В начальных было слово

Учить детей мыслить вслух — лучший способ застраховать их от неудач.

Можно ли сделать так, чтобы все дети учились успешно?

21,1% двоек на ЕГЭ по математике, 8,8% — по русскому языку в этом году создают впечатление, что задача невыполнима. И вот уже раздаются голоса, что надо упростить программу, что не нужна всем математика (физика, химия и т.д.). От русского пока не отказываются, но как с ним быть — тоже вопрос. А может, следует скорректировать методику? Есть хороший пример учителя начальной школы Софьи Лысенковой, которая позволяет учить всех детей без отбора, без отстающих и без перегрузок.

С одним своим классом — с шестилетками — Софья Лысенкова закончила программу за три года вместо четырех. С другим — за два вместо трех. Со следующим, завершив программу начальной школы за два года, решила перейти в среднюю — в пятый класс, чтобы понять, почему на этом переходе спотыкаются многие ребята…

Но дело не только в скорости, дело в том, что ее классы — и в средней, и в старшей школе — успешные. Они успешно поступают в вузы, они успешны в жизни. Успешны не отдельные ученики, а целые классы, в которые она никогда не отбирала детей. По Лысенковой дело учителя — научить всех, а коррекционные классы она считала и считает преступлением против детей.

Почему даже откровенно слабые дети оказываются успевающими?

Как и положено открытию, оно простое и гениальное. Учительница замечала, что один ученик схватывает трудную тему за урок, другому нужно два, третьему мало и пяти. Но проходит время — и самая слабая девочка уже решает те задачи, с которыми не справлялась месяц назад, беда только в том, что весь класс уже далеко впереди. Традиционно тот ребенок, который усвоил быстрее всех, получает пять. Тот, кто разбирался чуть дольше, — четыре. А вот ту девочку, которой понадобился месяц, скорее всего, переведут в коррекционный класс. А кто же сможет год за годом терпеть унижение? Но как учесть особенности каждого ребенка и где взять для каждого столько времени, сколько ему требуется?

Сидеть вечерами и заниматься дополнительно? Уже в первые свои учительские годы Лысенкова решила: вторая половина дня принадлежит ребенку — кружки, клубы, музеи, любые увлечения — учить надо за время уроков!

И Софья Николаевна решает проблему нехватки времени.

Суть открытия — опережение.

Трудную тему надо долго выращивать. На каждом уроке она, кроме прошлого и сегодняшнего материала, небольшими порциями дает труднейший материал, который будут проходить через пятьдесят, сто или даже сто пятьдесят уроков. Способные схватывают, и это для них интеллектуальное наслаждение. А кто-то вначале только услышал. Интересно тем, кто может учиться в более быстром темпе, а для тех, кому времени надо больше, — не страшно. Перспективная тема — не для обязательных ответов, за нее не будет плохих отметок, на эту тему не будет домашних заданий. Зато когда придет ее время по программе, тема ни для кого уже не будет новой, с нею все разберутся, домашние задания не вызовут трудности, и с итоговой контрольной справятся все.

Вообще-то нехватка времени — главная беда учителя, а Софья Николаевна постоянно повторяет, что она во времени купается! За счет чего?

«Почему в любой работе возможен ритм и темп, а урок то и дело приходится фактически прерывать, чтобы вытянуть ответ у одного, дождаться, пока допишет строку другая, вернуть в класс третьего, заглядевшегося на солнечный блик?

Но разве можно управлять темпом мысли? Можно. Лысенкова поняла: если приучить детей думать вслух — всегда вслух,— чтобы каждое действие сопровождалось словом, то это слово можно будет направлять, а через него и мысль», — писал Симон Соловейчик в статье «Класс Лысенковой» в «Комсомольской правде» 1975 года.

Софья Николаевна придумала управление. Чтобы никто не отставал, не отвлекался, сначала учитель, а потом кто-то из детей по очереди, не отрываясь от своей работы, управляет работой всего класса: «Пишу пять, пишу плюс, пишу два, пишу получится»… И никто не отстанет. Одни сразу готовы вести, а другие поначалу будут ведомыми, но скоро и они приспособятся к общему ритму работы. К общему ритму мысли, тем более что на доске или на стене класса обязательно появится еще одна опора — схема.

Правило не надо зубрить дома. Оно запомнится само, потому что каждый раз, начиная писать предложение, например, Лиса рыла нору, — можно взглянуть на схему («Ошибку надо предупредить, а не исправлять», — считает Софья Николаевна) и уверенно начать: — Первое слово в предложении пишется с большой буквы (на схеме — вертикальный столбик). — И дальше: — Пишу Ли, гласная и, пишу са, гласная а, пишу ры, гласная ы, пишу ла, гласная а, пишу но, гласная о, пишу ру, гласная у. — На схеме три горизонтальные черты, а в конце — точка. Это тоже надо прокомментировать: — В конце предложения ставится точка.

Каждое правило, которое встречается на пути, будет комментироваться, пока это будет нужно хоть кому-нибудь в классе. Когда все его освоят, комментарий будет сокращен, а потом будет убрана и схема, ее место займет новая. Маленькие, но для всех посильные шаги.

Дети приходят в школу с разной подготовкой и с разными способностями, но комментированное письмо и опорные схемы выравнивают класс без стресса, без дополнительных занятий.

«Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего замечания, никакого напряжения, никакой спешки. Однако за урок успевают сделать упражнений и решить задач примерно в два с половиной раза больше, чем принято. Можно сказать, ученики Софьи Николаевны в каждом классе учатся… два с половиной года. Что же удивляться тому, что никто не отстает?» — писал Симон Соловейчик.

Когда в классе сэкономлено много времени, появляется возможность на каждом уроке несколько минут оставить для трудной темы, той самой, которая будет далеко впереди. А в конце года остается пара месяцев для большой перспективы: надо познакомиться с самыми трудными темами будущего года. И никогда никаких заданий на лето — только читать по своему усмотрению то, что нравится.

Все это у Софьи Лысенковой написано. Первая ее статья называлась «Учить детей мыслить вслух». Потом были книги «Когда легко учиться», «Жизнь моя школа, или Право на творчество», «Я читаю, я считаю, я пишу. Как учить маленьких».

Учителя пишут ей со всех концов страны, которую она объездила по приглашению институтов усовершенствования со своими выступлениями. Почему министерство не внедряет эту методику — тема отдельной статьи. А вот о том, что одна из составляющих на уроках Лысенковой это успех, сказать важно.

Она никогда не бросается на ошибку и не акцентирует на ней внимание — исправили и бодро побежали дальше, никогда не фиксируется на неудаче — это не нужно ни ей, ни ребенку, ни классу. Но традиционный учитель так не привык. Он хочет как лучше, он думает, что помогает, он привык, что в этом его роль. А ребенок съеживается от каждого такого налета. С третьей неудачи он уже не хочет больше пробовать. Пройдет совсем немного времени, и ребенку будут подыскивать место в классе коррекции или отправлять на психолого-медико-педагогическую комиссию.

А Софья Николаевна все делает для того, чтобы пришла удача. И она приходит. А тогда уже Лысенкова говорит: как же работать без отметок, ведь это поощрение, мои дети любят свои отметки.

Важно еще и то, что Софья Лысенкова попробовала свою методику и в большом классе обычной школы, и в частном пансионе, куда, бывает, отдают детей, с которыми обычная школа не справляется, и с маленькими детьми, которым еще только предстоит учиться в школе, — везде получается.

И в этом учебном году Софья Николаевна набирает две группы. В одной, сборной — ученики разных классов начальной школы, с разными проблемами: и такие, кому надо подтянуться, чтобы успевать, и такие, кто опережает сверстников и хотел бы перепрыгнуть через класс. В другой — подготовишки.

Мне повезло: я вместе со своим средним сыном в течение учебного года раз в неделю проводила целый учебный день в подготовительном классе Софьи Лысенковой. Тогда Лысенкова пробовала впервые работать с дошкольниками. А когда 1 сентября эти дети, с которыми она провела за учебный год 30 занятий по 30 минут раз в неделю, пришли в первый класс, им на парты она положила уже учебники второго класса.

Если устаю или унываю, я приезжаю на урок к Софье Николаевне (они у нее всегда открытые, она пускает всех — и родителей, и учителей, и ученых) и вижу, как чудесным образом приходит к детям невидимая помощь, как растут дети благодаря этим чудесам.