Монголия - первый взгляд: национальный парк с лошадями Пржевальского и рынок в Улан-Баторе
Мотель остался за бортом, столовая рядом с ним еще не начала готовить, так что пришлось нам завтракать спустя полтора часа в том же "зоогийн газаре", что и на пути в Хар-Хорин. Естественно, блюд без мяса не было, как и "липтон-чая". Интересно, что у них в меню есть монгольский чай (с молоком и солью), черный монгольский чай (то же самое, только без молока) и "липтон-цай", как отдельный вид чая.
Выкопала из меню жареное яйцо с овощами (ложка капусты и ложка винегрета, состоящего из картошки красного цвета со вкусом соленых огурцов). Есть бузы сил не было, мясо тоже. Кипятка, чтобы заварить свою заварку, мы ждали с Томой как манны небесной. Нет, монгольский чай вкусный – мы пили его в гыре, но хочется его запить обычным черным чаем почему-то.
Через час езды от селения, в котором был ресторан, мы свернули на грунтовую дорогу. Через 3 км нам попался на пути стоящий гыр, а еще через 7 км вход в национальный парк "Хустайн байгалийн цогцолборт газар". В этом парке держат лошадей Пржвальского. Кроме них есть еще газели, но лошади Пржевальского для монголов как медведь для сибиряка.
Здание за открытыми воротами не подавало никаких признаков жизни. Мы посигналили, потом еще раз – никто не выходит. Хоть езжай, не спрашиваясь. Готов сходил куда-то в дверь и вышел с местным работником. Он сел к нам в автобус и мы поехали искать лошадок. Через 10 км мы их нашли. В трехстах метрах от дороги паслось стадо, а подойти к ним пешком нам разрешил этот товарищ на 100 метров – максимального зума камеры только-только хватало, чтобы рассмотреть их, так весьма трудно было отличить, что это именно лошадь Пржвальского, а не какая-нибудь другая. Мы хотели подойти к другому стаду, чуть повыше на склоне, но работнику парка было лень идти наверх. Он сказал, что мы можем проехать с ним еще по дороге на микрике, а одним нам ходить по парку нельзя. Чудесные правила – нечего сказать. Ладно, проехали еще 100 метров по дороге и тут лошади оказались гораздо ближе, чем предыдущие. Вышли из машины и этот фрукт опять нас не пускает, причем тормозит нас за дорогой, по которой мы только что ехали на машине! То есть мы с одной стороны дороги, а лошади – с другой. Работник парка говорит, что мы их испугаем, если подойти ближе. Когда на машине сработала сигнализация, они даже не шолохнулись!
На обратном пути с нас взяли 25 тысяч тугров (по 5 тысяч с человека, т.е по 130 рублей). На кордоне этот замечательный "гид", которые ни слова нам не рассказал про лошадей говорит: "Мы тут, оказывается, не туграми берем, а долларами. Раньше было 5000 тугриков, а теперь по $5. В пересчете на тугрики это больше получается – давайте еще 5 тысяч тугров." В итоге за то, что мы 15 минут посмотрели издалека лошадок, сфотали их в 100 метрах с нас содрали 30 тысяч (790 рублей). Для сравнения, за ночевку в мотеле с постелями мы заплатили 12 тысяч (315 рублей).
Очень нас хотел этот товарищ в музей национального парка затащить – видимо, в этом и заключался весь сервис, который входил в такую цену. А нам очень не хотелось идти туда, потому что ничего хорошего мы там не ожидали увидеть. Он говорит: "даже если вы не идете в музей, вы за него платите". Ладно, зайдем на пару минут, чтобы до конца представлять себе уровень этого парка и не быть голословными. И точно ведь предчувствовали. Одна комната с картой национального парка, черепом лошади и фотографиями в рамках, некоторые из которых я бы не показывала никому, будь они мои. Сказать о лошадях он и здесь нам ничего не смог, поэтому двух минут хватило с лихвой, а впечатление от парка осталось грустное. Лошадки симпатичные, отличаются от обычных, хотя вблизи мы их и не видели своими глазами, только через объектив с зумом.
Возвращаясь к трассе, видим гыр, что стоял когда мы ехали в парк, уже перемещается вместе с обитателями на грузовике с прицепом. За час народ снялся вместе с домом, со всем скарбом и уезжал жить в другое место, только собаки бежали рядом с машиной. А справа промелькнула гряда песчаных барханов посреди степи.
В Улан-Баторе решили заехать на рынок – мы так поняли, что это центральное место города для населения и приезжих. Огромный рынок с уличной торговлей и крытыми павильонами с какими угодно товарами. Цены очень низкие по сравнению с Иркутском, например, DVD-плейер стоит 35 тысяч тугров (меньше тысячи рублей). Здесь продается беспошлинно ввезенный товар из Китая, где он стоит еще дешевле. Но если покупает иностранец, то цену сразу поднимают. Хорошо, что у нас был Готов, он спрашивал о цене, торговался, поэтому цены нам доставались нормальные. Правда, стоило отойти куда-нибудь самому и спросить цену на этот же самый товар – цена увеличивалась.
Снова безумное количество такси (проезд по городу стоит $1 = 1170 тугриков), каждая вторая машина мятая – и что они только делают со своими машинами? Или автосервис дорого стоит? Ходячие телефоны в меховых чехлах – звонки осуществляются по сотовой связи – город просто утыкан антеннами и GSM выходит дешевле и удобнее, чем таксофоны и монетам или карточкам. Слово "Mobicom" известно каждому монголу. Покрытие тоже внушает уважение – Готов звонил из Хар-Хорина в Улан-Батор.
Немного о том, как ездят машины на улицах. Если вы идете по "зебре" на свой зеленый свет и машина, проезжающая перед вашим носом сигналит вам, чтобы вы остановились – это нормально. Для местных водителей, особенно для такси, часто не существует красного света. А уж "побибикать" водилы любят – хлебом не корми. Сигналят по любому поводу и без. Пробки – нормальное явление. Не на всех дорогах, но на центральных магистралях точно. Ну и наконец, главная дорога – эта не та, на которой соответствующий знак висит, а та, которую кто-нибудь посчитает таковой. В общем, глядите в оба, а то ваша машина будет как половина едущих по городу – с мятыми боками. Кстати, за въезд в Улан-Батор с нас опять взяли 800 тугриков (21 рубль) на посту, так что сколько раз въезжаете, столько раз и платите. Это у них называется "дорожный налог". Если у вас номера с буквами, начинающимися на УБ (Улан-Батор), то вы не будете платить за въезд в столицу.
В квартиру мы заселились уже часов в 6 вечера и там уже жил новозеландец, который ни разу не видел русских и почему-то считал, что они все бородатые. Очень удивился, не обнаружив бороды у нас с Томкой. Он живет в Улан-Баторе уже 2 месяца и не первый раз в Монголии. Сейчас покупает две юрты с обстановкой для себя и одну еще для кого-то. Ему удалось найти гыр с мебелью за $1000. Обычно столько стоит юрта без мебели. Еще $200 надо будет отдать за растаможивание. Везет домой делать бизнес – селить туристов в юрте. Сам товарищ представился нам на русский манер Виктором, чтобы мы, видимо, не мучились с запоминанием. ВитЈк этот еще и поэт оказался – пишет стихи. Почитал их нам – весьма неплохо.
Второй сосед – японец Умэки. Весь такой плавный и мягкий – очень приятный фрукт. Он изучает народные инструменты, причем таких стран как Монголия, Тува и Казахстан. В комнате стояло пять струнных инструментов, похожих на домры разных конфигураций. Монгольский струнно-смычковый инструмент моринхур с двумя струнами, каждая из которых состоит из 120 конских волос. Очень необычный и красивый звук и тембр. Чем-то напоминает виолончель. Тувинский народный инструмент с плоской декой и тремя нейлоновыми струнами. Казахская домбра с двумя струнами, он умудрялся играть на двух домбрах одновременно.
Вечером была устроена совместная party. Местное пиво (нам понравилось – вкусное) и итальянское и французское вино за 100 рублей бутылка – пошли в ход. Огромный килограммовый пакет сушеной папайи тоже примерно за 100 рублей (у нас 50 рублей 100 грамм) пустили в дело в качестве закуски. Умэки играл нам на всех инструментах и пел горловым звуком (хоми) – я даже не представляю как такой звук вообще можно извлечь. Мы, в свою очередь, пели под гитару. Общались на английском – интернациональный язык, можно сказать. Последние участники с кухни уходили после трех ночи.
А еще мне друзья подарили полартековую кофту The Noth Face с windstopper`ом за 710 рублей (нам бы такие цены в Иркутск). Сколько же она в Китае стоит, откуда ее везут к нам?
