Итоги года: зачистка окружающей среды

Одержав победы на главных фронтах, государство, как и следовало ожидать, обратилось к проблемам экологии.

Весь год неутомимый Олег Митволь демонстрировал свою непримиримость, выбирая для атак наиболее известные проекты и объекты. В январе он обвинил в расхищении подмосковных лесов и земель администрацию Московской области. В июне – остановил возведение «Москвы-Сити» (после того, как сброшенная ее строителями в Москву-реку грязь образовала целый остров аккурат напротив окон правительства страны). А под самый занавес, в декабре, попытался пресечь деятельность одиозного Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, который собирались перепрофилировать еще по принятому три исторические эпохи назад решению ЦК КПСС, но он до сих пор продолжает варить целлюлозу и сливать отходы в Байкал.

Впрочем, в области экологии государству есть чем отчитаться и помимо подвигов Олега Львовича. Впервые с прошлого тысячелетия в стране созданы новые федеральные резерваты – три национальных парка в Приморском крае. С рыбных прилавков исчезла заведомо браконьерская черная икра (легально добытой икры на внутреннем рынке РФ не было уже несколько лет). Наконец-то утверждена и буквально сейчас вступает в действие методика исчисления ущерба окружающей среде, призванная сделать экологическую безответственность если не разорительной, то хотя бы накладной. В общем, работа идет, и страна – пусть не очень быстро, но неуклонно – продвигается в сторону цивилизованных отношений с природой.

Есть, правда, и другое мнение. «В 2007 году государственная система охраны природы продолжала разрушаться и на федеральном уровне дошла уже до нуля». Это сказал не проплаченный злопыхатель из недодавленных оппозиционных изданий, а один из руководителей российского офиса «Гринпис» Иван Блоков, подводя от имени своей организации итоги минувшего года. Если мне не изменяет память, именно в эту контору собирался переходить вдохновитель и организатор всех побед после отставки с поста отца нации. Интересно, сам он об этом еще помнит?

Ну да мы не о нем. Мы – об экологии. Если кто не заметил, 2007 год страна прожила без государственной экологической экспертизы. Поправка, внесенная группой депутатов (угадайте, от какой фракции?), без лишнего пиара и всяких там обсуждений в прессе упразднила этот институт, возложив его задачи на единую строительную экспертизу. Вместо того чтобы объяснять, в чем разница и что это меняет, я только скажу, что сейчас в Думе лежит (и даже прошел первое чтение) законопроект о восстановлении экологической экспертизы для потенциально особо опасных технических проектов, а также для объектов, сооружаемых на территории национальных парков и федеральных заказников. Иными словами, нескольких месяцев действия нового порядка оказалось достаточно, чтобы за голову схватились даже принявшие его законодатели, пытающиеся теперь исправить хотя бы самые кошмарные последствия своей благотворной инициативы. От души надеюсь, что им это удастся, но в любом случае эта история ясно показывает степень продуманности и последовательности федеральной экологической политики России.

Можно, конечно, считать, что это все-таки лучше, чем продуманное и последовательное разрушение всех государственных природоохранных норм и механизмов, характерное для первых лет путинского периода. Но это утешение слабо помогает: речь идет не о поиске методом проб и ошибок, а об административной шизофрении, попытке одновременно проводить в жизнь взаимоисключающие установки. Помните, у Стругацких в «Улитке на склоне» в штатном расписании гротескного Управления мирно соседствовали отдел изучения и охраны Леса и группа по искоренению его же? Вот примерно это сейчас представляет собой российская экологическая политика.

Самый свежий и масштабный пример: меньше месяца назад на Бали страны-участницы Конвенции ООН по изменению климата единодушно приняли ответственное решение: все они должны иметь конкретные обязательства по дальнейшему сокращению выбросов парниковых газов и после 2012 года, когда кончается срок действия Киотского протокола. Какие именно — будет решено в ходе дальнейших переговоров, но всем уже ясно, что эти обязательства будут более напряженными, чем киотские. И если обязательства России по Киотскому протоколу за нее выполнил и перевыполнил обвал производства, то второй раз этот фокус уже не получится — нужно будет в самом деле что-то делать.

Тем не менее российская делегация, не колеблясь, с самого начала поддерживала именно такое решение. МЭРТ уже готовит радикальные изменения в закон об энергосбережении, комплекс мер по развитию возобновляемой энергетики, использованию попутного газа и т. д. — все как в приличных странах. И одновременно в стране продолжает действовать план развертывания энергетических мощностей, предусматривающий, в частности, массовое строительство угольных ТЭЦ — т. е. усиленное производство тех самых парниковых газов. Интересно, есть ли в МИДе, МЭРТе, Минпромэнерго или в других многочисленных российских ведомствах хоть один человек, который был бы в курсе и тех, и других планов?

Между прочим, по расчетам междисциплинарной исследовательской группы Александра Голуба и Симона Авалиани, использование угля в энергетике обходится России в 20 – 40 тысяч дополнительных смертей ежегодно (в основном за счет заболеваний, вызываемых сопутствующими загрязнениями), а «угольный ренессанс» обещает удвоить эту цифру. Эти оценки опубликованы несколько лет назад, их никто не оспорил, на них публично ссылаются руководители федеральных ведомств. Однако никакого влияния на политику государства в этой области они не оказали — похоже, его куда больше беспокоит борьба с генетически модифицированными продуктами, от которых до сих пор не пострадал ни один человек в мире. В этом году обязательность маркировки продуктов, содержащих трансгены, подтверждена законодательно. (Характерно, что из текста этого закона невозможно понять, от чего именно нужно высчитывать процент ГМ-компонентов — от общего веса продукта, веса белковой фракции, веса индивидуального белка или еще чего-то. Писали-то не для применения, а для пиара!) А все в той же неугомонной Думе подготовлен законопроект о полном запрете возделывания ГМ-культур на территории России...

После этого как-то уже не хочется говорить о том, что все начинания и обвинения неистового Митволя закончились, в общем-то, пшиком. Или о том, как федеральные ведомства за два года тихо похоронили четыре или пять поручений президента о воссоздании полноценного федерального органа охраны природы (уничтоженного, напомним, самим президентом в первые же дни его правления). Какая, в сущности, разница, чего именно государство (или занимающая его место корпорация) хочет, если уже ясно, что оно все равно ничего не может?