Ангарск не должен сидеть на химической бомбе
В декабре прошедшего, 2006 года, в Иркутске прошли два митинга протеста против открытия в Ангарске, на базе Ангарского электролизно-химического комбината (АЭХК) Международного центра обогащения урана (МЦОУ). Новогодние праздники несколько снизили остроту этого протеста, и до начала новой волны общественной кампании есть время немного подвести итоги и определить позиции.
В прессе высказывались мнения о том, что начало кампании вокруг АЭКХ было менее удачным, чем начало Байкальской кампании. Дескать, и митинги были малочисленней, и резонанс меньше. Но я считаю, что дело обстоит как раз наоборот: начало ангарской кампании гораздо более удачное. Все-таки, что ни говори, а Байкал – это всемирно известный бренд, который многим знаком. Подавляющее большинство участников Байкальской кампании не руководствовались соображениями экологии или конституционных прав. Они шли защищать уникальное озеро и не вдавались в детали.
В отличие от Байкала, Ангарск – далеко не всемирно известный город. Кроме того, атомная промышленность крайне мало известна широким массам людей. Это область закрыта для всех, кроме высококлассных профессионалов, где за разглашение полагается… В свете этих обстоятельств, два митинга по атомной проблеме, с разрывом в две недели в одном городе – это очень большое достижение. 1700 подписей в поддержку протеста за месяц кампании – это также немало. Был весьма неплохой информационный резонанс, который заставил руководство комбината и местных чиновников сильно понервничать.
Так что начало положено, позитивный опыт Байкальской кампании за плечами есть, и дело спустить на тормозах не выйдет.
Основной спорный пункт в этом вопросе – это не центр обогащения урана, а даже не атомная промышленность как таковая. Спорный пункт составляет хранилище отходов обогащения урана – гексафторида урана на территории АЭХК, в 1,5 километрах к юго-востоку от жилых кварталов Ангарска. По подсчетам, выполненным по спутниковой фотографии комбината, выложенной на общедоступном ресурсе Google Earth, на этом складе хранится порядка 25 тысяч контейнеров, в каждом из которых хранится 10 тонн этого вещества. Итого – около 250 тысяч тонн гексафторида урана. Это опасное химическое вещество, которое возгоняется до газообразного состояния при температуре 56 градусов Цельсия, образует с водой очень едкую ортофосфорную кислоту и сам по себе очень ядовит.
Это отходы от обогащения урана, чем комбинат занимался с 1957 года. Вплоть до недавнего времени этот комбинат был в числе оборонных предприятий с секретным режимом, и жители Ангарска не знали, что живут на мощной химической бомбе. Проект «Росатома» по созданию МЦОУ невольно сорвал с этого покров тайны.
В силу этого, вновь открывшегося обстоятельства, общественность и выдвигает главное требование к «Росатому» и АЭХК – убрать это хранилище от густонаселенного города. В этом главном требовании не затрагивается ни вопрос существования атомной промышленности, ни самого комбината, ни даже, по большому счету, вопрос МЦОУ. Такой склад очень опасного химического вещества нельзя держать вблизи от крупного города, и точка. Неважно, сырье это (как утверждает руководство АЭХК; гексафторид урана содержит в себе уран и его теоретически можно дообогатить), или отходы. Важен сам факт хранения его в таком гигантском количестве рядом с жилыми кварталами. Это чрезвычайно опасно и совершенно недопустимо.
Стоит также упомянуть о плане строительства нового иркутского аэропорта, взамен старого, как раз на площадке между Иркутском и Ангарском. Это строительство является частью плана развития Иркутска и создания на его основе миллионной агломерации. Однако новый аэропорт создает и новые, непредвиденные опасности. От ошибок пилотов и диспетчеров, от отказа техники никто не застрахован, и в случае строительства и пуска нового аэропорта появляется статистическая вероятность того, что самолет может упасть на это хранилище гексафторида урана. Удар и пожар приведут к взрыву и разрушению сотен контейнеров и распространению огромного ядовитого облака, который накроет Ангарск уже через несколько минут, в силу господствующих западных и северо-западных ветров. При таком факторе риска нельзя уже сказать: «50 лет было все нормально».
Есть еще ряд требований к «Росатому», в частности, провести предусмотренные статьей 42 Конституции России и законодательством общественные слушания по МЦОУ, раскрыть информацию по экологическому состоянию комбината, вывезти хвосты отработанной урановой руды и компенсировать вред здоровью ангарчан. Но главное – это склад гексафторида урана.
Ничего невозможного в удовлетворении требований общественности нет. Нужно всего лишь построить в стороне от населенных пунктов и городов капитальное закрытое хранилище, куда и переместить этот склад. Если АЭХК собирается его перерабатывать, то это хранилище можно соединить с комбинатом железной дорогой и подвозить сырье по мере необходимости. Весь гексафторид, который непосредственно не задействован в производственном процессе, должен вывозиться на это удаленное хранилище.
Если на создание МЦОУ действительно выделено 2,5 млрд. долларов инвестиций, то на строительство нового хранилища, железной дороги к нему и очистки территории комбината от складов отходов и опасных химических веществ, денег должно хватить. В крайнем случае, на такие цели совсем не зазорно потратить и государственные средства.
Также как и в истории с нефтепроводом ВСТО общественность сказала «нет» строительству трубы в 800 метрах от озера, так и в этом случае общественность говорит «нет» хранению опасных химических веществ в огромном количестве рядом с большим городом. Специально для руководства «Росатома» и АЭХК можно подчеркнуть, что здесь нет предмета для закулисного торга или каких-то соглашений. Это безусловное требование.
Все-таки есть надежда на то, что эти руководители – люди здравомыслящие, дорожащие своей репутацией и своим проектом сотрудничества с Казахстаном и МАГАТЭ в обогащении урана. Требование убрать хранилище абсолютно законное, полностью морально оправданное, технически возможное, и попытка обойти мнение общественности приведет только к подрыву имиджа «Росатома» и репутации лично Сергея Кириенко. Не думается, что цель жизни для Кириенко состоит в том, чтобы получить репутацию виновника крупной экологической катастрофы. Учитывая масштабы проблемы, эта возможная репутация вполне может сравниться с репутацией загрязнителя Байкала нефтью, которую чуть было не приобрел Семен Вайншток.
Можно привести еще и такой аргумент. Если обозначится опасность возникновения крупной экологической катастрофы, связанной с МЦОУ, то есть весьма серьезные шансы за то, что Казахстан немедленно выйдет из этого проекта, чтобы не подрывать имидж страны, входящей в число 50 развитых стран мира. У казахстанской стороны есть в запасе мощный аргумент в пользу этого решения – политика радиационной безопасности, закрытие Семипалатинского полигона и инициатива об объявлении Центральной Азии безъядерной зоной. Подобное решение будет логичным в рамках этой политики и будет хорошо воспринято на мировом уровне.
Поэтому, по сути дела, у «Росатома» не остается каких-то альтернативных вариантов и путей обхода общественного мнения. Единственный вариант разрешения этой ситуации – это пойти навстречу требованиям общественности и начать работу по перенесению хранилища гексафторида урана подальше от Ангарска и других населенных пунктов.
