе воли.
Из дневника Екатерины Ивановой
«Чтобы ответственность не давила постоянно, стараюсь не думать о том, что меня ждет впереди, когда мы пойдем на штурм Эвереста по новому пути, со стороны Китая. Стараюсь жить обычными, повседневными делами, в кругу друзей, находиться в обычной обстановке. Тренировки, тренировки, без них нельзя перед главным экзаменом».
«Это была длинная экспедиция – и по срокам (свыше трех месяцев), и по необъяснимому ощущению замедленного течения времени на леднике Ронгбук. Уже прошло два месяца нашего пребывания под Эверестом, установлен лагерь на высоте 7,8 тыс. м, а вершина остается такой же далекой и недоступной… С приходом весны долина Ронгбук не изменилась. Днем – солнце, тепло, жизнь. Ночью – поистине космический холод. Ветер на северном седле не стихает. Это даже не ветер, а лавина воздуха, которая движется с севера на юг и сметает на своем пути все живое. На слух, как грохочущий экспресс…»
«Угнетает ощущение оторванности от мира. Письма посылаются куда-то в неизвестность, ответа нет. В такой ситуации легче думать, что все это происходит не с тобой. Потому что ты в такой ситуации уже не выдержала бы такого напряжения физических и моральных сил. А Эверест все еще впереди…»
«Последний акклиматизационный выход с ночевкой на 7,8 тыс. м. На такой высоте я впервые. Рубеж взят, состояние нормальное. После двух месяцев пребывания выше 5 тыс. м мысли выражаются в простых фразах. Оттенки теряются, мир начинает делиться на черное и белое, на «хорошо» и «плохо»…»
«Ночевка на 7,8 тыс. м. В палатке нас четверо. Тесно, движения ограничены. Ночь не прибавила сил. Вообще каждый день пребывания выше 7 тыс., даже если и отдыхаешь, отнимает силы. Все больше времени уходит на самое элементарное: надеть ботинки, вскипятить воду, выбраться из палатки…»
«На высоте 7,8 тыс. мы с Ервандом Ильинским надели кислородные маски. Уже легче! Анатолий Мошников и Саша Токарев решили не пользоваться кислородом, хотя вскоре Саша переменил свое решение. Итак, три баллона за плечами, каждый по 3,5 кг. Казалось, что за вес? Но здесь своя система измерений, высотные килограммы не приравнять к земным. На удивление, идти было не так тяжело, как думалось. Кислород придавал силы. Великое дело – силы! Это потом начинает свербить что-то внутри – надо бы без кислорода! Надо бы… Но тогда настроение было иное…»
«В шестом лагере на высоте 8,3 тыс. м принимаем решение: в седьмом лагере ночевать не будем, пойдем на Вершину. Немного страшно за себя, но уверенность ребят передается и мне. Анатолий Мошников решил и дальше двигаться без кислорода. Молодец!»
«И был день, а точнее – утро, 10 мая, 9.50. Каждый выходил наверх по мере готовности. Мы с Сашей Токаревым – вместе, так как наш темп примерно одинаков. До гребня приходится идти с включенными фонариками, еще совсем темно. По пути догоняем ребят, которые вышли немного раньше. Уходим вперед. В седьмом лагере встречаемся с двумя китайскими альпинистами, но они тут же уходят вперед. Решаем передохнуть, тем более что из ночи начинает медленно вырисовываться панорама Гималаев. Пытаюсь вспомнить, где, когда я видела нечто подобное? Ну конечно, на картинах Рериха. Как удивительно точно художник передал палитру неземных красок. Совершенно другой цвет неба, тона более глубокие, насыщенные, граница тени четкая. Неповторимое зрелище!..»
«Последний снежный подъем и – все! Вершина! Радость какая-то детская. Попробовала что-то сказать по рации, но куда там! Слова отчаянно мешаются с радостными восклицаниями. Позднее, прослушав магнитофонную запись с Вершины, я не узнаю своего голоса. Это был голос очень счастливого человека!»
Выдающийся успех был по достоинству воспринят миром и оценен. Участников международной экспедиции принял президент США Рональд Рейган. Не забыла и родная страна: Екатерину Иванову одной из первых в СССР наградили орденом «За личное мужество» и присвоили звание заслуженного мастера спорта.
