Страна сирот
Владимир Гайкалов, главный врач ангарского дома ребенка: "Когда я услышал, что генеральная прокуратура предложила отменить усыновление русских сирот в те страны, где имеет место жестокое обращение с детьми, я подумал: "Господи, российское усыновление хотят отменить!"
Дом ребенка - это учреждение медицинского типа. У 140 сирот в возрасте от 1 месяца до 3-4 лет в медицинских картах записаны разные заболевания, но есть и одно на всех - нахождение вне дома. Главная задача здешних медиков - "вылечить" детей именно от этой "болезни". Поэтому любому усыновителю, откуда бы он ни появился, здесь рады: в России или за границей, но у ребенка должна быть семья.
После убийства приемными родителями двухлетней Вики Баженовой, усыновленной из иркутского дома ребенка в Америку, отдавать русских сирот за границу стало сложнее. Не из-за того, что процесс оформления документов стал строже, стало больше проверок и тестов (хотя в Госдуме и Совете Федерации решается вопрос об ужесточении контроля над иностранными усыновителями), просто сложилось общественное мнение, хватит, мол, отдавать наших детей на опыты!
- Да опыты над нами давно ставят! И не заграница, а собственное государство, - считает главный врач ангарского дома ребенка Владимир Гайкалов. - В результате реформ, которые проводятся у нас в стране, дети и их родители оказались незащищенными, уровень жизни упал, о морали и нравственности я вообще молчу. Отчего бы наши мамки пачками детей бросали? От хорошей жизни, что ли? 20 оставленных в роддоме малышей за 2 месяца - впору уже чрезвычайное положение в городе объявлять. Никто не собирается оправдывать убийцу - приемную мать Вики. И в Америке, уж поверьте, она понесет за это наказание.
А если бы это произошло в России?
Женьку усыновили 4 года назад. Из дома ребенка он отправился в свое первое путешествие. Не за границу, а всего лишь в Одинск. Семья, обещавшая принять мальчишку как родного, у органов опеки, как и американские родители Вики Баженовой, никаких подозрении не вызывала. Многодетная, с крепким подсобным хозяйством в сельской местности. Казалось бы, вот оно, счастье: будет пацан обласкан, сыт, обут-одет, воспитан не потребителем.
Но не прошло и года, как Женька отправился во второе свое путешествие - в реанимацию детской больницы. С обожженным, изуродованным лицом, пробитым черепом, надорванными ушами, скальпированной кожей на голове, синяками по всему телу. В приемной семье над ним издевались систематически.
Пожалуй, это было одно из немногих дел о жестоком обращении с детьми, которое дошло до суда. В суде же оно и закончилось: приемные родители Женьки попали под амнистию 2002 года. Они продолжают жить и воспитывать своих родных детей в Одинске. Единственное, чем их наказали, - Изъяли мальчика из семьи. Он сейчас живет в интернате. В голове пластина, на лице шрамы. И хотя интеллект его сохранен полностью (мальчик очень сообразительный, развивается по возрасту), никто из российских усыновителей не изъявил желания взять его. Осталась одна надежда: иностранные усыновители не боятся брать детей со шрамами, неизлечимыми диагнозами и "дурной наследственностью".
Зачем им наши дети?
Поль и Мэри (имена по желанию героев изменены) в прошлую пятницу приехали из Франции в ангарский дом ребенка на смотрины - выбирать дочку. Три года назад они точно так же, будучи бездетной парой, выбрали в Иркутске сына. Максимилиану сейчас 5 лет. Он приехал вместе с родителями посмотреть на родные места (от мальчика не скрывают, что он приемный, за границей нет такого понятия, как тайна усыновления). Он не понимает, что ему говорят (русский язык он забыл), но улыбается всем в ответ. Улыбается так, как может улыбаться только ребенок, которого любят.
- Мэри, почему вы не усыновили ребенка у себя во Франции, а приехали для этого в Россию?
- Потому что во Франции очень много усыновителей и очень мало детей-сирот. Прежде чем стать усыновителем, нужно пройти массу всевозможных процедур, собеседований и проверок в течение 9-10 месяцев. На протяжении всего этого времени с будущими родителями работают психологи, они оценивают эмоциональное состояние людей, желающих взять ребенка в семью, готовят их стать родителями. Социальные работники в это время изучают материальное положение семьи, осматривают жилищные условия, проверяют каждый угол дома. Кроме того, нужно сдать все медицинские анализы, здоровье усыновителей тоже имеет значение. Потом собирается большая комиссия, куда кроме психологов, социальных и медицинских работников, изучавших данную семью, входят представители всевозможных общественных организаций и ассоциаций по защите прав детей, педагоги и приемные родители, которые выносят решение: разрешить данной паре усыновление или нет. Отбор очень жесткий, многим отказывают. Мы такое разрешение получили сейчас уже во второй раз. И если бы хотели взять на воспитание французского сироту, нам бы пришлось ждать очереди еще как минимум 5-7 лет: сироты во Франции - большая редкость. А в России их много. Узнав об этом, мы поехали сюда.
- Во Франции принято физическое наказание детей?
- У нас не так, как, к примеру, в Израиле, где на ребенка даже прикрикнуть нельзя. Отшлепать легонько можно даже на улице, это ни у кого не вызовет возмущения. Но если не дай Бог у ребенка педагог в школе, врач при медосмотре или кто-то из соседей заметит синяк, на родителей сразу же поступит информация в органы опеки. Потому что у нас наказывают не только родителей, которые допускают жестокое обращение с детьми, но и тех людей, которые подозревали об этом, но никому не сказали. Они в суде проходят как соучастники. И однозначно за жестокое обращение с детьми взрослые попадают в тюрьму, а ребенка изымают даже у родных мамы и папы. Система защиты детей у нас очень развита. Может быть, поэтому во Франции не было зафиксировано ни одного случая плохого обращения с детьми приемными родителями. Люди боятся потерять детей, потому что это реальная угроза.
Почему наши родители ничего не боятся?
Генпрокурором России Владимиром Устиновым по факту смерти Вики Баженовой были озвучены такие цифры: в России зафиксировано 1100 случаев жестокого обращения с детьми. Издеваются над нашими детьми чаще не иностранцы, а мы сами. Конечно, это не оправдывает американскую детоубийцу. Но задуматься есть над чем.
Владимир Гайкалов по этому поводу считает так:
- Во Франции и в Новой Зеландии очень строгий отбор усыновителей, в Америке он попроще, но тоже существует. В России его нет совсем. У нас главная сложность оформление документов. А вот беседы с психологом, подготовка и педагогические курсы законом для усыновителей не предусмотрены. Беседуют с будущими родителями в органах опеки, я тут с ними разговариваю, но за одну - две встречи разве узнаешь, что за человек перед тобой, готов ли он воспитывать чужого ребенка, несмотря ни на какие трудности, или это просто сиюминутный душевный порыв? Поэтому я считаю, что не нужно усложнять процесс усыновления подготовкой всевозможных новых справок и документов, но нужно обязательно готовить приемных родителей, обучать их. И реально наказывать тех, кто допустил жестокое обращение с детьми. Если родители сами не понимают своей ответственности, закон должен им это внушить. Когда есть закон, тогда есть и порядок.
А есть ли закон?
Людмила Добрынина, начальник отдела профилактики преступлений среди несовершеннолетних:
- В Уголовном кодексе есть статья 156 - жестокое обращение с детьми. Но дела по ней редко доходят до суда: нужны свидетельские показания, а их часто нет. Поэтому в этом направлении мы ведем в основном профилактическую работу. Зато по новой статье 125 (оставление ребенка в опасности) оказалось привлечь родителей проще. Нами уже заведено три уголовных дела, одно направлено в суд, по двум другим выясняются обстоятельства. В одном случае мама оставила годовалого больного ребенка на ночь одного. Во втором случае ребенок был оставлен дома один, выпал из окна и чудом остался жив. В третьем - мама, по ее словам, попросила присмотреть за ребенком знакомых, но тем было, видимо, не до этого. В результате малыш с раннего утра до позднего вечера гулял во дворе, на ночь его приютили жители этого двора, а наутро они же заявили в милицию. Правда, эта статья не тяжелая, наказывается штрафом в размере от 50 до 100 минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательными работами на срок от 120 до 180 часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев.
О какой защищенности русских детей в собственной стране после этого можно говорить? Каков закон, таков и порядок. Вот что генпрокурору, Госдуме и Совету Федерации стоило бы серьезно обсудить.
А мы все о посредничестве при усыновлении в другие государства...
Статистика
40% воспитанников учреждений для детей, оставшихся без попечения родителей, выйдя во взрослую жизнь, попадают в тюрьму, еще 40% становятся алкоголиками и наркоманами, 10% заканчивают жизнь самоубийством. И только 10% устраиваются в жизни.
Цифра.
С 1992 года, с начала усыновления российских детей иностранными гражданами, 170 ангарских сирот обрели родителей за границей и 400 - в родном городе. 7 из них, включая Женьку, вернулись из приемных семей в детские дома. Вернулись только из российских семей.
