Пока по-русски говорят
Кому выгодны нелегальные мигранты, а кому — полноценные граждане.
Еще в 1996 году численность беженцев в России, по данным ООН, составляла 270 тысяч, а вынужденных переселенцев (читай: репатриантов) — 900 тысяч человек. Но на сегодняшний день у нас официально признаны беженцами 827 человек (!) и еще 3643 имеют временное убежище. Вынужденных переселенцев осталось всего 48 тысяч. Остальные неустроенные вынужденные мигранты всех видов просто были признаны утратившими статус.
В начале 2000-х ученые и практики обсуждали концепцию миграционной политики. Проблема стояла остро. Но вместо концепции миграционной политики в начале 2003 года Правительство РФ приняло «Концепцию регулирования миграционных процессов в Российской Федерации». Ее вдохновителем был нынешний руководитель наркоконтроля Виктор Иванов. Репрессивное сознание родило годами преобладавший репрессивный подход к миграционным проблемам. Не стоит так же подробно останавливаться на программе добровольного переселения соотечественников, захватившей умы и финансовые средства руководителей миграции. (Программа потерпела крах: вместо сотен тысяч соотечественников в Россию с 2006 года приехали немногим более 16 тысяч человек.)
Важно другое. Реально оценивая демографическую ситуацию в России, мы неизбежно вернемся к приоритету привлечения иммигрантов в Россию.
Сегодня же в миграционном дискурсе на первый план определенно выходит трудовая миграция. Годы ее жесткого ограничения привели к коррупции, системе рабского труда в России и чудовищным нарушениям прав человека. Не стоит вопрос о том, будут они работать или нет. Вопрос в том, будут они работать легально или останутся нелегалами?
Недобросовестному работодателю выгодно иметь бесправных работников, готовых жить в конуре, трудиться за крошечную зарплату, которую при случае можно и вовсе не заплатить. Чиновнику, распределяющему квоты на разрешение работать, выгодно, чтобы их не хватало. Сотруднику полиции, проверяющему документы работодателя или мигранта, выгодно, чтобы они были не в порядке. Но для большинства граждан России гораздо выгоднее легальный мигрант.
Легальный трудовой мигрант уже не так безоговорочно стоит вне конкуренции на трудовом рынке. Он может отстаивать свои права на достойный заработок и условия проживания, ему надо оплачивать медицинскую страховку. Кроме того, он меньше склонен к правонарушениям. Хотя, признаться, обычные правонарушения трудовых мигрантов связаны именно с невозможностью получить разрешение законно работать и стать на миграционный учет.
Несколько пообжившись, трудовой мигрант может привезти в Россию свою семью, со временем стать полноправным гражданином России и уже в этом качестве создавать ценности и пополнять население нашей страны.
Все эти процессы крайне затруднены сегодня. Стало очевидным, что упростить их необходимо. Это одна из важнейших государственных задач, которую надо решать, пока мигранты к нам еще едут и по-русски еще говорят. И если сегодня мы не поймем ценность миграции, то миграционные потоки полностью развернутся в Европу.
В мае 2010 года ФМС России начала работу над проектом Концепции государственной миграционной политики Российской Федерации. Проект был вынесен на обсуждение Правительственной комиссии по миграционной политике. К работе над концепцией были привлечены ученые.
16 апреля на публичном заседании экспертной группы «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика» директор ФМС России Константин Ромодановский выступил с докладом.
Два положения в докладе вызвали дискуссию среди участников обсуждения.
Было предложено разработать новые механизмы оценки потребности в иностранной рабочей силе. Заменив ими квотирование разрешений на работу мигрантов. Можно с уверенностью сказать, что отмена квот на работу окажется мощной антикоррупционной мерой и позволит мигрантам выйти из того унизительного положения, в которое они поставлены сейчас. Только бы новые механизмы оказались механизмами оценки, а не ограничения и репрессий. Безвизовики же должны получить возможность работать без всяких ограничений.
Второе положение, вызвавшее дискуссию, касалось тех, кто приехал в Россию надолго, а может быть, и навсегда. Для них предлагается отменить институт разрешений на временное проживание (РВП). Эта пресловутая промежуточная стадия между временным пребыванием и получением вида на жительство. Обладатель РВП похож на крепостного: временно проживающий в Российской Федерации иностранный гражданин не вправе по собственному желанию изменять место своего проживания в пределах субъекта РФ, на территории которого ему разрешено временное проживание, или избирать место своего проживания вне пределов указанного субъекта Российской Федерации. Он связан с тем субъектом РФ, в котором получил РВП, — там он обязан жить и работать. Кроме того, число выданных РВП тоже квотируется, поэтому принять своего не самого близкого родственника, как бы он ни был связан с Россией, невозможно, если закончились квоты в этом субъекте РФ. Это промежуточное состояние отдаляет иммигранта от получения гражданства РФ и создает ему массу лишних неудобств.
Новая концепция находится в стадии разработки и обсуждения. Пока в ней практически полностью отсутствуют положения, связанные с обязательствами России в области предоставления убежища. Ничего не говорится о необходимости легализации тех, кто уже долгие годы живет в России, о сокращении числа лиц без гражданства. А сказать об этом самое время: в этом году исполняется 50 лет Конвенции ООН «О сокращении безгражданства», принятой в августе 1961 года. Российский Закон «О гражданстве» во многом уже реализует положения этой конвенции, поэтому присоединение к ней показало бы в первую очередь направление развития российской политики в этом русле.
Светлана Ганушкина
Автор — председатель комитета «Гражданское содействие», член Совета и руководитель Сети «Миграция и право» правозащитного центра «Мемориал», член Совета по правам человека при президенте РФ.
