Бесланские матери не поделились горем с Владимиром Путиным
Вчера комитет "Матери Беслана" до позднего вечера обсуждал предложение президента Путина прилететь к нему на встречу в Кремль 2 сентября. Лететь или не лететь, матери так и не решили.
Предложение о встрече с президентом России глава комитета "Матери Беслана" Сусанна Дудиева, у которой погиб сын, получила от главы Северной Осетии Теймураза Мамсурова. Тому, говорят, звонил сам президент Путин. Потом господин Мамсуров позвонил Сусанне Дудиевой, звонили ей и из администрации президента РФ. Прислали и приглашение – то ли письмом, то ли по факсу. Сусанна считает, что поехать в Кремль надо, но ее смущает то, что другие бесланские матери не хотят. Поэтому Сусанна еще не дала окончательного согласия, и надеется решить этот вопрос на собрании всего комитета.
Найти вчера в Беслане тех, кого пригласил к себе президент Путин, было просто. Как и все православные, осетины справляли поминальную пятницу. Все пострадавшие были на новом бесланском кладбище – выметали пыль, мыли новые надгробные плиты, установленные совсем недавно, и поминали погибших.
К могиле так и оставшегося 14-летним Хасана Рубаева пришли его мать и брат. Всем, кто подходил к ним, Рита Рубаева наливала лимонад и раздавала конфеты: "Помяните моего мальчика".
А потом обходила все могилы и что-то тихо говорила над надгробными плитами. Я не смогла спросить у Риты, поедет ли она в Москву 2 сентября. Но у этой могилы стояла и старая Анетта Мисикова, похоронившая сына и внука,– она сказала: "И он еще нас зовет, и он еще заставляет нас 2 сентября уехать от этих могил. Это какая наглость и подлость какая. Или он добить нас этим хочет! Сам не едет, потому что знает – не ждут его тут. Потому что, когда его тут ждали, когда он нужен был – не приехал. Вот это все, – старуха показывает руками на кладбище,– его вина".
Через полчаса я понимаю, что все бесланцы знают про приглашение президента. И они поражены. "Как это понимать? – спрашивает Мзия Кокоева (у нее погибла дочь).– Почему в этот день он нас туда зовет? Что, другого времени для нас он не нашел? В году 365 дней, а он выбрал именно этот".
Я не могу объяснить этой женщине почему. Спрашиваю ее, поедет ли она в Москву. "Я не поеду,– отвечает Мзия.– Я хочу в эти дни быть там, где моя дочь погибла. И по-русски я плохо говорю. Но кто-то должен поехать. Хотя бы чтобы сказать ему, что это он допустил эту трагедию".
У могилы учительницы по информатике Златы Крыловой стоит ее свекровь Ольга Азиева. Ольга говорит, что ехать к президенту надо. Только она не поедет: "Пусть едут, кто считает, что это поможет. А остальные будут в эти дни у школы".
– А вы думаете, не поможет?
– Люди горели в зале. Они руками махали, а руки у них горели. Они просили, чтобы их спасли, но никто их не спас. В них только стреляли из всего, что было под рукой... Что я скажу этому президенту? Он до сих пор никого не наказал. Значит, сам покрывает тех, кто был виновен.
К вечеру бесланцы уходят с кладбища. В помещении комитета "Матери Беслана" постепенно собираются люди. Они еще не знают, поедет ли вообще хоть кто-то в Кремль.
– Многие считают, что президент это делает для поднятия своего имиджа,– говорит Эмма Бетрозова.– Другие считают, что надо ехать, чтобы задать ему в лицо все вопросы. Почему никто до сих пор не наказан? Кто отвечал за спасение детей? Кто отдал приказ стрелять из танков и огнеметов по заложникам? Но он за этот год только наградил тех, кто наших детей убивал.
– Вы сами поедете? – спрашиваю Эмму.
– Я не поеду. Я потеряла мужа и двух своих мальчиков. Мне уже бояться нечего и спрашивать мне его не о чем. Мы хотим эти два с половиной дня сидеть там, где мучились наши дети.
Залина Губурова, у которой в школе погибли мать и маленький сын, молча слушает нашу беседу. Потом достает толстый альбом и показывает мне фотографии погибших заложников. "Никто никого не вернет,– говорит Залина.– Мы его ждали год. А теперь он приглашает нас в самый тяжелый для нас день. Может быть, это специально он делает, знает, что все равно не приедем?"
Но, подумав немного, Залина говорит, что, если после встречи с президентом будут наказаны виновные, "может быть, это поможет другим людям, может, это защитит других детей от того, что произошло с нашими?" Глава комитета Дудиева еще не обсуждала с остальными пострадавшими, примет ли комитет приглашение президента. Но мне сказала, что у президента есть единственный шанс оправдаться:
– Пусть накажет бездарных министров и генералов, которые допустили штурм, пусть накажет тех, кто допустил в республику террористов, мы хотим знать, что это преступление не останется безнаказанным.
Анетта Гадиева (у нее в школе погибла дочь) считает, что ехать надо: "Просто в глаза ему (президенту.–Ъ) посмотреть и спросить его, за что погибли наши дети". Но она одна из немногих, кто готов лететь в Москву.
– Да зачем ехать? – говорит Виктор Есиев (у него в школе погиб сын).– Неужели вы думаете, что он (президент.–Ъ) вам что-нибудь скажет? Если хотите, езжайте, а я не хочу у него ничего спрашивать. Он до сих пор как глава государства не принес извинений. Для меня это не президент.
Его поддержала Элла Кесаева (у нее погибли двое племянников и зять): "Я тоже считаю, не надо ехать. Мы в эти дни должны быть здесь. Пусть сам сюда приедет после 3 сентября. Или страшно ему?"
– Да он (президент.–Ъ) боится, что в эти дни здесь будет столько журналистов со всего мира и мы им скажем все, что думаем об этой власти,– говорит Эмма Бетрозова.– Поэтому он и зовет нас отсюда в эти дни.
Но мне почему-то кажется, что они к президенту поедут. Пусть не все. А как еще он может их услышать?
