Симеон Столпник
14 сентября (1 сентября по старому стилю) православная церковь вспоминает преподобного Симеона Столпника, известного своими беспримерными аскетическими подвигами.
Согласно библейской легенде, Симеон родился в христианской семье и в детстве принял крещение. С 13 лет он пас овец своего отца, пока однажды не услышал в храме чтение евангельских блаженств. Юноша был так потрясен их глубиной, что тут же, не заходя домой, отправился в пустынное место и стал молиться Богу, прося указать ему путь к спасению; и было ему видение, что он роет некий ров, а голос призывает его копать глубже и глубже, и после троекратного призыва говорит: «если хочешь строить здание, созидай, но трудись усердно, ибо без труда ни в чем не успеешь». После этого Симеон отправился в монастырь и в 18 лет принял иноческий постриг.
В монастыре юноша начал изнурять свое тело, что вызвало недовольство братии, и игумен в конце концов предложил иноку либо умерить свои аскетические подвиги, либо покинуть монастырь. Симеон выбрал второе. Какое-то время он жил на дне высохшего колодца, потом нашел каменную пещеру; там он решил испытать себя сорокадневным постом, полностью отказавшись от пищи и воды. Толпы народа стали стекаться к нему, желая услышать его проповедь и получить исцеление от недугов; и Симеон, стремясь вновь обрести уединение, построил столп высотой 4 метра, поселившись на его вершине в маленькой келье. Постепенно он наращивал столп, так что тот, в конце концов, стал высотой около 16 метров. Во время стояния на столпе Симеон подвергался многим искушениям, и сам дьявол являлся ему в образе ангела, предлагая вознестись на небо в огненной колеснице; но благодаря своей вере, подвижник выдержал все испытания.
Преподобный Симеон провел в усиленных иноческих подвигах 80 лет, из которых 47 простоял на столпе, там и скончался в 459 г. Мать его, Марфа, после ухода сына из дома долгие годы искала его и, наконец, нашла стоящим на столпе; но столп был огорожен двойной оградой, не дающей паломникам приблизиться и нарушить молитвенную сосредоточенность преподобного, поэтому Марфе не удалось свидеться с сыном, она так и умерла, приникнув к ограде. Столпник попросил принести к нему ее гроб и благоговейно простился с матерью, после чего «мертвое лицо ее просияло блаженной улыбкой».
На Руси преподобного Симеона (Семёна) называли Летопроводцем, поскольку день его памяти – 1 сентября по юлианскому календарю - соотносился с концом лета и началом осени. С середины XIV века и до 1700 года Семен-день считали началом нового года.
На Симеона Летопроводца русские государи некогда устраивали свой личный суд, на котором разбирали такие дела, которые не могли решить наместники, приказчики и т.п. На эти суды челобитчики приезжали в столицу из самых дальних поселений. Государев суд называли еще Божиим судом, и не явившийся на него к сроку считался виновным. Судебная формула – «копиться жалобным людям на судебный день в Москву» – известна со времен великого князя Иоанна Васильевича; а в грамотах царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича значится, что «монастырским людям и крестьянам назначается три срока в году ставиться на суд царский, именно: Рождество Христово, Троицын и Семен дни».
Семен-день считался «срочным днем для взноса оброков, пошлин и податей». С него обычно начинались и прекращались все условия и договоры, заключаемые поселянами между собой и с торговыми людьми, а также «отдавались внаем земли, рыбные ловли и другие угодья». Работникам полагалось «платить оброк ежегодно на срок по Семен день летопроводца».
День памяти преподобного Симеона был некогда праздником псарных охотников. С этого дня начинался охот¬ничий сезон, и бояре непременно устраивали выезды в поле – притравливать зайцев. Среди любителей охоты бытовало поверье о том, что «от Семенинского выезда лошади смелеют, собаки добреют и не болят, первая затравка наводит зимою большие добычи». Выезды могли продолжаться до нескольких недель и обставлялись очень торжественно; для них специально готовились различные блюда, наливки и пр.
На день Симеона Летопроводца в древности приходился особый обряд постригов; совершался он над мальчиками трех-четырех лет. В народе говорили: «На Семена дитя постригай, на коня сажай и на ловлю в поле выезжай!». Об этом обычае упоминают летописи начиная с 1191 г. Древний обряд пострижения над великокняжескими детьми совершался в церкви, от руки священнослужителя; в деревнях же на постриг родители приглашали кума с кумой. После молебна отец передавал куму ножницы, и тот выстригал у крестника «гуменцо»; выстриженные волосы кума передавала матери, а мать после зашивала их в ладанку, которую полагалось хранить до самой смерти. После пострига кум и кума выводили своего крестника на двор, где отец уже поджидал их с конем, а мать расстилала ковер; кум на ковре передавал крестника отцу, и тот, приняв с поклоном сына, сажал его на коня. Затем кум водил коня по двору за узду, а отец придерживал мальчика. У крыльца отец снимал сына с коня и снова передавал его куму, кум с поклоном отдавал его «из полы» куме, а та вручала его матери. После этого отец с матерью одаривали кума с кумой, а те – своего крестника. За праздничным обедом кум с кумой разламывали на голове мальчика именинный пирог с пожеланием всяческого богатства и счастья. В XIX в. ритуал постригов (хотя и не такой торжественный, как в старину, и часто только над первенцами) все еще соблюдался среди простого народа.
В деревнях на день преподобного Симеона принято было перебираться в новые дома: «Переходи в Семен-день на новоселье – счастье и веселье!». Когда отделялась молодая семья, хозяин лично ходил созывать родных и почетных гостей на угощение, а те являлись с различными подарками. В богатых семьях тесть с тещей непременно присылали любимому зятю коня и корову, кум с кумой приносили мыло и полотенце, а сваты - домашнюю птицу. Все званые гости сходились праздновать новоселье к обеду, а заканчивалось пиршество уже поздно вечером, с большими проводами гостей.
Поскольку ранее Семен-день считался началом нового года, встречали его весело, с народными гуляньями и гостеванием. С этого дня в городах и селах начинались осенние хороводы, устраивались проводы лета и встреча осени – «осенины». Богатые хозяева выставляли у ворот брагу и пиво, угощая хороводников.
Со дня преподобного Симеона Столпника во многих местах считали так называемое «бабье лето», продол¬жавшееся обычно восемь дней (до Рождества Богородицы – 8 сентября ст.ст.). В народе говорили: «Святой Симеон лето провожа¬ет, бабье лето наводит», и сам Семен-день иногда называли «бабиным днем». По погоде этого времени судили об осени: «если первый день бабьего лета выдался ясным, то вся осень выйдет теплая и вёдряная», «если на Семен-день теплая погода, то вся зима будет тепла», «сухая осень, коли на Семен день сухо», «на бабье лето много тенетника – к ясной осени и холодной зиме», «дикие гуси гуляют стадами, а скворцы не улетают – осень будет протяжная и погожая», «гуси улетают на бабий день – жди ранней зимы», «если Семеновы осенины грязные вышли, то осень должна быть дождливой», «коли на Семен-день ветер дует из южного края – будет зима теплая, гнилая» и т.п.
С «бабьего лета» начинались женские работы со льном и коноплей, пряжей и пр.: «с Симеона Столпника – бабий праздник и бабьи хлопоты». С раннего утра женщины мочили коноплю, мяли и трепали пеньку, а лен мыли в воде и стелили по лугам для просушки; ближе к вечеру начинали «затыкать кросны», садились за пряслицы и веретена. С Семен-дня начинались и так называемые засидки (посиделки, супрядки, Семенинские вечера) – совместная работа в избах при огне, с угощением, песнями и даже играми в честь «бабьего праздника»; в Киеве это называли «женить Семена». Молодые парни в это время высматривали себе невест, поскольку приближалось время свадеб: «С Семена-дня до Гурия (28 ноября) – свадебные недели, для свадеб самое доброе время».
В некоторых местах начало осени и супрядок отмечали особым обычаем – обновлением огня. Под Семен-день тушили в домах весь огонь, кроме лампадного, а на утренней зорьке вздували новое пламя, добытое «по старинке» - трением: «старики и старухи садились середи двора и терли сухое дерево об дерево… молодая невестка или девица, или сын зажигали спицею новый огонь». Этим новым, «живым» огнем топили печи, на засидках зажигали свечи и лучины, а кое-где обходили с головней поля.
С Семен-дня в русских деревнях начинались запашки – особый праздник крестьян при севе озимых. На запашки устраивали общее пиршество, для которого сообща варили брагу, пекли пироги и забивали барана. В народе говорили: «В Семен-день до обеда паши, а после обеда пахаря с поля гони», «На Семена до обеда паши, а после обеда руками маши». Ко дню преподобного Симеона обязательно убирали яровой хлеб, поскольку «на Семен день – семена долой, семена выпадают из колосьев».
После Семен-дня улетают на зимовку журавли, гуси, утки, грачи. Ласточки и стрижи, по народному поверью, 1 сентября собираются вместе и жалуются святому Симеону на то, что их гнезда занимали воробьи и разоряли дети; сразу после этого они улетают на небо и зимуют в теплом Ирии (в раю). Воробьям же, утверждала молва, путь в Ирей заказан из-за Божьего проклятия (за то, что они чириканьем выдали Христа преследователям), и их ожидает испытание: в ночь на 1 сентября («воробьиную ночь») все они слетаются в одно место, где черт меряет их огромной меркой, и тех птичек, которые мерку переполнили, отпускает «на развод», а оставшихся в мерке оставляет себе (ссы¬па¬ет чертям в пекло, жарит и т.п.).
Около Семен-дня, по замечанию поселян, начинают исчезать насекомые; поэтому к 1 сентября во многих местах приурочивался обычай «хоро¬нить» мух, тараканов, блох и прочую «нечисть», одолевающую крестьян в избах. Крестьяне говорили: «Убьешь муху до Семина дня – народится семь мух; убьешь после Семина дня – умрет семь мух». «Похороны» обычно совершали девушки или дети: они вырезали из репы, моркови или брюквы маленькие гробики, сажали в них пойманных мух, закрывали гробики и торжественно (иногда с плачем и причитаниями, либо, напротив, с веселыми песнями) выносили из избы, чтобы предать земле. Во время выноса кто-нибудь все время должен был гнать мух из избы полотенцем или штанами и приговаривать: «Муха по мухе, летите мух хоронить», «Мухи вы мухи, комаровы подруги, пора умирать. Муха муху ешь, а последняя сема себя съешь» и т.п. Считалось, что после «похорон» прочие мухи и тараканы погибают.
В Новгородской губернии, в селениях около Валдая, существовало еще поверье о том, что на утренней заре в Семенов день рыбы угри выходят из воды и «прогуливаются лугом на три версты по росе»; таким образом они «смывают с себя все болести». Из-за этого 1 сентября старались не ходить по росе, чтобы не перенять случайно «рыбьи болести».
