Обезьяна в зеркале
Еще не так давно считалось, что между человеком и животными зияет пропасть, споры шли лишь насчет того, в чем именно коренное различие. Ныне принято полагать, что ничто человеческое животным не чуждо, а мы отличаемся от них лишь своей изощренностью — что в пороках, что в добродетелях.
Недавно мне довелось наблюдать, как вокруг мертвого голубя беспокойно кружил его сородич. Птица ворковала на голубином языке, толкала безжизненное тело клювом, как будто пытаясь привести его в чувство, а я стоял рядом и грустил.
Психологи старой школы обозвали бы мою жалость к потерявшей друга птице антропоморфизмом. Это ругательное слово означает, что я уподобил голубя человеку, перенес на него свой страх потери близких и чувство бессилия перед смертью. Реальный же голубь ни бельмеса не понимает, а механически делает то, что велит ему нейропрограмма, — реагирует на внешние и внутренние раздражители привычным набором условных рефлексов.
Чтобы избежать антропоморфизма, легендарный мудрец Иван Павлов придумал говорить о поведении животных таким языком, как будто у них и нет никакой психики: «рефлекс», «стимул», «реакция». Павлов помещал подопытных собак в «станок», который не давал им вести обычную собачью жизнь. В станке психика ни к чему, и поведение собаки легко описать этим простым языком. Простота подкупает — начинание Павлова быстро вошло в моду в научной среде, и через некоторое время многие всерьез стали считать, что у животных нет внутреннего мира, эмоций и интеллекта, а есть только «условные рефлексы».
Отклонившись в одну сторону, маятник моды неизбежно направляется в противоположную. Проглядев заголовки научных новостей, я понял, что обычай рассматривать животных как автоматы окончательно признан устаревшим. «Открыто сострадание у воронов», «Открыт похоронный ритуал у сорок», «У обезьян обнаружены моральные качества», «Дельфины могут узнавать себя в зеркале» и даже «Обезьяны оказались готовыми платить за порнографию»!
Заголовки разные, а сделаны статьи одинаково: каждая из них начинается с описания эксперимента или наблюдения — допустим, как сороки приносили пучки травы к трупику подруги (очевидно, вместо венков). Потом, дивясь поведению братьев наших меньших, этологи рассматривают их как примитивных людей, имеющих в зачаточном состоянии все человеческие качества. Наконец, следует неизменный вывод: животным свойственны качества, которые приписывались только людям!
Сильнее всех процесс возвращения животным человеческих свойств затронул наших ближайших родственников — шимпанзе. Приматологи давно говорят о «культурах» применительно к шимпанзе и потихоньку начинают поговаривать об их «личностях». Только за последнюю неделю две новости: они, оказывается, способны скорбеть по умершим, а еще у них открыто подражание кумирам. Не буду описывать подробности, все равно это жизнь недочеловеков, все равно мы изощренней скорбим и подражаем.
Конечно, хорошо, что ученые перестают относиться к животным как к механизмам без души. Забавно и посмотреться в них, как в зеркало, увидев в обезьяне себя и в себе обезьяну. Но это стало чуть ли не основной идеей современной этологии.
Хотя ничего по-настоящему нового мы так не увидим. Шимпанзе и прочие звери интересны не тем, в чем они похожи на нас, и не тем, что будет, если дать им деньги и заставить платить за порнографию. Они интересны сами по себе, своей инаковостью.
Даже на самом поверхностном уровне наши соседи по планете воспринимают реальность совершенно иначе, чем мы: например, мы живем прежде всего в мире видимых объектов, собака — в невероятно по-своему сложном мире запахов, а дельфины и киты — в мире звуков (диапазон различаемых ими звуковых волн на порядок больше нашего).
Вот еще пример: замечательный этолог Ясон Бадридзе, принятый волками в свою семью, в недавнем интервью «РР» рассказал, как волки охотятся, используя какой-то совершенно неизвестный нам тип коммуникации, который он сравнивает с телепатией. Охотясь с ними, он понемногу научился «отключать сознание» и понимать их невербальные сигналы…
А ведь когда-то, очень давно, наши предки-охотники в совершенстве знали повадки и характер животных. Они уважали животных и подражали им, стараясь научиться чему-то новому. По-моему, весьма разумный подход.
