Известные иркутяне рассказали «АиФ-ВС» о том, каким они запомнили праздник 1 мая
«...Важно было вовремя не попасть на глаза распорядителю колонны. Иначе имелся шанс заиметь под личную ответственность замечательный флаг, транспарант или, в качестве особого доверия, портрет какого-нибудь члена Политбюро…»
Сегодня мы решили рассказать о том, как Первомай отмечался раньше и какие ощущения от Дня весны и труда остались у жителей Иркутска. Для этого мы спросили у известных иркутян, какими они помнят свои «маевки».
Врачи Городской клинической больницы № 1 с детьми на демонстрации, Иркутск, 1978 г. Фото из архива Александра Горского
Сергей Шмидт, политолог, доцент исторического факультета ИГУ, блогер
Как и во многих советских семьях, родители, после того, как я достиг возраста, позволявшего несколько часов находиться на ногах, стали брать меня на демонстрации. Запомнилось, что майские демонстрации были комфортнее демонстраций 7 ноября, ибо в день революции в Иркутске почти всегда было холодно, а вот на майские праздники уже устанавливалась теплая погода.
Так что ребенком я был на двух-трех демонстрациях вместе с отцом – «демонстрировал» с колонной университетских работников. Врезалось в память, что во время движения по городу к скверу Кирова приходилось несколько раз останавливаться и ждать – иногда по полчаса. Пропускались какие-то другие колонны, логистика движения колонн была очень сложной. Вот такие томительные ожидания почему-то более всего и запомнились.
На одной из таких демонстраций меня «постигла радость» - мое лицо крупным планом показали в телетрансляции. Тогда было принято, что оставшиеся дома, отвлекаясь от готовки салатов, разглядывают-выглядывают знакомых в телетрансляции. Увы, сам я себя не видел, видели родные. О чем и сообщили, когда я пришел с отцом домой. Я был очень горд этим обстоятельством и очень жалел, что трансляции не повторяют в записи – так хотелось увидеть себя на телеэкране.
Но более всего запомнилась демонстрации 1986 и 1988 годов. В 1986 году я был восьмиклассником, то есть уже ходил на демонстрации как законный участник – вместе со школой. Так вот запомнилось, что 1 мая 1986 года и на демонстрации, и после демонстрации (с одноклассниками ехали домой на речном трамвайчике) мы обсуждали первые новости об аварии на Чернобыльской АЭС. Новости были скупые, но помню, что мы, мало что понимающие в «мирном атоме» школьники, высказывали самые страшные предположения о реальных последствиях случившегося.
А 1 мая 1988 года я запомнил потому, что на той демонстрации (я был уже десятиклассником) мы как-то весело перезнакомились с десятиклассниками из другой школы. Среди новых знакомых был и П.Р. – человек, с которым я был потом очень дружен. После демонстрации мы с ним несколько часов бродили по городу, обсуждая литературу, рок-музыку и разные проблемы «беспечальной юности нашей». Как говорится, это было «началом большой дружбы». Был 1988 год – страна стремительно менялась, в воздухе носилось что-то волшебное и мы были так «конструктивно-молоды» при этом. Никто из нас и не догадывался, что это была последняя майская демонстрация в нашей жизни. Через год мы уже во всю демонстрировали свое безразличие к советскому официозу и на майскую демонстрацию не пошли. А потом их вообще отменили.
Тот день – 1 мая 1988 года – я считаю началом своей, скажем так, сознательной молодости.
Ученики 9 класса «В», школы № 25 на праздничном шествии, Иркутск, 1988 г. Фото из архива Александра Горского
Игорь Дронов, поэт
Любил я демонстрации, особенно первомайскую. Всё-таки в ноябре холодновато. Придя, как штык, к обозначенному времени, человек становился жертвой суровой марксистской необходимости. Важно было вовремя не попасть на глаза распорядителю колонны. Иначе имелся шанс заиметь под личную ответственность замечательный флаг, транспарант или, в качестве особого доверия, портрет какого-нибудь члена Политбюро.
Поскольку все эти атрибуты наших побед и достижений являлись объектом истового учёта и контроля, возникала проблема довлечь их после окончания шествия до места ответственного хранения, теряя около часа драгоценной молодости.
Студенты расползались по кустам, где их караулил Зелёный Змий. Далее следовал длинный трип по иркутским улицам с обязательным посещением и рассматриванием всех встречных памятников деревянного зодчества. Жизнь в городе-памятнике приводила к тому, что на сквер Кирова колонна выходила изрядно преисполненная энтузиазмом. Держась друг за друга, мы являлись ходячим памятником международной солидарности трудящихся. Думаю, от тысячекратного ура вздрагивали несчастные пролетарии Новой Зеландии. Великое было время!
Правда, перестав быть студентом, я не посетил больше ни одной демонстрации. Но это уже другая история.
Римма Григорьевна Михеева, историк, главный библиограф Централизованной библиотечной системы г. Иркутска
Праздник 1 мая породил множество интересных традиций. Сначала все граждане на майские праздники стали выезжать в лес, чтобы отдохнуть и подышать воздухом. А после того, как всем приличным людям государство начало раздавать дачные участки, жители выезжали в эти дни на огороды. Между прочим, и традиции открытия различных спортивно-туристических сезонов зародились благодаря Дню труда.
Демонстрации всегда проходили весело. В 80-х годах мы вышли на шествие колонной от городских библиотек. У всех участников других организаций были огромные растяжки с названиями предприятий, а у нашей библиотечной системы лишь скромный планшет на палке. На планшете была нарисована книга и три буквы «ЦБС». Граждане, идущие за нами, никак не могли взять в толк, что это за «ЦБС» такое. Помню, мы им шутя отвечали, что это покруче чем «ЦРУ», а книжка рядом с буквами означает, что мы все про всех документально фиксируем. Чувство юмора у народа тогда присутствовало, по крайней мере, ни на ком из библиотекарей эта «шутка» не отразилась.
Александр Горский, панк-краевед, шоумен
Я родился в 1972 году, а посещать праздничные демонстрации начал, как только научился ходить самостоятельно. Моя мать Людмила Алексеевна Горская водила меня ещё ребёнком на эти народные гуляния по-советски. Работая врачом акушер-гинекологом в родильном доме на ул. Волжской, ей просто не с кем было меня оставить (отец шёл с заводом карданных валов).
С той поры, сколько себя помню, я побывал почти на всех ноябрьских и майских демонстрациях до 1989 г. включительно. Народ, конечно же, больше любил Первомай – на улице уже было тепло, в городе повсюду висели плакаты, призывающие проявлять свою солидарность с трудящимися других стран.
Работники Городской клинической больницы собиралась у Дома Офицеров, после часовых, а то и более ожиданий, начиналось организованное движение. Во время формирования колонны, народ шутил и пел песни, особо припасливые доставали фляжки с вином. Ответственные несли огромные гвоздики, флаги союзных республик, портреты членов ЦК КПСС. Мне всё было интересно, ярко и не обычно. Можно было смело маршировать по проезжей части, украшение улиц было пёстрым и радовало глаз.
От предприятий двигались оформленные планшетами и транспарантами машины. Играли оркестры и летели шары. В определённый час наша колонна приходила в движение и шествовала по ул. Декабрьских событий поворачивая на ул. Рабочую. Ближе к площади появлялось оцепление из солдат и милиции. Колонны выравнивались и оживлённо бурля, вступали на площадь. Это была кульминация, с трибуны неслись приветственные лозунги, как правило, посвящённые проходящим: «Да здравствуют советские медики!» Народ ликовал и громко кричал в ответ «Ура!».
Учащиеся школы № 25 следуют к площади Кирова. На первом плане Александр Горский (с гвоздикой) выслушивает нравоучения от преподавателя школы, Иркутск, 1989 г. Фото из архива Александра Горского
Мне всегда нравилось ходить на демонстрации, это было подобно карнавалу, кто-то из западных журналистов даже называл это «советским карнавалом», и, чёрт возьми, он был прав! Люди с воодушевлением и радостными эмоциями выходили на улицы и отрывались по полной. В этот день выпивших особо не трогали и не забирали в медвытрезвители. После шествия народ наносил праздничные визиты друг другу.
Со школой я начал ходить на демонстрации с 8 класса, явка была обязательной. Мы собирались на ул. Тимирязева у Охотфака. Разбирали праздничную атрибутику, которую потом должны были сдать, и начинали идти тем же маршрутом, что и с медиками. К 1989 году, вдохновляясь панк-роком я уже вовсю начал экспериментировать с внешностью и явился на шествие в старой кожанке, штанах с карманами в чернильных пятнах и стрижкой «а-ля щётка» с забритыми наголо висками. Сверстники радостно галдели, «гопота» недовольно косилась, а отдельные преподаватели устроили воспитательную работу прямо во время движения, призывая меня к морали и уличая в несоответствии духу праздника.
Дмитрий Таевский, член Союза журналистов России, главный редактор регионального информационного центра Бабр.ру
Майские праздники прочно ассоциировались с демонстрацией с детства. И если ноябрьская демонстрация всегда была мрачноватой (поздняя осень все-таки), то майская была очень радостной.
Тусовок в советской жизни было не так много, а тут - такая возможность повидать кучу людей, резкая смена обстановки, люди все радостные, плакаты, флаги... в общем, было здорово. Поэтому на демонстрацию ходили с раннего детства, причем всегда был сложный выбор, с кем из родителей идти. И что касается дошкольного детства - это, наверное, было одно из самых ожидаемых событий.
В школе ходили, конечно, отчасти из-под палки, но все равно это было весело. Конечно, в старших классах таскали с собой вино, да, впрочем, на демонстрации выпивали все - я помню, у родителей за это негласно отвечал профком, чтобы каждому достались свои сто грамм. Конечно, это была возможность как-то засветиться в нестандартном виде - ведь в школу все ходили в одинаковых формах, а тут каждый одевался, как хотел. Помню, я уже в старших классах сшил себе штаны из серебристого перкаля, как у солиста группы "Спейс", и пришел на демонстрацию в них. Класснуха была в шоке.
В общем, веселое было мероприятие. О политике думали мало - она осточертела на политинформациях и уроках истории. Про всякие там маевки большевиков знали все наизусть, но это слабо ассоциировалось собственно с праздником.
Ну и, конечно, обязательно было продолжение - после демонстрации дома накрывались столы, приходили гости. Праздник был не хуже Нового года. Ни о какой даче в тот день никто и не думал.
Денис Баев, видеограф
Отношение к Первомаю у меня двоякое. Когда нужно было идти на демонстрацию, все обычно ныли: «Зачем они нужны, только время тратить зря». К тому же, после демонстрации была «обязаловка» смотреть концерт на площади. Поэтому мои родители старались оттуда быстрее слинять, ведь дома уже лежали собранные рюкзаки. А вот после всех «обязательных мероприятий» мы с друзьями семьи уходили в лес на шашлыки.
Первое мая для меня - это красные ленты, голуби, песня «Миллион алых роз», звучащая в магнитофоне «Весна-201», запах шашлыков в лесу, игра с летающей тарелкой на опушке, окрошка, и казаки-разбойники. Весело было. И ожидание Первомая всегда по-особенному чувствовалось – примерно как ожидание Нового года. Проводились субботники, красились бордюры, наводился порядок во дворе... пахло чистотой и свежестью. Создавалось впечатление, что начинается новая жизнь, а значит, все будет еще лучше, чем прежде.
Татьяна Пятницкая, руководитель общественной организации Творческое объединение "В кругу друзей"
Хорошо помню, как дошколенком мне очень хотелось пойти с родителями на демонстрацию. Тогда шествия показывали в прямом эфире на иркутском канале, а мне очень хотелось попасть туда, где людям так хорошо и весело вместе. Мой отец работал в «Иркутскпромстрое» и я каждый раз я смотрела на экран в надежде увидеть их колонну и где-нибудь рядом с ней отца. И однажды увидела! Помню, как тогда от счастья завопила на весь дом: «Мама смотри, папу показывают!»
Когда я немного подросла, родители взяли меня с собой на шествие. Мне дали небольшой флажок в руки и прикрепили к пальто ленточку. Отец всю дорогу нес меня на плечах, а дети постарше топали сами. Уже учась в школе мне удалось проехать на платформе от организации отца. Быть участником украшенной платформы в то время посчастливилось не каждому. Когда машина, нагруженная фанерными фигурами и людьми, проходила по площади Кирова мимо центральной трибуны правительства, все дружно начинали кричать «Ура!» А с трибуны голос ведущего пафосно объявлял: «Работники Иркутскпромстрой! Ур-р-р-а!»
Порой думаю о том, что нам теперь не хватает таких мероприятий, где народ мог бы почувствовать единение, причастность к жизни страны. Теперь каждый сам по себе. Из всенародных праздников остался лишь День Победы. Конечно, есть и другие массовые праздники: Новый год, Масленица… но чего то в них не хватает, а может просто я стала старше и смотрю на все иначе.
Оксана Цепилова
