Посткатастрофический синдром
Послания президента – штука интересная. Очень интересная. Но только не с той точки зрения, с какой их рассматривают сейчас и как раньше рассматривали отчетные доклады товарища Леонида Ильича Брежнева двадцать третьему и так далее съездам КПСС.
Тогда даже советологи с лупой вычитывали тексты, подготовленные будущими прорабами перестройки (они ж почти все вышли из цековских райтеров), памятуя о временах, когда - да, бывало, - когда пара абзацев меняла облик страны и мира. Как на двадцатом съезде. Или же на тех, что были до него.
Но так и не дождались от Леонида Ильича. Потом было другое, но то потом. И сейчас, вспоминая о совсем недавнем прошлом, умные люди вчитываются, радуются цитатам из Витте и Ильина и пытаются смекнуть: а что вот за этим кроется?
И глупеют на глазах умные люди. Потому что за всеми этими словами нет ничего такого, что было бы с ними связано. Потому что нынешние послания интересны только как проявления публичной политики в клановом, то есть антипубличном (а не просто непубличном) государстве. Как тяжелый труд человека, вынужденного денно и нощно поддерживать приличия перед внешним миром.
По каждому высказыванию президента – правильному, либеральному, соответствующему действительности – возможен язвительный комментарий, сводящийся к одному: начните с себя. Предприниматели подвергаются "рэкету со стороны госструктур". Кто ж спорит? Первый среди них – Ходорковский. Надо возвращать капиталы в Россию, надо сделать экономику прозрачной. Верно: вот Ходорковский выбрал прозрачность и этим очень досадил лично товарищу Владимиру Владимировичу. Демократия – это хорошо и необходимо, всевластие бюрократии ведет к стагнации. Необходимо вести диалог с обществом и разговаривать не на командном жаргоне, а на языке сотрудничества. "Это наша базовая позиция, и мы будем ей следовать". Так следуйте: пересмотрите законы, принятые за последний год. Те самые, которые превращают российскую избирательную систему в пустышку, отчуждают людей от власти, лишают их контроля за бюрократией.
Но ежели отпустить Ходорковского и вернуть нормальные выборы, то от всего путинского пятилетия в публичной политике не останется ничего. НИЧЕГО. Единственная политическая реформа – это уже упомянутая антиизбирательная. Единственная экономическая акция – разорение и присвоение "ЮКОСа". Все достижения в сфере идеологической, культурной, гуманитарной – наступление на свободу слова.
Подчеркиваю – в публичной политике. Но кроме нее есть еще и политика клановая, достижения которой, на первый взгляд, огромны и неоспоримы. Эта система уже переходит к межпоколенному воспроизводству, чему яркий пример – карьера Сергея Иванова-младшего. Но, в отличие от брежневских времен, клановость не имеет должного прикрытия. При советской власти она паразитировала на тоталитарном жизнеобеспечении, на отлаженных механизмах экономического, политического и идеологического контроля и публичного оформления во внешнем мире. Сейчас ничего этого нет.
Общим местом были и остаются рассуждения об атомизации общества, о ее усилении в последнее пятилетие, в том числе и в результате сознательных действий властей в политической и информационной сферах. Все так. Но в том-то и дело, что атомизировалась и власть. На самых разных уровнях решения принимаются в первую очередь исходя из личных интересов чиновника. А клановая система может существовать лишь паразитируя на здоровой государственной структуре. Если же и та находится в состоянии атомизации-приватизации, то дальнейшее развитие такого государства – не стагнация, о которой говорится в послании. А революция. Причем вовсе не обязательно "снизу".
Дело в том, что при таком состоянии дел оппозиционером и потенциальным революционером становится любой чиновник, любой эксперт, любой специалист, так или иначе связанный с властью, но не включенный ни в клановую, ни государственно-приватизационную систему. Бизнесмены, кстати, более лояльны – им главное знать, кому "заносить", причем бизнесмены иностранные в этом бывают еще циничнее наших. И если президент действительно хочет перемен, то, кроме отказа от басманного правосудия и свертывания избирательной системы, ему надо искать союзников среди здоровой части государственного аппарата.
Но применительно к Путину сами слова "искать союзников" звучат смешно. Власть постоянно демонстрирует, что в диалоге с кем бы то ни было не нуждается. А кадровая политика Путина свидетельствует, что он прежде всего глава (номинальный или реальный – неважно) клана, а уж потом глава государства. И потому, если даже президент искренне уверен, что все эти славные либеральные, демократические, а попросту говоря, цивилизованные преобразования надо совершать, то осуществлять их все равно некому. Лишнее все это для тех людей, которых он сам привел во власть. А других он не знает и, кажется, боится.
Однако и в докладах Леонида Ильича, и в сегодняшнем послании всегда есть несколько положений, которые следует трактовать как твердую идеологическую позицию. В послании-2005 это, разумеется, слова о "темпах строительства демократии". Но не только. По моему мнению, главное в нынешнем послании – это то, что президент назвал развал Советского Союза "крупнейшей геополитической катастрофой XX века". У него не нашлось других слов. Он не говорил о возникновении новой российской государственности, о новой национальной идентичности. Он не обращен в будущее, наш президент. Та политическая элита, которую он представляет, живет с чувством глубокой ущербности. Эти люди уверены, что им досталась незавидная участь – существовать на обломках великой империи, в которой они, правда, никогда бы не поднялись выше средненоменклатурного уровня. Ну, так и что? Зато им было бы гораздо комфортнее. А сейчас у них у всех посткатастрофический синдром. Но они – не вся страна и даже не вся элита.
После катастрофы – какие могут быть великие задачи? Между тем они есть, эти задачи. Но только нынешняя политическая элита им абсолютно не соответствует: она не силах не то что их решить, а хотя бы понять и сформулировать.
Так что либо элита поменяет страну, либо страна сменит элиту.