Россия: десять дел одного года
2005 год был столь же богат на громкие судебные процессы, как и предыдущий. Журнал "Коммерсант-Власть" по традиции отобрал из них те, что можно считать прецедентными.
Дело о неправославном искусстве
28 марта Таганский суд Москвы признал виновными в разжигании религиозной розни директора Музея и общественного центра имени Сахарова Юрия Самодурова и его сотрудницу Людмилу Василовскую и приговорил каждого к штрафу в 100 тыс. руб.
Выставка "Осторожно, религия!" в центре имени Сахарова открылась 14 января 2003 года. 40 художников представили свои произведения: рекламу Coca-Cola с изображением Христа, водочные бутылки с надетыми на них куполами и тому подобное. 18 января выставку разгромили верующие. Против них возбудили дело по статье "Хулиганство", но вскоре обвинения сняли "за отсутствием состава преступления". Затем верующие потребовали привлечь к ответственности организаторов выставки. Прокурор просил для Самодурова три года, для Василовской -- два. Суд назначил наказание, не связанное с лишением свободы. Проходившая по делу художница Анна Михальчук оправдана. 5 июля Мосгорсуд оставил приговор в силе.
Это первый случай, когда верующим с помощью суда удалось осуществить регулирование современного искусства. При этом суд четко разграничил зоны ответственности: художники признаны ей не подлежащими (дитя малое, неразумное, мало ли что оно там намалюет). А вот организатор антирелигиозной "провокации" (на месте которого может оказаться не только куратор выставки, но и издатель, и главный редактор, и руководитель телеканала) должен теперь понимать, что православие в России находится под опекой власти.
Дело о месте рассмотрения
29 марта Октябрьский райсуд Грозного приговорил к 11 годам тюрьмы бывшего оперуполномоченного угрозыска РОВД Нижневартовска Сергея Лапина.
2 января 2001 года на площади Минутка в Грозном старший лейтенант Лапин вместе с другими милиционерами задержал Зелимхана Мурдалова. После задержания Мурдалова видели в изоляторе в Грозном. Сокамерники рассказали, что сильно избитого чеченца (у того была сломана рука, оторвано ухо, отбита промежность) увел милиционер, на затылке которого было выбрито слово "Кадет". После этого Мурдалов исчез. Дело получило ход -- отец пропавшего работал в СБ Чечни. Лапина, опознанного по надписи на затылке (это его радиопозывной), вернули в Чечню. Он стал первым российским милиционером за последние 15 лет, осужденным в Грозном. В конце 2005 года были возбуждены дела в отношении еще двух нижневартовских милиционеров, причастных, по версии следствия, к убийству.
Лапин стал первым за 15 лет представителем федеральных сил, осужденным на территории Чечни. До него федералов за преступления, совершенные в Чечне, судили за ее пределами -- как правило, в Ростове-на-Дону.
Одно из таких разбирательств, известное как дело Ульмана (группа капитана Ульмана обстреляла "УАЗ" и убила одного чеченца, а затем по телефонному приказу некоего загадочного командира добила еще пятерых), уже подвигло президента Чечни Алу Алханова подать жалобу в Конституционный суд России. В ней он просит разъяснить, не приоритетно ли положение законодательства, требующее рассмотрения дела в регионе, где совершено преступление, над положением о праве обвиняемого в убийстве на суд присяжных (в Чечне институт присяжных сейчас не функционирует).
Шанс у Алханова есть. Это, как ни парадоксально, доказывают судебные разбирательства по упомянутому делу Ульмана и делу Аракчеева--Худякова (офицеры Аракчеев и Худяков, по версии следствия, убили троих чеченцев-строителей). Верховный суд России дважды -- в 2004 и 2005 годах -- отменял оправдательные приговоры, вынесенные и по первому, и по второму делам судом с участием присяжных в Ростове-на-Дону. То есть госзаказ на наказание проштрафившихся в Чечне федералов существует.
Дело о работе в ЮКОСе
30 марта Мосгорсуд приговорил экс-начальника отдела службы безопасности НК ЮКОС Алексея Пичугина, признанного виновным в убийстве и покушении на убийство, к 20 годам колонии. 31 мая Мещанский суд Москвы вынес приговор экс-председателю правления компании Михаилу Ходорковскому и председателю совета директоров МФО МЕНАТЕП Платону Лебедеву -- по девять лет. 22 сентября Мосгорсуд сократил срок наказания владельцам ЮКОСа на год. 1 декабря Лефортовский райсуд Москвы приговорил к 14 годам строгого режима бывшего и. о. управделами ООО "ЮКОС-Москва" Алексея Курцина. В октябре началось рассмотрение дела замначальника правового управления "ЮКОС-Москвы" Светланы Бахминой. Кроме уголовных в 2005 году продолжались и имущественные процессы против остатков ЮКОСа.
Жесткие приговоры владельцам и сотрудникам некогда крупнейшей нефтедобывающей компании России напомнили представителям крупного бизнеса, что они не более чем госчиновники, которым государство доверило управлять "национальным достоянием", а потому никаких собственных экономических и тем более политических интересов у них быть не должно.
Дело о террористической организации
С апреля по ноябрь 2005 года больше 30 человек -- по версии следствия, членов международной исламской организации "Хизб-ут-Тахрир" -- в разных регионах России (в Татарии, Башкирии, Самарской и Нижегородской областях, Ханты-Мансийском автономном округе) были осуждены на сроки от 1 года условно до 8,5 лет.
Дела против "Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами" ("Исламская партия освобождения") начали возбуждать после того, как в 2003 году Верховный суд РФ признал ее террористической организацией и запретил ее деятельность на территории России (аналогичные решения были приняты в ряде других стран). Во всех регионах следствие проходило по одной и той же схеме: членов "Хизб-ут-Тахрир" задерживали за изучение экстремистской литературы, распространение листовок, сбор пожертвований, вербовку в запрещенную организацию, пропаганду экстремистских настроений. Как правило, выявление активистов "Хизб-ут-Тахрир" не вызывало особых проблем у милиции и спецслужб: поймать "международных террористов" можно было, просто зайдя в мечеть.
Это первое масштабное преследование членов запрещенной организации, не совершавших в России насильственных действий по отношению к гражданам и представителям власти. Сходным образом в кавказских республиках преследуют ваххабитов, однако ваххабизм как религиозное течение пока на федеральном уровне не запрещен.
Дело о халатности
30 июня Домодедовский горсуд приговорил капитана милиции Михаила Артамонова к семи годам за "халатность, повлекшую смерть двух и более людей".
В августе 2004 года Артамонов работал оперуполномоченным по борьбе с терроризмом ЛОВД аэропорта Домодедово. Он признан виновным в том, что 24 августа 2004 года после проверки документов отпустил, не обыскав, прилетевших в Домодедово из Махачкалы Сациту Джебирханову и Аманат Нагаеву, которые в тот же день взорвали самолеты, вылетевшие в Сочи и Волгоград, в результате чего погибли 90 человек. Артамонов оправдывался тем, что повода обыскивать и задерживать чеченок не было: они не проходили по оперативным базам, летели без багажа, на все вопросы отвечали уверенно.
В течение долгих лет после каждого громкого теракта граждане возмущались, почему государство наказывает только террористов и не ищет виновных среди сотрудников силовых структур, допустивших теракт. После взрывов самолетов и Беслана государство сменило тактику. Теперь гражданам предъявляются конкретные милиционеры, проявившие халатность. Каким именно образом это делается, видно из дела Артамонова. Следствие не установило, как террористкам удалось пронести в самолеты взрывчатку и оказалась ли она у них до встречи с Артамоновым или после. Никаким другим милиционерам или сотрудникам аэропортов, имеющим право личного досмотра и пропустившим террористок в самолеты, следствие претензий не предъявляло.
Дело врачей-трансплантологов
2 ноября Мосгорсуд оправдал врачей 20-й горбольницы Москвы Ирину Лирцман и Людмилу Правденко и хирургов Центра органного донорства Петра Пятничука и Баирму Шагдурову, обвинявшихся в приготовлении к умышленному убийству пациента с целью трансплантации органов.
Врачи были задержаны милицией в момент подготовки к изъятию почки у поступившего в больницу с тяжелой черепно-мозговой травмой пациента. По версии обвинения, требовавшего осудить врачей на сроки от восьми до девяти лет лишения свободы, почку собирались забрать у еще живого человека. По версии защиты, врачи решили изъять почку только после констатации смерти. 1 марта Мосгорсуд оправдал врачей, однако в апреле Верховный суд приговор отменил и отправил дело на новое рассмотрение. Однако врачи вновь были оправданы. В решении судья указал, что представленная милицейскими врачами электрокардиограмма зафиксировала ритм умирающего сердца, который можно обнаружить "даже у трупа".
Дело вызвало большой резонанс в СМИ. Появилась масса публикаций о налаженном преступном бизнесе по вырезанию органов у бомжей для пересадки их богатым пациентам. По утверждению ведущих российских врачей-трансплантологов, это привело к снижению числа операций по пересадке органов в России более чем в три раза (до 100 в год вместо обычных 350; для сравнения: в США каждый год проводится 20 тыс. таких операций). Обвинительный приговор, по мнению врачей, привел бы к полной "смерти" трансплантологии в России.
Дело о ликвидации лимоновцев
15 ноября Верховный суд ликвидировал Национал-большевистскую партию (НБП). 8 декабря Тверской суд Москвы приговорил 8 активистов НБП к 2-3,5 годам за беспорядки в общественной приемной администрации президента, 31 нацбол получил условные сроки.
В уходящем году борьба с НБП активизировалась. Весь год обыскивали офисы партии, задерживали ее активистов, пресекали партийные акции. 29 июня Московский областной суд удовлетворил иск облпрокуратуры, потребовавшей ликвидации НБП на том основании, что общественная организация не имеет права называться партией. 16 августа Верховный суд отменил решение облсуда. Однако прокуратура опротестовала это решение, и 15 ноября НБП была ликвидирована. Параллельно шел процесс о захвате общественной приемной 14 декабря 2004 года. В прошлом декабре прокуратура предъявила 39 нацболам обвинения в "насильственном захвате власти" (от 12 до 20 лет лишения свободы). Однако уже в феврале 2005 года обвинения были заменены на "участие в массовых беспорядках". Прокуратура требовала приговорить обвиняемых к срокам от 1,5 до 5 лет (в декабре 2004 года по 5 лет получили 7 нацболов, ворвавшихся 2 августа 2004 года в Минздрав России, однако в марте 2005 года им снизили сроки до 2,5-3 лет).
Попытка вменить членам НБП статью о захвате власти и последующая ликвидация организации показывают, что власть видит в хулиганствующих лимоновцах реальную силу. Только эта группировка из всех оппозиционных олицетворяет для Кремля "оранжевую" угрозу. В то время как другие оппозиционеры готовы самое большее на несанкционированный пикет, лимоновцы ставят перед собой "революционные" задачи и их успешно выполняют. Именно поэтому их уничтожение стало важной политической задачей власти.
Дело об условно-досрочном освобождении
24 ноября Тагилстроевский райсуд Нижнего Тагила отказал экс-сотруднику ФСБ, адвокату Михаилу Трепашкину, осужденному за разглашение гостайны, в условно-досрочном освобождении.
Михаил Трепашкин прославился участием в пресс-конференции бывших сотрудников ФСБ, на которой они рассказали о полученном задании убить Бориса Березовского. Позже Трепашкин стал адвокатом и представлял интересы пострадавших во время взрывов жилых домов в Москве в 1999 году. Дело против Трепашкина возбудили в мае 2002 года. Ему инкриминировали хранение 20 патронов, в октябре 2002 года к обвинениям добавилось "разглашение гостайны" (при обыске в его квартире были обнаружены "секретные документы") и хранение пистолета (по версии следствия, при обыске машины Трепашкина был обнаружен пистолет, Трепашкин утверждал, что оружие ему подбросили). 19 мая 2004 года Московский окружной военный суд за разглашение гостайны приговорил его к четырем годам колонии-поселения. А 15 апреля 2005 года Дмитровский горсуд за хранение оружия добавил Трепашкину год. Однако Мособлсуд этот вердикт отменил. 19 августа Тагилстроевский райсуд удовлетворил ходатайство Трепашкина, отсидевшего треть срока, об условно-досрочном освобождении (УДО). 29 августа он вышел на свободу и заявил о намерении продолжить правозащитную деятельность. Но 16 сентября, пропустив установленные законом сроки, прокуратура Свердловской области опротестовала решение об УДО. Свердловский облсуд протест удовлетворил, и 18 сентября Трепашкин был задержан в Москве и отправлен обратно в колонию. Представители колонии объяснили на суде 24 ноября, что на самом деле не успели изучить личность Трепашкина и не могут ответить на вопрос, безопасен ли он для общества. Кроме того, по их словам, по возвращении в колонию Трепашкин получил взыскание за то, что не должным образом поздоровался, а значит, УДО не достоин.
В деле Трепашкина новым словом является, конечно же, не преследование граждан по политическим мотивам -- эта традиция в России никогда не прерывалась. Не удивляет и то, что решение об отмене УДО принято с нарушением процессуальных норм. Прецедентом в этом деле можно считать сам факт не согласованного с вышестоящими инстанциями освобождения опасного политзэка. Подобная самодеятельность на местах не может не вызывать законной озабоченности у граждан.
Дело о пределах самообороны
25 ноября Люблинский райсуд Москвы прекратил уголовное дело Александры Иванниковой, обвинявшейся в убийстве.
8 декабря 2003 года водитель-частник Сергей Багдасарян согласился подвезти Иванникову до ее дома. Вместо этого он завез ее в темный переулок и попытался силой принудить "к действиям сексуального характера". Защищаясь, Иванникова ранила Багдасаряна в бедро кухонным ножом, который носила с собой, по ее словам, для самообороны. Багдасарян скончался от кровопотери. 2 июня 2005 года Люблинский суд признал Иванникову виновной в убийстве в состоянии аффекта и приговорил к двум годам условно. Обе стороны обжаловали приговор. В ходе нового рассмотрения прокурор изменил обвинение на "убийство при превышении пределов необходимой обороны", а затем и вовсе квалифицировал действия Иванниковой как самооборону.
Вопрос о пределах самообороны в России чаще всего решался не в пользу оборонявшегося. И в этом смысле решение суда вполне прецедентно. Однако его не стоит переоценивать: на решение прокурора отказаться от преследования Иванниковой повлияло общественное мнение. А в нем помимо соображений общего порядка (человек должен иметь возможность защитить себя от преступника) присутствовал национальный аспект (смелая русская женщина дала отпор обнаглевшему кавказцу). Кто знает, каким было бы окончательное решение прокурора и суда, если бы на месте Багдасаряна оказался исконно русский насильник.
Дело о компенсации за отсутствие доказательств
15 декабря Московский окружной военный суд обязал Минфин выплатить бывшему начальнику разведки ВДВ Павлу Поповских 2,1 млн руб. компенсации за необоснованное обвинение в организации убийства корреспондента газеты "Московский комсомолец" Дмитрия Холодова, а помощника генпрокурора Ирину Алешину -- публично принести ему извинения.
Дмитрий Холодов погиб 17 октября 1994 года при взрыве бомбы в здании редакции. 4 февраля 1998 года по обвинению в совершении преступления был задержан Павел Поповских. Позднее арестовали еще пятерых бывших десантников. Московский окружной военный суд дважды -- в июне 2002-го и 2004-го -- оправдал их "за отсутствием доказательств". 14 марта 2005 года военная коллегия Верховного суда подтвердила вердикт. Это дало Павлу Поповских право требовать от прокуроров возмещения материального ущерба в размере 3,5 млн руб.-- невыплаченная зарплата, затраты на адвокатов, а также не полученная из-за обвинений госпремия в области науки и техники. Суд решил, что Минфин должен возместить ему только зарплату за четыре года и четыре месяца, проведенных в СИЗО. После этого Поповских подал новый иск в Преображенский суд о компенсации морального вреда в 52 млн руб. Аналогичные иски готовят другие фигуранты дела Холодова.
Павел Поповских -- не первый, кому удалось отсудить компенсацию за необоснованное уголовное преследование. Но если Минфину не удастся снизить ее размер, эта компенсация станет рекордной. До недавнего времени рекордной компенсацией за незаконную отсидку (причем не материального, а морального вреда) считалась сумма 3 млн руб., присужденная жителю Татарии Евгению Веденину, отсидевшему почти четыре года за убийство, которое он не совершал. Однако 19 декабря Верховный суд Татарии снизил эту компенсацию до 1 млн руб.
Вторым прецедентом в деле Поповских стало решение суда обязать обвинителя на процессе -- помощника генпрокурора Ирину Алешину -- принести ему извинения "в СМИ, включая государственные". В 2002 году в УПК РФ была введена норма "о реабилитации" (ст. 136), которая гласит: "Прокурор от имени государства приносит реабилитированному официальные извинения за причиненный ему вред". Однако в УПК не указано, каким именно образом прокурор должен принести извинения. В пункте 3 упомянутой статьи изложена следующая норма: "Если сведения... были опубликованы в печати, по радио, телевидению или в иных СМИ, то по требованию реабилитированного либо по письменному указанию суда... СМИ обязаны в течение 30 суток сделать сообщение о реабилитации". Про личное извинение прокурора в СМИ ничего не говорится. Таким образом, суд создал очевидный прецедент.