Новая жизнь
Образ жизни менять очень трудно. Я, например, привык заправлять автомобиль ночью. Потому что поздно возвращаюсь с работы. Потому что наутро всегда надо куда-нибудь быстро ехать, а на заправках очереди, и не успеешь, и очень неприятно, когда в левом углу приборной доски горит красная лампочка, сообщающая, что бензин кончился.
Я обычно подъезжаю ночью к одной и той же заправке. Не то чтобы это была какая-нибудь любимая мною заправка. Просто она единственная по дороге домой. Я подъезжаю, протягиваю девушке в окошко тысячу рублей и говорю:
– Здравствуйте. Девяносто пятого полный бак, пожалуйста.
Девушка в ответ молча пробивает мне чек. Это такая девушка, что не считает нужным хотя бы поздороваться. Ну и бог с ней.
Но вот вчера девушка вдруг заговорила. Я как всегда протянул ей в окошечко тысячу рублей, как всегда сказал «девяносто пятого полный бак, пожалуйста», но на этот раз девушка, вместо того, чтоб молча пробить мне чек, сказала, помахивая мне через стекло моею купюрой:
– Этого не хватит.
Раньше после заправки девушка-кассир возвращала мне еще рублей двести сдачи. Раньше она никогда не говорила, а зря – у нее довольно приятный голос, и лицо у нее оживляется, когда она начинает говорить. Она, наверное, любит говорить, но работа у нее такая, что целую ночь поговорить абсолютно не с кем. Раньше я, подъезжая к заправке, не смотрел на цену бензина, нарисованную большими буквами на специальной панели, и не помнил, сколько стоит бензин. Теперь поднял глаза: господи! Чего? Сколько?
Так, наверное, не замечают растущую внутри раковую опухоль. Так, наверное, в деревянном доме не замечают гниение дерева. Пока в один прекрасный день врач не объявляет диагноз или дом не оказывается вдруг перекособоченным.
Известие о тяжелом диагнозе, или наглядная деформация несущих конструкций дома, или цена на бензин, преодолевшая некоторый психологический порог равно заставляют человека задуматься об образе жизни.
У всякого ведь человека хотя бы мелькает в голове, что вот, дескать, курил по две пачки в день – потому и рак. Всякий ведь человек, когда у него покосится дом, вспоминает, как много лет назад, едва стянув фундамент, строители предлагали же пропитать свежие еще бревна олифой, но тогда денег не было.
То же самое с ценой на бензин. Я совершенно уверен, что в мозгу всякого человека, обнаружившего, что цена на бензин перешла психологический порог, мелькают некоторые мировоззренческие соображения. Может, сменить джип на малолитражку? Может, ездить на метро? Может, сменить правительство? Может, вообще неправильно, что миром правят на благо нефтяных компаний люди, приведенные к власти нефтяными компаниями? Может, надо остановить какую-нибудь войну? Может, вообще остановить все войны?
Эти мысли роятся в голове человека, заплатившего за бак бензина больше тысячи рублей, как целое облако ос может роиться вкруг человека, пролившего на себя банку меда. И точно так же человек поступает с мыслями, как поступает с осами: отмахивается от них или бежит.
Эти мысли неразрешимы. Дело в том, что нельзя узнать человеку, как у него изменится образ жизни, пока образ жизни не изменился. Все понимают, что нефть скоро кончится, но раньше еще цены на нефть скакнут так высоко, что выгоднее будет довести до ума водородный двигатель. Но раньше еще спекуляции на бензине под предлогом повышения цен на нефть изменят основные способы, которыми передвигается человек по земле. Все понимают это. Но ни у кого не хватает мозгов угадать, которая из сегодняшних наших привычек включена будет в новый образ жизни, а которая отомрет.
Мы либо смирно платим за бензин новую цену (живем с опухолью, живем в покосившемся доме), либо принимаемся бороться с новой ценой (с опухолью, с гнилью) самым бессмысленным из всех возможных способов. Так в Британии, например, протестуют водители против высоких цен на бензин. Так раковый больной обращается к ворожее. Так покосившийся дом подпирают сбоку деревянной слегой.
Наверное, умнее всего не сопротивляться неизбежному. Принять точку зрения куска мяса, который затягивает уже в мясорубку, и наблюдать спокойно, какая из тебя получается колбаса.
Так я и делаю, подавая заправочной кассирше вторую купюру.
