Китайская гегемония. Будешь партию любить!
Каково будет жить при китайской гегемонии? Этому вопросу мы уже посвящали некоторое внимание, когда рассматривалось положение бурят в АРВМ КНР, которых сгоняют со степных пастбищ ради добычи угля. Теперь другая сторона Китая: Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР КНР), в котором, судя по некоторым сообщениям, китайские власти устроили масштабную кампанию по обучению уйгуров любви к партии.
Суть этой кампании сводится к тому, чтобы уйгуры сдали властям все предметы, связанные с исламом, которые хранятся дома: Коран и молитвенный коврик. По словам представителя Всемирного уйгурского конгресса Дилшата Раксита, речь идет о конфискации этих предметов, а по словам президента Национально-культурного объединения уйгуров России Рафката Садыкова, эти предметы должны предъявляться, и если власти в них усматривают несоответствие, то их владельца могут отправить в лагерь на перевоспитание. Ну и, соответственно, никакого следования шариату: бород не отпускать, платков не носить. В системе обучения в СУАР КНР остался один китайский язык, а на мечетях, по некоторым рассказам, вывешиваются кумачовые лозунги с любви к партии.
Садыков рассказал, что в его объединении планируется подать обращение к президенту России Владимиру Путину с просьбой защитить уйгур в Китае от нажима властей, но они опасаются, что передача любых конкретных сведений может привести лишь к усилению репрессий.
Уйгуры пытаются привлечь внимание всего остального мира, и сообщения об этом разошлись довольно далеко (мне попадались индонезийские статьи об этой новой политике китайских властей в Синьцзяне). Однако, в отличие от других притесняемых мусульман – рохиньджа в Мьянме, у которых быстро нашлись защитники, пока что никто не рискнул открыто и гласно выступить в поддержку уйгуров. Потому что ссориться с Китаем становится себе дороже.
Можно, конечно, все отрицать, ссылаясь на «Синьхуа», но все же, на мой взгляд, у такой политики вполне себе просматриваются рациональные основания. Во-первых, Китай входит в свой новый период великодержавия, о чем в несколько закамуфлированном виде было уже объявлено на недавно состоявшемся XIX съезде КПК. Если раньше Китай делал решающую ставку на торговлю и экономические отношения, которые прокладывали путь китайскому влиянию, то теперь возникла нужда и в силовых приемах обеспечения лояльности населения разного рода пограничных территорий, рубежей, и вообще, всех тех мест, куда теоретически может вступить китайская армия. Это может, конечно, случиться не завтра и даже не через пять лет, но китайский подход всегда отличался своей основательностью.
Во-вторых, на уйгурах проходит своего рода тренировка и отработка такой политики силового принуждения к лояльности. Методика старая и применялась много раз, однако же, очевидно, считается, что не лишне ее проверить в деле и внести поправки. Например, учитывающие наличие интернета, сотовой связи и других средств коммуникации. Это может быть веским фактором, если в случае большой войны Китаю потребуется установить полный военный и политический контроль над Центральной Азией.
В-третьих, проверяется, насколько народы Туркестана (в целом, Центральная Азия и Синьцзян представляют собой единое историческое и культурное пространство, разделенное почти непроходимыми границами сравнительно недавно) едины, и насколько они могут объединиться в случае усиления нажима. По словам Садыкова, требование сдать Коран и молитвенные коврики относится только к уйгурам, хотя в СУАР КНР живут и другие мусульманские народы: казахи, киргизы, дунгане. Этих мусульман пока не трогают.
Это обстоятельство говорит за то, что это не обычная борьба с «исламским терроризмом» (в том смысле, что обычно так называемый терроризм является совершенно неисламским и даже противоисламским по духу), а именно масштабный социально-политический эксперимент, вероятнее всего, имеющий тесное отношение к большим стратегическим планам китайского руководства.
Китай проявляет большой интерес к Центральной Азии, который имеет не сколько экономические, сколько военно-хозяйственные причины, как источник нефти, газа и другого стратегического сырья (в частности, Китай не могут не интересовать огромные запасы казахстанского урана). В случае резкого обострения ситуации или даже большой войны, перед Китаем конечно же встанет задача быстрого установления возможно более полного контроля над регионом, контроля, исключающего возникновение сколько-нибудь серьезного сопротивления.
Вот с этой точки зрения и делаются пробы на уйгурах. Возможное антикитайское сопротивление может быть только на основе ислама, как, например, возникло исламское движение моджахедов против коммунистической власти в Афганистане. Китайское руководство, очевидно, решило заранее исправить советские ошибки и заготовить методы быстрой и радикальной деисламизации населения. Также проверяется реакция одних народов региона на притеснения других народов, чтобы можно было оценить возможность и результативность классической политики: «разделяй и властвуй».
Если подумать, от того, насколько быстро китайские власти научат население страстно любить китайскую компартию, очень многое для них зависит.
Фото: islam-today.ru
