Jedem das seine. Что отмечали в Освенциме.
Шестидесятилетие освобождения концлагеря в Освенциме, которое торжественно отмечалось 27 января на самом высоком уровне, должно было стать символом единства современного мира в отношении к трагедии Второй Мировой войны, дань памяти которой должны отдать все.
И в какой-то мере это предполагало, что все собравшиеся на церемонии государственные лидеры будут исходить из неких общих позиций в оценках того, что следует отмечать.
И тем не менее, этого не произошло. Более того, возможно, именно эта церемония показала, что единого взгляда на Вторую Мировую войну нет. Нет, дело не в том, что кто-то из лидеров начал развивать какие-то ревизионистские взгляды – никто ничего выходящего за рамки допустимых в обществе суждений не сказал. Суждения лидеров отличались лишь в деталях. Но эти детали, прозвучавшие в выступлениях приехавших в Освенцим руководителей государств, а также в их заявлениях для прессы, вполне красноречивы.
Главное противоречие, как и следовало предполагать, наметилось по линии «Россия – остальной мир» (прежде всего, Европа) и заключалось в одном-единственном пункте: а что, собственно, празднуется в Освенциме. И по крайней мере для европейских лидеров данный вопрос даже не стоял. Лагерь Аушвитц-Биркенау – символ Холокоста, катастрофы еврейского народа и в символическом плане ничем другим не является и являться не может. И именно поминовению этого события, этих жертв и этой страницы Второй Мировой войны тематически было посвящено мероприятие. Нет, наличие в Освенциме других жертв никто, разумеется, не отрицает. Но просто вспоминать об Освенциме в Европе принято именно в связи с Холокостом.
Однако Путин на церемонии говорил совершенно о другом, не о том, что ожидалось всеми как бы по определению: «Сегодня воздаем дань памяти всем, кто был хладнокровно и жестоко уничтожен фашистами здесь, в Освенциме. Мы склоняем головы перед десятками миллионов граждан разных стран мира, граждан, которые прошли ад концлагерей, были расстреляны и замучены, погибли от голода и болезней». Слова «жертвы Холокоста» прозвучали в речи Путина один раз и не то чтобы вскользь, но в общем ряду перечислений других жертв. Кроме того, российский президент остановился на том, что сегодня стоит почтить память 27 миллионов советских людей, погибших в войну, и тех 600 тысяч, что отдали жизнь за освобождение Польши. В израильской прессе отмечается, что эти слова якобы вызвали недоумение одного из неназванных членов делегации Израиля – недоумение же вызвано было тем, что Путин упомянул в речи 27 миллионов советских людей, но не стал специально упоминать о 1,3 миллионах евреев, погибших в Освенциме (о том, что эти «миллионы» частично перекрываются между собой ему, очевидно, в голову не пришло). Впрочем, другие израильские политики посчитали, что искать в этом какой-то дополнительный смысл не стоит.
Но так или иначе, проблема вырисовалась довольно четко. Мы в этот день отмечаем освобождение советскими солдатами Аушвитца-Биркенау – самого страшного «лагеря смерти» в Восточной Европе, жертвами которого стало более миллиона человек, значительную часть которых составили евреи. В мире же отмечают трагедию Холокоста, символом которого стал Аушвитц Биркенау – самый страшный лагерь смерти в Европе, в котором помимо евреев содержались и другие многочисленные жертвы и который 27 января 1945 года был освобожден советскими войсками.
На этом фоне послание в Освенцим папы Иоанна Павла II, который, призвав не забывать уроки Холокоста, подчеркнул, что самую большую цену во Второй Мировой войне пришлось заплатить именно России – выглядит почти уникальным по своей взвешенности и адекватности.
Интересно, что Путин в своей речи остановился и на другом тезисе – о кощунстве тех, кто «ставит знак равенства между палачом и жертвой». Сама необходимость появления в речи этого резкого пассажа более чем характерна. Это недвусмысленный намек на побеждающий на Востоке Европы тезис о том, что Советский Союз никого не освобождал, а лишь заменил одну оккупацию на другую. Не станем останавливаться на оценках тезиса. Он лишь очередное живое свидетельство подспудного политического спора, который вели лидеры государств на торжествах в Освенциме.
Но, пожалуй, самым интересным событием стало появление на торжествах Виктора Ющенко. Ющенко приехал туда не только как государственный деятель, но и как сын заключенного. Его отец-красноармеец в 1941 году попал в плен и какое-то время содержался в Освенциме. И своей личной семейной драмой, Ющенко, как это ни странно, разрушает оба устоявшихся мнения о Второй Мировой войне, которые привезли с собой как Россия, так и Европа. Он переводит историю из области идеологем в русло живой жизни, просто свидетельствуя о том, что в лагере содержались самые разные узники, и те советские солдаты, которые оказались в лагере раньше 1945 года, также заслуживают отдельного упоминания и памяти. Ну, а то, что сын красноармейца Ющенко возглавляет ныне государство Украина, не менее красноречиво говорит об «живом течении жизни».