Иркутский театр юного зрителя
С недавних пор он все чаще стал упоминаться в региональных и центральных СМИ. Но не в связи с какими-то особенно интересными спектаклями, а по другой, более прозаической причине. Старинное здание ТЮЗа разрушается, находиться там опасно. Это признали многие специальные комиссии, которые позволили артистам доработать нынешний сезон в фойе и на малой сцене — там пока относительно безопасно.
"Не дай нам Бог дождаться обрушения, лучше четко и заранее спланировать противоаварийные работы", — считает директор ТЮЗа Виктор Степанович Токарев. А зрители, как всегда, внимательно следят за театральными новинками.
Муку и кожу в подарок
Ровесник минувшего века, Иркутский ТЮЗ немало повидал на своем веку. Более 50 лет театр располагается в одном из красивейших городских строений. Этот дом еще в 1907 году купил читинский купец первой гильдии Иосиф Исаевич Гиллер. Вскоре здесь открылась гостиница "Централь", появились ресторан "Модерн", театр варьете, первый в городе иллюзион.
В начале Первой мировой в здании был расквартирован военный гарнизон. Для 600 человек Сибирского запасного артиллерийского дивизиона отвели театральное фойе и подвал. Вскоре купцу первой гильдии пришлось навсегда забыть о доходах — недвижимое имущество (дома и усадьбы) Сукачева, Тышко, Патушинского, Зверева, Розена, Гиллера и других богатых иркутян в 1918-м были конфискованы и переданы в собственность Российской Федеративной республики Советов. По инерции большое кирпичное здание между улицами Амурской и 1-й Солдатской (вскоре тоже переименованными) еще долго называли домом Гиллера. Но жизнь наполнила его другим — хотя тоже театральным — содержанием.
Весной 1928-го в Иркутске появился ТРАМ — театр рабочей молодежи. Будущих актеров и актрис отбирали как и положено — по конкурсу, причем он был примерно как сегодня в Щукинское; из нескольких сотен претендентов отобрали тридцать.
Пьесы ставились тоже под стать времени, революционно-пропагандистские. "ТРАМ... не должен пользоваться пьесами классического репертуара... Они непригодны, потому что их содержание не отвечает содержанию работы комсомола..."
Какое время, такие и пьесы.
Иркутская театральная молодежь собиралась в Маратовском рабочем клубе. Очевидцы вспоминают, что помещение было очень красивое, потолок расписывал, к примеру, юный Борис Лебединский, будущий народный художник России. Говорили, что изумительные голубые и золотистые краски реквизировали из церковных запасов.
Шефы — работники кожевенного завода — поддерживали артистов. На вечере-бенефисе Галины Крамовой они под бурные аплодисменты зала внесли на сцену подарки: пакет муки и отрез кожи на туфли. Сияющая от радости актриса приложила к лицу мягкую, бархатистую кожу.
В 36-м театр после долгих согласований и дебатов переехал в бывший дом Гиллера. А еще через год Иркутский ТРАМ получил не только собственный дом, но и новое имя: театр юного зрителя.
"Жду природного драматурга"
В архиве Иркутского ТЮЗа хранятся старые афиши и программки. Менялась идеология, менялась линия партии и соответственно — драматургия. Неизменными оставались детские спектакли.
Одна из самых ярких пьес, "Кот в сапогах" (по мотивам сказки Перро), была написана иркутским драматургом Павлом Маляревским. Автором музыки был тоже иркутянин, талантливый дирижер и композитор Павел Гоголев. Эти два имени составят позже иркутскую театрально-сказочную эпоху. Хотя и этот, довоенный, "Кот" не был свободомыслящим и независимым, как прочие коты. "Преодолевая множество препятствий, он достигает желаемой цели, обретает счастье для трудящегося народа", — так писала о спектакле "Восточно-Сибирская правда".
Зимой 1941-го ТЮЗ отправляют на гастроли в Черемхово. Его помещение занимает Московский театр сатиры, прибывший на гастроли в столицу Приангарья. В труппе — созвездие народных, заслуженных: Любезнов, братья Хенкины, Милютина, Димант.
Вернувшись домой, иркутяне продолжают напряженную работу над репертуаром ("Испанцы" Лермонтова, "Двенадцатая ночь" Шекспира, пьесы Шиллера, Гольдони, пьесы из советского репертуара).
В театре сохранилась тетрадь старейшего актера Петра Ивановича Лаврова, где очень точно и подробно, день за днем зафиксирована работа труппы в годы войны, показ спектаклей, бесчисленные концерты перед бойцами. Талантливый, эрудированный драматург Маляревский был тогда завлитом.
Лауреат Госпремии СССР иркутский поэт Анатолий Преловский так рассказывал о своей встрече с ним в послевоенной Москве:
"— Вот, готовлю книгу... Многое отсек: слабо! Еще одну пьесу, кажется, поставлю... А что сделал за жизнь? Мало! Вы торопитесь, а то не успеете, будете жалеть как я сейчас.
И заговорщицки, как всегда, смеялся:
— А кто меня продолжит? Никого нет почти...
— Кого же вы ждете, Павел Григорьевич?
— А драматурга... от драматургии. Природного. В Иркутске пока не родилось такого. А должен бы... Театр есть, почва есть. Ну и какие-никакие традиции..."
Думал ли, знал ли Маляревский, что в Иркутске в это самое время уже выходит маленькая книжка "Стечение обстоятельств", где заявлен в сценах городской сибирской жизни природный драматург от драматургии — Александр Вампилов? Он, кажется, так и не встретился со своим проницательным предшественником...
"Не смей ставить эту гадость!"
Иркутский ТЮЗ уже в начале 60-х был одним из лучших в стране. Его громкая слава — сумма многих составляющих: талантливых актеров и режиссеров, музыкантов, художников, интересной драматургии. В Иркутск зачастила театральная Москва, критики, театроведы и просто любители театральных новинок. А иркутские родители стращали ребятишек: не будешь хорошо учиться — не пойдешь на "Золотой ключик". Говорят, помогало. Кроме "Ключика" в послевоенном ТЮЗе шли "Василиса Прекрасная" и "Конек-Горбунок", "Сказ о скоморохе и царе Горохе", а еще — "Золушка", "Красная Шапочка", "Серебряное копытце", "Кот в сапогах". Взрослая, "вечерняя", драматургия была представлена пьесами Арбузова, Рощина, Аксенова, Афиногенова, позже — Шукшина, Распутина.
Публика на вечерних спектаклях была самая что ни на есть разношерстная: рабочие, студенты и ученые, пенсионеры, домохозяйки и элегантные светские дамы. В тюзовских спектаклях привлекало острое чувство времени, режиссерская и актерская дерзость и мастерство, культура.
Среди зрительской толпы мало чем выделялся черноволосый кареглазый молодой человек. Но близкие знали: молодой писатель, драматург Вампилов. Сюда, в ТЮЗ, Александр принес потом свою первую пьесу — "Прощание в июне".
— Я прочел ее и наутро собрал худсовет, — вспоминает бывший главреж ТЮЗа Эверт Корсаков. — Предложил включить пьесу Вампилова в план дополнительно. Художественный совет чуть ли не единогласно отверг мое предложение: не могу себе простить, что не настоял тогда на своем.
Судьба пьес молодого драматурга под стать автору — тоже трагическая. Спустя несколько лет Министерство культуры специальным постановлением запретило их постановку в советских театрах. Особому остракизму была подвергнута, конечно, "Утиная охота".
Народный артист России Вениамин Филимонов рассказывал: "Как-то руководитель моего курса в Щукинском спросила: "Что ставишь? Думаешь ли защищаться?" И когда я назвал "Утиную", она так и взвилась: "Чтоб я больше этого не слышала! Ставить спектакль об этом подонке Зилове..." Я стал возражать, говоря, что трактую Зилова совсем по-другому, не как подонка. Она перебила меня: "Мало того, что Зилов мразь, он еще берет на себя право осуждать других! Если ты не оставишь этой затеи, я настрою против тебя все училище и ты не защитишься".
Это было весной 1974-го, гениального иркутского драматурга не было на свете уже больше года.
Нетворческие проблемы
В 1982-м в театр пришел Вячеслав Кокорин. Его шесть режиссерских лет — новая эпоха в истории Иркутского ТЮЗа.
Новый режиссер предпочитал откопать что-то новое, необычное, любил неизведанные тропинки. Удивлял публику экспериментами, умел объединять талантливых людей. С ним работали интереснейшие художники: Виктор Никоненко (сегодня он ставит спектакли в Европе), дочь известного поэта Татьяна Сельвинская. В кокоринский период в ТЮЗе родились "Пилигримы" — старый оркестр в то время уже распался, музыка Владимира Соколова была одним из главных компонентов спектаклей.
Иркутские театралы помнят многие гремевшие спектакли 80-х — "Гори, гори моя звезда", "Каин", "Палата номер шесть", "Гамлет". Пьесы вообще подбирались самые острые, проблемные, нескончаемые аншлаги были на "Ночную повесть", "Кто, если не ты?", "Остановите Малахова". В театре, газетах бурлили дискуссии и обсуждения, о ТЮЗе стали много писать центральные газеты и журналы, что бывает не так уж часто.
Имя Александра Вампилова театру было присвоено в 1987 году. Но времена постепенно менялись. Вячеслав Кокорин покинул театр через год, вместе с ним уехали 13 актеров. Всюду ощущались следы только что произошедших в театре драматических событий, вспоминал режиссер Александр Ищенко.
Отсчет нового века в Иркутском ТЮЗе начал актер и режиссер по образованию Виктор Токарев — в 2001 году он стал директором театра. Кроме множества творческих проблем Виктору Степановичу досталось решение очень непростой и дорогостоящей задачи: спасение старинного, медленно погибающего здания.
—- В последнее десятилетие здесь не проводится ремонт — нет смысла. Мы ждем начала большой реконструкции, поддерживая в здании чистоту и исправность основных коммуникаций. Живем, надеемся, работаем.
Через два года Иркутскому ТЮЗу исполнится восемь десятков лет. Всего восемьдесят. Впереди — целая жизнь...
