Переписка Корнея Ивановича Чуковского
Переписка Корнея Ивановича Чуковского (в аттестациях не нуждается) и выдающегося историка литературы и общественной мысли Юлиана Григорьевича Оксмана (М., "Языки славянской культуры") длилась двадцать лет - с 1949-го по 1969-й (год смерти Чуковского). Первое письмо - отклик Оксмана на издание мемуаров его знакомца (они общались с 1917 по 1936 год, до ареста Оксмана, отлившегося в десять лагерных лет): "Еще на Колыме, узнав из случайного номера какой-то газеты о выходе этой книжки в свет, очень больно ощущал невозможность ее прочесть (даже губы кусал от досады, сидя ночью у костра - я тогда на Адыгалахе был ночным сторожем, производственные мастерские охранял). Разведу, бывало, три-четыре костра и обхожу их, дрова подбрасывая. Мороз градусов 50, белое безмолвие, у костра так жарко, что даже бушлат сбросишь, - и как хорошо вспоминались тогда и люди, и книги, и прошлое - достаточно обрывка газеты, чтобы вызвать к жизни целый мир, отстоящий на 15 тысяч километров. На весь лагерь было три книжки - второй том Жуковского, "Анна Каренина" и номер "Нового мира". За десять месяцев я раз 20 это перечел - не спеша, вдумываясь в каждую строчку, чтобы побольше на следующие ночи осталось! Ну, так вот еще с тех пор мечтал, как бы мне до ваших рассказов добраться". Тон задан. В письмах речь идет преимущественно о филологической науке (азартно и нелицеприятно обсуждаются работы коллег и самих корреспондентов) и новой литературе. Страсть в каждой строке. Неповторимые лица огромных людей, стиснутых советской системой, в каждом письме. Дух неукротимой воли. Неизбывный советский запах лжи и тюрьмы. И так до "приложений". До письма Чуковского "на верх" в связи с новым туром гонений на Оксмана. До заметки Оксмана о похоронах Чуковского, испохабленных трусливыми казенными речами: "Да, не хочется покидать этот холм. За суетой обряда, за словесной шелухой для каждого начинает проступать сам факт - нет больше Корнея, и без него трудно представить себе нашу жизнь".
