Главная святыня
Почему это иранская газета в отместку за опубликованную в датской газете карикатуру на пророка Мухаммеда, объявила конкурс карикатур на холокост? Симметрично было бы объявить конкурс карикатур на Иисуса Христа или на святого Петра. Симметрично было бы, но не обидно.
Христиане в Европе к карикатурам на Господа и святых не то чтобы относятся одобрительно, но давно привыкли. В Италии есть знаменитый фонтан, несколько сотен лет исписанный богохульными надписями и разрисованный богохульными картинками. И есть фотограф Тоскани, изготовляющий богохульные картинки талантливо. Во Франции есть карикатурист Эффель, весь Ветхий Завет представивший в виде смешных комиксов. В протестантских странах есть целая культура детских иллюстрированных Библий, каковые из лучших побуждений представляют персонажей Святого Писания забавными мультяшками. Просто в Европе атеизм как бы признан самостоятельной и требующей уважения конфессией.
В России кто же не помнит богохульных советских карикатур? Привыкли. В России если какой художник начнет рубить топором иконы, пытаясь учинить таким образом художественный жест, то проходящий мимо приличный человек просто двинет художнику по морде, тем самым доведя художественный жест до логического завершения. Привыкли. На самом деле в России тоже атеизм считается самостоятельной конфессией, даже священники терпимо относятся к атеизму, и если протестовали против показа по телевизору фильма «Последнее искушение Христа», то только потому, что фильм был показан в ночь на Пасху.
У нас можно шутить про Бога. Вполне верующие христиане (не фанатики, конечно) рассказывают друг другу анекдоты про незадачливых попов или про то, как святой Петр водил экскурсии в раю. Вполне верующие иудеи (не фанатики, разумеется) рассказывают анекдоты про бытовые вполне отношения еврея с Богом. Это нехорошо, наверное, но не вызывает общественного возмущения с пеной у рта. Фанатичных христиан и фанатичных иудеев в Европе ничтожно мало.
Иранская газета совершенно точно угадала, что европейцам куда обиднее будет увидеть карикатуры на холокост, чем карикатуры на Бога. Европейская культура последние лет пятьсот развивалась так, что главная святыня у большинства людей в Европе – вовсе не Иисус Христос, и не Евангелие, и не Символ Веры, а человеческая жизнь.
Может быть, это плохо – почитать земную человеческую жизнь выше вечной жизни, но мы, европейцы, поступаем так уже несколько сотен лет: у нас про это Диккенс, Достоевский и Швейцер.
Иранская газета угадала совершенно точно: европейская культура, какой мы ее знаем, ставит гуманизм выше спасения души. Может быть это глупо, но Европеец не боится быть законченным грешником, зато боится быть убийцей. И даже убийцы не допускают шуток об убийстве.
Эта наша святыня – как говорил Швейцер «благоговение перед жизнью» – время от времени ветшает и меркнет. Столько же веков, сколько существует в Европе гуманизм, существуют и способы оправдания преступлений. Каждое второе поколение в Европе ухитряется оправдывать убийства то религией, то патриотизмом, то заботой о счастье нации, то стремлением к справедливости. И каждое последующее поколение неминуемо порицает отцов за зверство, рассудив, что вера, любовь к родине, нацизм или коммунизм – недостаточные оправдания убийству.
Иранская газета попала в точку. Мы будем оскорблены в лучших чувствах, если кто-нибудь посмеет шутить над участью миллионов погибших.
Единственное за что европеец готов убить без сожалений, так это за убийство невинных или глумление над их смертью. Единственно кого европеец готов убить без зазрения совести, так это убийцу, глумящегося над жертвой.
Иранская газета рассудила безошибочно. Защищая наше благоговение перед жизнью, мы неминуемо станем убийцами, как до нас стали убийцами Годфрид Бульонский, Джироламо Савонарола, Сталин и Гитлер. В ответ на смерти невинных людей в доме на московской улице Гурьянова мы уже убиваем людей в Чечне. За каждого погибшего в башнях-близнецах мы уже убиваем десятерых в Афганистане и Ираке. И будем убивать еще, сами же попирая главную свою святыню.
И я не знаю, как это остановить.