Средние идут
Станет ли Калининград колыбелью российской оппозиции нового типа.
Десять тысяч человек на площади Калининграда. Пять тысяч человек на площади Ангарска. На очереди — Новосибирск и Тверь, где уже происходит объединение оппозиционных сил. Скорее всего, список беспокойных регионов пополнится уже 20 марта: в этот день организаторы калининградского митинга обещают провести всероссийскую акцию протеста.
Происходит то, чего следовало ожидать. Пока в Москве занимались искусственным партстроительством, глухой гул недовольства в регионах стал оформляться в реальные оппозиционные силы нового типа. У них нет пока ни политической программы, ни идеологии. Зато вместо общих демократических лозунгов у них есть список конкретных претензий к власти, понятных каждому экономически активному гражданину. А также мощнейшая эмоция: «Достали!» И эта эмоция легко собирает представителей того самого «среднего класса», который все нулевые годы оставался аполитичным.
Чтобы понять технологию нового протеста, корреспондент «РР» побывал в беспокойном Калининграде, среди людей, которые уверены, что массовые, но осмысленные митинги — это единственный способ выполнить призыв президента к модернизации России.
Актив
В ресторане на четвертом этаже калининградского торгового комплекса «Эпицентр» в углу у барной стойки дым стоит коромыслом: пятнадцать мужиков пьют пиво, курят и разговаривают друг с другом и со всеми вокруг.
Темы у пятнадцати мужиков неожиданные.
— У дзен-буддистов есть правило «пяти почему», — пытается перекричать музыку и остальных собравшихся парень с сигаретой. — Это значит, если задать пять вопросов «Почему?», то обязательно дойдешь до сути. А советские люди почему-то больше двух задавать не умеют. Не проходит электричество в мозге, нет сигнала между причиной и следствием, между тем, за кого ты вчера проголосовал, и тем, какой счет за ЖКХ тебе сегодня пришел.
Участники странной вечеринки — это организаторы калининградского митинга 30 января, который собрал больше десяти тысяч человек и стал самым массовым в России за последние 15 лет антиправительственным выступлением. Им от 23 до 55, среди них есть программисты, перегонщики автомобилей, создатели сайтов и владельцы предприятий. Есть даже члены «Единой России». Многие до сегодняшнего дня не знали друг друга в лицо, потому что общались только в интернете. У них нет практически ничего общего, кроме одного обстоятельства: в их головах однажды что-то замкнуло.
На революционеров собравшиеся на четвертом этаже «Эпицентра» не похожи. Ни лихорадочного блеска в глазах, ни резких движений, ни общей атмосферы заговора и борьбы. Происходящее скорее напоминает день рождения скромного человека, который никак не выделяется среди гостей.
Константин Дорошок, лидер местной организации «Справедливость» и один из главных организаторов акции протеста, общается с представителем Товарищества инициативных граждан России (ТИГР). Представитель специально приехал из Петербурга, чтобы познакомиться с Дорошком и, может быть, договориться о совместных действиях. Следующий митинг, который предположительно пройдет 20 марта, планируется сделать общероссийским.
— Вам нужен свой бренд, не запятнанный никакими политическими интригами, — говорит Дорошок. — Например, такой как «Справедливость». Но в каждом регионе должна быть какая-то своя фишка. Надо чувствовать, что больше всего волнует людей в конкретном месте.
Предложения совместных действий уже поступили еще из трех регионов, но называть их Дорошок не хочет: выработать общую тактику и стратегию еще только предстоит.
По соседству два Олега обсуждают реформу транспортного налога. Один, Никифоров, раньше был перегонщиком, как и Дорошок, но повышение таможенных пошлин в 2008 году поставило крест на его бизнесе. Теперь он работает водителем на автобазе Министерства обороны и помогает «Справедливости». Другой Олег, Падинкер, — владелец IT-компании. У него работу никто не отнимал, он оказался среди революционеров по идейным соображениям.
— Мы занимаемся нестандартными техническими решениями, в том числе для обеспечения сельскохозяйственных процессов. Например, электроснабжения. И в какой-то момент наша компания просто уперлась в законодательство, которое тормозит любые новации. Если не вдаваться в подробности, то выяснилось, что быть умным в России невыгодно, — формулирует Олег Падинкер мотив, приведший его сначала на пикет в поддержку малого бизнеса у здания калининградской мэрии, а потом и в компанию Дорошка.
На пикеты он ходил один. На первый митинг против повышения транспортного налога 12 декабря привел с собой заместителя. 30 января на площади у Дома советов была уже половина его компании.
— Я пытаюсь вложить сотрудникам мысль, что они — хозяева своей жизни. И что, кроме нас, никто не изменит ее к лучшему. Мне 52 года, я в профессиональной сфере уже три раза добился всего, чего хотел. Меня в Канаду несколько раз звали работать, но я нужен здесь. С Медведевым и Путиным мы сходимся только в одном: мы хотим жить в великой стране и не хотим, чтобы Россия распалась.
Потом он задумывается и говорит:
— Это слишком пафосно, да? Напишите просто, что они не дождутся, чтоб я уехал.
Следующий за столом — Игорь Каганцев. Он возглавляет координационный совет представителей малого и среднего бизнеса, которые пикетируют мэрию, протестуя против попыток чиновников лишить их киосков. В марте прошлого года мэрия отказалась продлевать договоры аренды с владельцами торговых палаток, пообещав выставить их на аукцион.
— Но на аукцион их будут выставлять лотами по десять штук, — рассказывает Игорь, — и купить их смогут только московские или питерские бизнесмены, которые нам же потом и сдадут их в аренду. Это значит, что мы будем платить втрое больше или вообще останемся ни с чем. Поэтому мы тоже приняли участие в митинге. Казалось бы, малый бизнес — самая неполитизированная часть общества, да? Хозяину киоска не до политики, он работает с утра до вечера. Но если уж последнее пришли отобрать…
Двадцатисемилетний Влад Гурин на первый митинг 12 декабря пришел, возмутившись повышением транспортного налога, а после стал помогать готовить второй.
— Я о политике никогда не задумывался, — рассказывает он, — вообще ни в чем общественном никогда не участвовал. Но там, на митинге, стояли пенсионеры, и мне стало их очень жалко. Я подумал, что не хотел бы через сколько-то лет оказаться в такой же ситуации. Стал понемножку углубляться в тему. Телевизор я давно не смотрю, я просто стал читать новостные ленты в интернете. Этого оказалось достаточно. Я понял, что на самом деле все еще хуже, чем я думал.
Напротив — Женя Шеленков. Ему всего 23, он тут самый молодой. Работает в компании, которая делает сайты, и совершенно бесплатно сделал «Справедливости» сайт, который должен открыться на днях. Еще он ездил агитировать на митинг в областные поселки, где не ступала нога других активистов. Развешивал листовки в магазинах и на остановках.
— Посчитал, что хватит уже отстаивать свою гражданскую позицию у себя дома, — почти застенчиво говорит голубоглазый розовощекий Женя, с виду — домашний мальчик-отличник. Когда он начинает рассказывать про митинг, глаза у него загораются:
— 12 декабря стало переломным моментом. Если раньше сказать друзьям «я ходил на митинг» было все равно что сказать «я сумасшедший», то теперь появилось какое-то ощущение братства, общности. Мы увидели, что нас много. И поэтому 30 января пришло еще больше людей.
Андрей Кириллов из калининградской Ассоциации автоклубов вертит в руках синюю пластиковую карточку — членский билет «Единой России». Говорит, выдали на прежнем месте работы, он даже заявления не писал. Рассказывает, что однажды Дорошок пришел на собрание членов ассоциации автоклубов, после чего часть участников стала активистами.
При этом на «политику», говорит Андрей, ему плевать:
— По мне, так пусть хоть царь-батюшка будет, лишь бы для людей все было устроено. А у нас же, куда ни обратись — хоть в суд, хоть ребенка в детский садик устроить, — наткнешься на чиновника, который хочет взятку. А я хочу, чтоб все было по закону.
Лидер
Когда эти пятнадцать мужиков слушают Дорошка, то сразу ясно, кто тут главный. Хотя ведет он себя очень просто. Вся его политическая харизма — это очень человечная улыбка и сочетание взрослой спокойной уверенности в своих силах с какой-то мальчишеской злостью на несправедливость мира.
Политиком его сделали таможенники, четыре года назад насчитав 31 млн рублей якобы недоплаченных пошлин. Вышло это так. До 2006 года физические лица при растаможке автомобиля платили пошлину исходя из объема двигателя, а юридические — исходя из цены. Но в обоих случаях таможенники вписывали в свои документы цену автомобиля, пользуясь при этом каталогами, устаревшими иногда на несколько лет. И вот в один прекрасный день таможня издает вдруг постановление, согласно которому физическое лицо может ввозить не более пяти автомобилей в год, а все, что больше, — уже коммерческая деятельность, которая регламентируется правилами для юрлиц. Причем применили это постановление задним числом — цену растаможки автомобилей, ввезенных в 2005 году, пересчитали исходя из стоимости машин, иногда завышенной в несколько раз из-за устаревших каталогов. И получилось, что около тысячи человек оказались должны государству по несколько миллионов рублей каждый.
— Я, когда получил эти бумажки с требованием «добровольно уплатить», подумал — шутка, — рассказывает Дорошок. — Потом начали повестки в суд приходить. Но даже в судах до конца не верил, что все серьезно. Абсурд же! Нельзя применять законы задним числом, а если есть несоответствия в законах, то они трактуются в пользу налогоплательщика. Но судьям было сказано, что делать, и они делали. Это было для меня самым страшным открытием — что ты не можешь в своей стране найти защиту от беспредела даже в суде. Я тогда далек был от политики. Жил себе, работал… Была какая-то стабильность, уверенность, что смогу накормить, одеть жену и детей, вырастить их, дать образование… И вдруг в одночасье мы все превратились в преступников.
У него было советское детство: «Со сказками и мультиками, в которых добро всегда побеждало зло». Потом советская армия — на излете СССР отслужил срочником в ГДР, в какой-то суперэлитной диверсионной роте: «Чувство, что мы лучше всех, что “никто, кроме нас”, так воспитывали, что даже генералы других частей по нашему плацу ходить боялись». В машине у него стоит на подставке маленький флаг ВДВ. Говорит, в последнее время стала часто сниться армия: «Кто-то во сне летает, а я с парашютом прыгаю».
После дембеля работал телемастером, электриком, перегонщиком. В 1998 году ушел в строительство: «Мне было 28 лет, и я подумал, что уже пора жениться, нужна какая-то стабильность». Но через четыре года опять вернулся к автомобилям, потому что в строительстве были только хорошие заработки, а у перегонщиков — хорошие заработки и романтика.
— Такие места есть в Германии, в горах особенно, — кажется, что нога человека там вообще не ступала. Чистый-чистый воздух, лес, какая-нибудь крошечная гостиница. И ты… Подарки детям можно было привозить. Люди деньги платят, чтобы на заграницу посмотреть, а я этим зарабатывал. Там какой-то правильной энергией заряжаешься: если встретишься с незнакомым человеком взглядом, он тебе обязательно улыбнется. Я сначала думал, что я смешной, но потом понял: они всем улыбаются. Машину снять с учета или поставить — 15 минут, их ГАИ — это вообще не полицейская структура, а гражданская. Все помочь готовы…
— Не хотелось уехать туда?
— Нет. Хочется, чтобы и здесь было так же. У меня на площадке старушка живет, пенсионерка. Она всегда выбирает, кому купить покушать — своей собачке или себе. Вы посмотрите на стариков: они же реально худые все. У меня есть ощущение, что если я уеду, то я их предам. Брошу. Они-то точно никуда не могут уехать. Я так не хочу. Не могу. Конечно, я не желаю своим детям такой же жизни, но именно поэтому я и прикладываю усилия, чтобы жизнь здесь не была такой. Чтобы наша страна не была в подчинении у продажных чиновников и олигархов.
В 2000 году Дорошок проголосовал за Путина. И с тех пор на выборы не ходил.
— Почему? У меня есть сборник посланий Путина к Федеральному собранию. Я их все прочитал. И знаете что заметил? Он ни разу за восемь лет ничего не пообещал. Он все время говорит: «мы должны», «мы можем»… Но никогда — «я обещаю».
Технология
Десять тысяч человек на калининградском митинге, так потрясшие воображение администрации президента и руководства «Единой России», на самом деле не свалились с неба. К этому результату местные оппозиционные силы шли долго и последовательно. И надо признать, региональные власти сделали все, чтобы результат превзошел все ожидания.
Губернатору Боосу, назначенному руководить Калининградской областью в 2005 году, возможно, не повезло. Не все неприятности, обрушившиеся на жителей области в минувшие пять лет, он мог предотвратить — к примеру, вряд ли он мог помешать присоединению Литвы и Польши к Шенгенской зоне, из-за чего у калининградцев возникли серьезные проблемы со свободой передвижения. Однако большинство шишек за то, что они в последние годы стали жить хуже, досталось ему не случайно.
Уже больше года каждую пятницу выходят пикетировать мэрию активисты партии «Патриоты России». Они протестуют против краха областной системы здравоохранения, и в частности так называемой больницы рыбаков, которую вместе с землей хотели было продать, а в итоге просто развалили. В пикетах стоят бывшие сотрудники этой больницы и даже ее пациенты. Лидер патриотов — бывший докер Михаил Чесалин — тоже видный оппозиционный деятель регионального масштаба и один из организаторов митинга 30 января.
Автоперегонщики во главе с тем же Дорошком несколько раз перекрывали границу и устраивали митинги, протестуя сначала против налоговых претензий к ним, потом против коррупции на таможне, в 2008–2009 годах — против повышения пошлин, практически убившего их бизнес. Напрямую в нем были заняты около трех тысяч жителей области, а вместе со смежными сервисами — около двадцати тысяч.
Создавая «Справедливость», учредителями которой выступили семь автоперегонщиков, Дорошок принципиально избегал в названии автомобильной тематики:
— Потому что мы уже начали смотреть по сторонам и поняли, что несправедливость власти касается не только нас. Она касается каждого. А значит, надо объединяться.
Попытка найти «твердое плечо» в лице какой-нибудь общероссийской организации оказалась безрезультатной. В существующие партии никто не верил. «Другая Россия» и Объединенный гражданский фронт отпугивали радикальностью. Когда узнали про учредительный съезд «Солидарности», проходивший в Химках год назад, отправили туда делегата, потом зарегистрировали региональное отделение. Но в нем до сих пор состоит меньше людей, чем в «Справедливости». Люди четко обозначили новые политические предпочтения: доверие — только местным, своим.
Наконец, в ноябре прошлого года калининградская власть нашла способ обидеть не только разные группы населения по отдельности, но и всех сразу — приняв закон, устанавливающий самую высокую ставку транспортного налога в самом автомобилизированном (350 тысяч машин на миллион жителей) регионе России.
На митинг 12 декабря против повышения налога вышли более пяти тысяч человек. 28 января, за два дня до назначенной даты следующего митинга, власть отступила: депутаты областной думы, ранее поддержавшие инициативу губернатора, вернули ставки для большинства видов автомобилей на прежний уровень (и так, впрочем, более высокий, чем в большинстве регионов). Но было поздно.
Когда после митинга представители губернатора говорили, что организаторы акции протеста обманули людей, заманив их под экономическими лозунгами на политическое мероприятие, они или лукавили, или не владели информацией. На листовках, которые распространяли активисты оппозиции, в качестве мишеней помимо высоких ставок налогов и пошлин упоминались «ложь по ТВ и правовой беспредел», а лозунгов с самого начала было три: «Против высоких ставок налогов! Против антинародных депутатов! За отставку губернатора и правительства области!» Украшало листовку изображение привязанной к столбу коровы, которую доят в далеко стоящее ведро. Расстояние до ведра, объясняет лидер «Патриотов России» Михаил Чесалин, намекало на то, куда уводит денежные потоки назначенный Москвой губернатор…
Активисты разложили по почтовым ящикам несколько тысяч таких листовок. Накануне акции независимая газета «Дворник», которая выходит тиражом 100 тыс. экземпляров, распространяется бесплатно и возглавляет рейтинг популярности калининградских периодических изданий, вышла с обращением организаторов митинга к жителям области на первой полосе. Основным источником информации в интернете стал сайт newkaliningrad.ru. Кто-то даже разослал эсэмэски о митинге по найденным в интернете базам данных сотовых операторов. При этом об акции все равно знал в лучшем случае каждый пятый, приблизительно посчитал Михаил Чесалин на основе опроса знакомых. Это значит, что если бы информации было еще больше, если бы, например, она прошла в телеэфире, на площади могло быть и пятьдесят тысяч человек.
Сколько всего было потрачено денег на организацию митинга, оппозиционеры сказать не могут, потому что, говорят, считать нечего — копейки. Листовки печатали бесплатно — кто на принтере, кто в дружественных типографиях. Главной статьей расходов стала аренда фуры, которая заменила сцену.
— Кто-то написал, что это стоило нам 400 тысяч, но за такие деньги можно пол-КамАЗа купить, — фыркает Чесалин.
Мэрия не только согласовала место проведения митинга, но и расчистила его накануне тракторами от снега. Говорят, что у мэра свои претензии к губернатору — «не поделили кормушку».
Милиция, по словам и оппозиционеров, и представителей власти, вела себя безупречно. На то у нее тоже были свои причины, считает депутат областной думы Соломон Гинзбург, бывший лидер местного СПС, а ныне беспартийный. Вместе с Дорошком и Чесалиным он входит в тройку самых деятельных оппозиционеров. Накануне митинга, говорит Гинзбург, знакомый из УВД рассказал ему, что милиция хочет поставить при входе на площадь рамку металлоискателя и пропускать людей по одному. Депутат позвонил заместителю Клебанова, который курирует Калининградскую область в полпредстве по СЗФО, и попросил его объяснить милиции, что не надо этого делать. Тот просьбу исполнил. «Почему?» — спрашиваю я Гинзбурга. «Потому что мы с ним давно знакомы, — отвечает Гинзбург. — Потому что он сам из Калининграда. И потому что в “Единой России” иногда тоже попадаются порядочные люди».
Перспектива
Здание Калининградской областной думы — маленький особнячок на не самой центральной улице. На входе — ни милиционеров, ни даже бюро пропусков: заходи кто хочешь. Раньше охрана была, но депутаты принципиально от нее отказались — чтобы доступ к телу народных избранников был свободным. Калининградцы любят говорить: «Мы живем в центре Европы», — и иногда даже стараются соответствовать.
Вице-спикер думы, член «Единой России» Константин Поляков выступил против инициативы губернатора созвать в ответ на выступление 30 января митинг «Единой России».
— Потому что я считал это глупостью, — пожимая плечами, отвечает он на мое «Почему?».
В остальном Поляков говорит то же самое, что говорили все представители власти по поводу митинга. Что у области проблемы с экономикой по объективным причинам: анклавное положение; высокие тарифы естественных монополий, порождающие непомерные (на 30% выше, чем в среднем по России) тарифы на услуги ЖКХ; визовый режим с соседними государствами; экономический кризис… Что губернатор делает что может, и правительство тоже. Что ставки транспортного налога снизили до прежнего уровня не в связи с митингом 12 декабря, а «благодаря улучшившимся прогнозам социально-экономического развития области». Что переговоры с естественными монополиями будут активизированы.
Уже выключив диктофон, я спрашиваю Полякова, чем он занимался до того, как стал депутатом, и выясняется, что был он хирургом. Вероятно, на моем лице слишком явно написано сожаление, что кто-то предпочел работу депутата работе врача. Поляков начинает рассказывать, что в 90-х коллектив выбрал его главврачом, и он пошел в депутаты, чтобы лоббировать интересы больницы. Отзвук слова «лоббировать» тревожит рассказчика, он останавливается, задумывается, но потом продолжает: «Да, так и было. Я пошел в депутаты, чтобы обеспечить финансирование больницы».
С выключенным диктофоном мы, слово за слово, доходим до удивительного. Оказывается, еще будучи главврачом, Поляков учился в Англии специальному искусству — ликвидировать медицинские учреждения. Был такой факт в его биографии. Он рассказывает увлекательно и убедительно — о том, что закрыть больницу еще сложнее, чем закрыть завод, о том, что и как надо объяснять людям, куда трудоустраивать медперсонал… Между тем здравоохранение — едва ли не самая больная тема в Калининградской области.
— У нас из двадцати одного роддома за последние несколько лет закрыли семнадцать. Женщины ездят рожать за пятьдесят километров, — говорил мне Дорошок, и я сочувствовала женщинам.
— А про то, что в тех роддомах, которые мы закрыли, из всего оборудования была старенькая печка, он не говорил? — спрашивает Поляков. — За редким исключением это были ветхие здания с совершенно убогим оснащением. Расстояния у нас небольшие и дороги хорошие. Мы открыли в Калининграде межрайонный центр со всем необходимым оборудованием и специалистами. Ведь рожать лучше там, где смогут помочь.
Судя по тому, что про закрытие роддомов как доказательство антинародной политики властей я слышала от каждого второго калининградца, полученные в Англии знания Полякову не удалось применить в полной мере. Я спросила его почему, но он лишь махнул рукой: «Потому что у всех свои интересы. Но это уже отдельная тема». Хотя мне казалось, что тема как раз самая та: реальное устройство власти, при котором вице-спикер областного парламента и функционер правящей партии не в состоянии обеспечить нормальную работу даже в той сфере, где он наиболее компетентен.
На прощание Поляков спросил меня:
— Ну а вам как кажется, из-за чего люди вышли?
Я попыталась суммировать услышанное в «Эпицентре» и на калининградских улицах, и у меня получилась фраза «Их достали вы». Но Поляков меня опередил:
— Несколько моих знакомых бизнесменов тоже туда ходили. Хотя они в состоянии заплатить любой налог. Просто… они как-то недовольны тем, что чиновники мешают их самореализации, как им кажется. Вы тоже думаете, что начинает просыпаться гражданское сознание у людей, да?
Утверждение показалось мне верным, но удивило то удовлетворение, с которым оно было произнесено.
— А что, вы считаете, «Единая Россия» — это клеймо? Что все, кто в ней состоит, негодяи, предатели и подонки? — не очень весело засмеялся Поляков. — Нет, мы нормальные люди, мы все понимаем. Главное — чтобы этим проснувшимся сознанием не воспользовались какие-нибудь кровавые провокаторы. Иначе Россия может просто потерять Калининградскую область. Если сюда пришлют московский или питерский ОМОН подавлять беспорядки, не думаю, что кто-то после этого захочет что-нибудь еще обсуждать с российской властью.
Примечание. Константин Поляков не просил меня не писать об этом разговоре без диктофона. Наоборот, он просил написать объективно.
