Наркомуравейник-2

Екатеринбургу повезло. Здесь живет много людей, вышедших из рядов организованной преступности. Четыре года назад они решили бороться с наркоманией и основали фонд «Город без наркотиков».

Сначала это была PR-акция накануне выборов, но потом очистить город стало делом принципа. Теперь с фондом «Город без наркотиков» считаются и в МВД, и в Генпрокуратуре, и в ФСБ, и в воровском мире. Теперь в Екатеринбурге две милиции. Одна - государственная, другая - общественная. И второй наркоторговцы и наркоманы боятся больше, чем первой .

Чукотский юноша

Один из прежних руководителей УВД города, который теперь переведен в Москву и возглавляет управление в МВД, сказал этим ребятам так: «Ничего у вас не получится». «Почему?» - спросили ребята. «Да потому что всем наср...ть!»

ИЗ ХРОНИКИ ФОНДА «ГОРОД БЕЗ НАРКОТИКОВ»:

В Чкаловском РУВД был оперативник Максим Карбышев. В райотделе все знали, что он наркоман, но почему-то с этим мирились. В 1999 году представители московской комиссии, случайно заглянув в его рабочий кабинет, обнаружили его совершенно остекленевшего, с соплей под носом. Карбышева уволили.

В Октябрьском РУВД два опера в 1998 году упоролись прямо в рабочем кабинете. Один умер, другого удалось откачать.

Следователя Лену Смирных из Ленинского РУВД откачать не сумели. Три года назад умерла на рабочем месте.

В Верх-Исетском отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБНОН) работали два друга-наркомана: Пулькин и Гребенкин. Над ними хохотал весь райотдел. У начальства было две задачи - не выдавать им оружие и не подпускать к героину.

В УВД города на это отвечали: «А что мы можем сделать? Они такими приходят из Школы милиции».

Еще несколько лет назад эти ребята тоже состояли в многотысячной армии россиян, которым наср...ть. Евгений Ройзман, отсидев 5 лет за грабеж и получив затем высшее образование на истфаке Уральского госуниверситета, строил под крылом уралмашевских братков свою ювелирную империю. В свободное время писал стихи, коллекционировал иконы и участвовал в трофи-рейдах. Игорь Варов, принадлежавший к враждебной «Уралмашу» организованной преступной группировке «Центр», после разгрома «центровиков» «уралмашевцами» получил приличный кусок бизнеса и с увлечением его осваивал. Тележурналист Андрей Санников преподавал историю в ПТУ. А Андрей Кабанов (Дюша) уже одиннадцатый год сидел на героине. Соскочить с иглы сумел только когда поверил в Бога.

Именно Дюша впервые свозил Ройзмана, Варова и Санникова в цыганский поселок. То, что они там увидели, увидел весь город, потому что Санников взял с собой телекамеру. Это было поле боя за минуту до поражения. Ройзман ставит кассету в видеомагнитофон. По улице, шатаясь, бредут сраженные героином подростки. Передвигаться по табору можно лишь раздвигая эту толпу бампером джипа. Некоторые нарки, как суслики, просто стоят, балансируя на полусогнутых ногах, и смотрят сквозь телекамеру. Вот один не удержался и упал на колени. За его спиной - четырехэтажный дворец мамы Розы, крупнейшей екатеринбургской торговки. На веранде мелькнул милиционер с шашлыком в зубах. Пауза.

- Когда я все это увидел, у меня в голове побелело, - говорит Ройзман. - Это мой город, меня здесь мама за ручку водила, и вот этот город в оккупации. Причем я, наивный чукотский парень, и не предполагал, что наркоторговля в нашем городе - это не просто бизнес, а на 100 процентов ментовский бизнес.

Потом ушел Варов. Тому было несколько причин. Первая: из зоны стали возвращаться «центровые», чей бизнес он подхватил. Вторая: Варов в совершенстве владел приемами наступательной распальцовки и демонстрировал это умение публично - от этого страдал имидж фонда. Третья: Варов с детства мечтал о работе в спецслужбах и был за приоритетное сотрудничество с ФСБ. Но фээсбэшники работали крайне медленно. У них так заведено: прежде чем выйти на улицу и задержать преступника, надо обязательно составить план, провести аналитическую работу и так далее. Из-за этого очень много оперативной информации уходило в песок. Короче, Варов уже больше года живет в Сочи, а бизнес имеет в Абхазии.

Теперь главный - Ройзман. Он имеет богатство (сеть ювелирных магазинов) и статус (советник губернатора Росселя). Несмотря на это, он ходит в кроссовках, спортивных штанах и майке. На майке написано «Ройзман» - это значит, что Ройзман никого не боится. На стене в его кабинете - фотографии наркобарыг в момент задержания. Барыги смотрят испуганно и прикрывают кулаками виски. В компьютере у Ройзмана - линия пейджера, на который жители сообщают о наркоточках (31 тысяча сообщений за 3,5 года), крупнейшая в России информационная база по торговцам и хроника борьбы (ее можно прочитать на сайте www.nobf.ru ). Хроника пополняется ежедневно. Здесь все подлинное - фамилии, адреса, звания, клички.

ИЗ ХРОНИКИ ФОНДА:

Приходит к нам измученная женщина с сыном. «Возьмите, - говорит, - козла этого. Устала я, не могу больше». Чадо колется с 14 лет. Много лет он вымогал у матери деньги, с каждым днем совершенствуя эту науку. Даже когда она уже готова была лезть в петлю, нашел лазейку. «Мама, - говорит, - я подонок и уже никогда не исправлюсь. Есть только один способ - «золотой укол». Мне надо денег, чтобы сделать себе передозировку. Это будет небольно, и никто об этом не узнает. Ты будешь приходить ко мне на могилку". Оба рыдали минут десять, потом спустились на землю. «Сколько тебе надо, сынок, чтобы уже наверняка?» - «Граммов 8. Если брать весом, то получится дешевле - рублей 500 за грамм». Мать достала последнюю заначку: «Но смотри, только чтоб без обмана». Обнялись, сын стал нетерпеливо дергать ножкой: «Все, мама, пора. Прощай. Надо идти».

Что вы себе думаете? Умный сынок купил на эти деньги 10 граммов героина и кайфовал целую неделю. Вернулся опять упоротый.

Распедалить Лестрейда

В 10 утра в фонде на Белинского, 19, начинается ежедневная оперативка. Фондовские опера - все бывшие наркоманы, прошедшие реабилитацию «по-уралмашевски» (о ней - позже), заранее подготовили несколько операций. Осталось найти свободных милиционеров. На это мы положили весь день, но безуспешно - в милиции отмечали Международный день борьбы с наркоманией.

Сотрудничество фонда с екатеринбургскими стражами порядка строится по тому же принципу, что и у Шерлока Холмса с инспектором Скотланд-Ярда Лестрейдом. От милиционера требуется лишь прийти на задержание и взмахнуть корочкой. А операция готовится фондом по традиционной милицейской схеме: ловится наркоман с героином (ст. 228, ч. 1 - «хранение наркотиков», до 3-х лет лишения свободы), далее, чтобы получить шанс на условный срок, наркоману предлагают совершить контрольную закупку у своего барыги. Большинство соглашается. Разница в этой схеме лишь в том, что милиция охотится за весом, а фондовцы - за барыгами. Им не важно, сядет торговец за килограмм или за грамм. Зато это важно милиционерам. Поэтому типичная схема работы сотрудника ОБНОНа в России такова: из всех действующих на его территории торговцев он договаривается с пятью-шестью о сотрудничестве. Он обеспечивает им неприкосновенность, а они не только отстегивают процент, но и работают его агентами. Время от времени они сдают конкурентов или поставщиков. Получается симбиоз: милиционер с помощью барыги берет крупный вес, получает поощрение начальства, а наркоделец с помощью милиционера наносит урон конкурентам. Но этим бизнес не исчерпывается. Задержанный хочет выйти на свободу и предлагает милиционеру взятку. Следующая статья дохода - уничтожение изъятого героина. Его можно разбодяжить один к одному или уничтожить лишь половину веса. А можно и вовсе уничтожить только на бумаге. Еще два-три года назад в Екатеринбурге по этой схеме работали почти все. Сейчас, по информации фонда, так работают лишь в одном райотделе, с которым у Ройзмана давно идет война. Пока атакует Ройзман - недавно прокуратура возбудила в отношении сотрудников этого отдела уголовное дело.

К операции сегодня все готово уже с утра. Закупщика нашли, осталось найти Лестрейда. И тут опять проблема. Погода установилась жаркая, милиция после вчерашнего пьет пиво. Накануне прокурор Кировского района Алексей Горбунов дал указание РУВД с фондом сработать, но милиция прокурорское указание игнорирует. Ройзман звонит прокурору: «Алексей Николаевич, скажите, пожалуйста, кто главнее - милиция или прокуратура?» На этот раз Горбунов лично выезжает на место, забегает в РОВД, через полчаса выходит, вытирая пот со лба, и говорит: «Сейчас приедут из городского отдела милиции». Ждем сорок минут - не приезжают. Горбунов уже закипает. «Вы что там, на роликах едете, что ли?» - кричит он в мобильный.

Приезжают.

Фондовский опер Максим Кузин говорит: по сравнению с тем, что было пару лет назад, это просто пионерская линейка. Тогда фондовцев просто не замечали. Пришлось продемонстрировать, что если с ними не будут работать милиционеры, фонд будет работать без милиционеров.

Нормальная силовая практика

Рассказывает замначальника областного УБНОНа подполковник Михаил Салов:

- Я тут недавно читал одно уголовное дело. Исполнители не установлены, но все понимают, о ком идет речь. У центральной проходной «Уралмаша» стоял ларек, и оттуда один азербайджанец торговал наркотиками. Наркоманы покупали и прямо за ларьком ширялись - шприцов там было по колено. А милиция, естественно, не реагирует. Раз заява, два заява - нет ответа. Тогда приехали туда какие-то ребята, достали азербайджанца из ларька, приковали его посреди бела дня к столбу у автобусной остановки, сняли штаны и все шприцы, которые там нашли, ему в ж...у загнали. Прохожие потом еще добавляли. Я видел фотографию пострадавшего и не скажу, что сильно его пожалел. Другой случай. Есть у нас город Асбест - еще недавно он задыхался от наркотиков. Там эти ребята попытались сделать что-то законными методами - не получается. И в один прекрасный день неустановленные лица взяли биты и пошли дубасить барыг. Одного забили насмерть. Но надо сказать, что они всегда предупреждают. Первое, что вообще сделал фонд, - это устроил акцию устрашения в цыганском поселке. Просто собрали всех братков, человек 300 - бывших, не бывших, - и устроили великое стояние. Постояли минут сорок и ушли. Этого оказалось достаточно, чтобы хотя бы днем торговля прекратилась. Нормальная силовая практика - сначала предупредить. Но цыгане не поверили. Они решили, что от них хотят денег или еще чего, и подумали, что будут решать эти проблемы в рабочем порядке. Тогда уже с ними начали говорить по-другому. Один дом фондовцы снесли по решению властей, еще два сгорели сами. Дюша, стоя на пепелище, сказал на весь город: «Эх, душа радуется. Но вообще-то я считаю, что это молния ударила». Еще один особняк, на улице Пикетной, сгорел месяц назад, после того как его хозяин, цыган Михаил Федоров, при задержании открыл по фондовцам огонь. И я в чем-то этих ребят понимаю. Вот в этом здании, где мой рабочий кабинет, ремонт сделан на деньги мамы Розы. Я тогда еще здесь, слава богу, не работал. О чем можно после этого говорить? Если та сила, которая уполномочена защищать город от героина, не делает этого, значит, либо город умрет от героина, либо найдется другая сила. Вот она и нашлась. Нормальная силовая практика.

- Недоброжелатели говорят, что это просто передел рынка.

- Эту байку наши генералы придумали, чтобы как-то оправдаться перед начальством. Если они подмяли рынок под себя, то зачем им этот рынок уничтожать? Вы посмотрите на цифры - за 4 года количество передозировок и смертей уменьшилось в 15 раз, посажены все крупнейшие наркоторговцы, и 90 процентов из них - при помощи фонда. Клан крымских цыган, Оглы фамилия, вообще разгромлен до основания. Им даже передачки некому носить. Приехала к ним в тюрьму одна родственница из Одессы, взяла с собой 100 граммов - чтобы окупить дорогу, наверное. И ту посадили, даже передачку не успела отнести.

Губу закатали

Барыгу, по которой решили сегодня сработать, зовут Оля Губа, адрес - улица Блюхера,12. Настоящее имя - Ольга Борзенкова, молодая девчонка, 1981 года рождения, русская. На вид - все 30. Торгует давно, некоторые из фондовцев, еще будучи наркоманами, у нее покупали. Научил торговать бывший сожитель-таджик. Потом стала жить с русским, но занятия своего не оставила. Губа сразу стала вопить, что мы уже подбросили ей героин и что так нечестно. Замолчала, когда наркотиков у нее не нашли, зато нашли меченые деньги.

Губа отказалась совершить контрольную закупку у своего поставщика и гордо пошла в СИЗО: «Я уже там была, меня там примут. А если я сейчас поползу, то мне там придется жить у параши». Дура. Она еще не знает, что екатеринбургский вор в законе Трофа лично объездил все свердловские колонии и дал установку смотрящим: «Наркобарыги - хуже петухов».

- Но это еще не значит, что одним барыгой в Екатеринбурге стало меньше, - вздохнул опер Максим Кузин. - Еще надо будет проследить, чтобы она дошла до суда, чтобы ей дали реальный срок и чтобы потом ее досрочно не освободили. А то вон на днях в таборе праздник был - отпустили одну наркоторговку. Ей дали 9 лет, а выпустили через 2 года. Нормально, да?

ИЗ ХРОНИКИ ФОНДА:

В семье Галины Владимировны первые вещи начали пропадать, когда Диме было 10 лет. А последний год прошел, как в фильме ужасов. Раз в месяц, когда бабушке приносили пенсию, он навещал ее, чтобы отобрать пенсию, а саму бабушку загонял в собачью конуру. Гаденыша Диму мы поймали на улице, привезли в фонд. Мама была счастлива: «Наконец-то мы с бабушкой будем спать без страха». На следующий день мамаша опять нарисовалась в фонде. С порога заголосила, чтобы мы вернули сына: «Мы с бабушкой передумали, он у нас хороший!» - «А как же собачья конура?!» - «Ну он же не каждый раз ее туда загоняет». - «А деньги где будете брать?» - «А у нас еще гараж есть на продажу».

Боль против кайфа

К наркоманам у фондовцев отношение нетрадиционное. Они их не любят и не считают их больными. Ни капли жалости - главный принцип реабилитационной программы.

- Я кололся 11 лет и ответственно тебе заявляю, - говорит Дюша, - что зубная боль гораздо страшнее ломки. Страшные мучения при кумаре - это миф, нужный наркоманам для шантажа родителей и наркологам для своего бизнеса. Я скажу тебе, что такое наркозависимость. Вот ты бабу первый раз трахнул - и ты уже зависим от женщин, от того удовольствия, которое они тебе приносят. Понял, да? У наркоманов только кайф сильнее - вот и вся разница. Но ведь никто не говорит, что блудодейство - это болезнь, которую надо лечить. То же и с наркотиками. Каждый укол, который делает себе наркоман, - на его собственной совести.

Неподалеку от города есть два местечка - деревня Шарташ и поселок Изоплит. В Шарташе живут 38 наркоманок, в Изоплите - 150 парней. Курс реабилитации - год. Первые 27 дней - так называемый карантин. Наркомана пристегивают наручниками к кровати за руку и за ногу, кормят только хлебом, водой и луком. Это для того, чтобы они в первую очередь думали о еде и лишь потом о наркотиках. Потом переводят на обычный режим трудотерапии. Для поддержания порядка используется принцип круговой поруки. За проступок одного все реабилитируемые приседают по 100–200–300 раз. Многие сбегают. Их ловят и привозят обратно. По словам фондовцев, из тех, кто выдерживает год, 80 процентов к наркотикам не возвращаются.

Большинство реабилитантов привели сюда родственники. Под расписку, смысл которой примерно следующий: делайте с ним все что хотите. Особо злостных с согласия родителей для острастки порют ремнем.

- Мы начали это делать после того, как к нам пришли две женщины зимой в рваных валенках и без пальто, - рассказывает Ройзман. - И привели своего отпрыска: «Все из дома, подлец, утащил, даже по улице ходить не в чем». А он сидит нога на ногу, одет, кстати, неплохо, смотрит на нас нагло и говорит: «А чо ты мне сделаешь?» Тут у меня в голове побелело. Короче, теперь он не колется. Порку ведь не зря деды придумали - это, в сущности, моделирование ответственности.

Среди обитателей Изоплита и Шарташа большинство - дети богатых родителей. У одного, отец - директор пивзавода, у другого, папа владеет одной из крупнейших дилерских сетей по торговле иномарками, а дядя - депутат Госдумы. Очень много девчонок и ребят с севера, их родители занимают крупные посты в ведущих российских добывающих компаниях. Один такой ребенок, будучи под винтом (так на жаргоне называют наркотик первинтин), решил помыть папину машину. В результате он разобрал ее по косточкам, до мельчайших деталей. Потом протрезвел и собрать уже не смог.

- Наркомания - это распущенность, - хлопая дверцей «Лендровера», говорит Дюша. - У них там в башке и в организме просто все расшаталась. Их нужно собрать. Для этого нужна сила. Мы их ставим перед фактом: «Ты больше не будешь колоться, ты понял?!» И они понимают.

СТАДИЯ ВТОРАЯ

Облик врага

Ломихуза - «жук-драгдилер», которым оказался поражен наш муравейник, - насекомое из группы мирмекофилов. Всего насчитывается 266 видов мирмекофилов - насекомых и других беспозвоночных, обитающих вместе с муравьями. Среди них много паразитов. Наблюдая процесс передачи пищи между муравьями, можно увидеть, например, такую картину: снизу к муравью прицепился один мирмекофил, сверху другой, и оба успевают урвать свою долю. Воистину: один с сошкой - семеро с ложкой. Но представители этой группы нахлебников либо вступают во взаимовыгодные отношения (симбиоз), либо наносят урон, не ведущий к гибели всего гнезда. Все, кроме ломихузы.

Этот вид впервые подробно описал немецкий исследователь Вассман в 1897 году. Это крохотный жучок - примерно втрое меньше рыжего лесного муравья. Чаще всего он попадает в муравейник с воздуха и проникает через одно из входных отверстий. Муравьи не чинят ему в этом препятствий, поскольку тут же увлекаются тем наркотическим веществом, которое он выделяет. Более того, они тут же начинают его кормить, поскольку жук умеет по-муравьиному просить еду - постукивая усиками по определенным участкам головы. Иногда ломихуза попадает в муравейник из соседнего гнезда, с которым у здорового муравейника налажены отношения. Заражение происходит на обменных дорогах. Муравьи охотно делятся «жуками-драгдилерами», транспортируя их на брюшке. Точно так же они переносят с собой ломихуз, отпочковываясь от своего муравейника с целью создать новую семью.

У ломихузы точно такой же процесс развития потомства, как и у муравья: яйцо - личинка - куколка - взрослое насекомое. Самка «жука-драгдилера» откладывает 100–200 яиц прямо рядом с муравьиными - они абсолютно ничем не отличаются. Когда вылупляется личинка ломихузы, становится заметно одно отличие - ее брюшко вогнуто. Но на этой стадии она уже умеет просить еду и начинает выделять наркотик, поэтому муравьи теперь хоть и распознают чужака, но начинают заботиться о личинке ломихузы как о собственном потомстве. Взрослые жуки живут здесь же, в муравейнике. Они будут жить тут до тех пор, пока муравейник в состоянии их кормить, оттягивая на себя все больше его ресурсов. Но пока этот процесс происходит под куполом и скрыт от глаз наблюдателя. Отличить пораженный ломихузой муравейник от здорового на этой стадии можно лишь в солнечную погоду, когда все обитатели гнезда выползают на поверхность купола погреться. Но уже через несколько минут муравьи затаскивают ломихуз обратно под купол. Они еще думают, что командуют муравейником.