Лужков как Винни-Пух

Мэра Москвы объединяет с легендарным медведем многое.

Во-первых, он сильно умный. Во-вторых, любит мед. В-третьих, член партии Винни-Пухов и даже глава ее московского отделения. В-четвертых (и это главное!) он умеет летать на воздушном шаре. Или, по крайней мере, думает, что умеет.

Сегодня с его стороны наблюдается простое человеческое желание сбежать из погружающегося в кризис города наверх. Хорошо бы на позицию премьер-министра. Для чего он смело раздувает пиар-шарик, остро критикуя правительство и с медвежьей грацией забегая поперед паровоза. В чутье ему не откажешь.

Если правительство не откажется от монетаристской политики и не займется срочной национализацией, уже в который раз повторяет мэр, в ближайшем будущем рухнут банки и все-все-все остальное. Прогноз тем более убедительный, что банки и все-все-все остальное в ближайшем будущем рухнут при любой политике. Зато можно будет сказать: а ведь мы с Пятачком предупреждали! И хлопнуть кепкой в большой патриотической досаде. Ну точно стратегия из книжки про креативного медведя: если ты кричишь «пух, пух!», подзывая животное, и оно откликается, то все видят, какой ты молодец. А если не откликается, то всегда можно сделать вид, будто понарошку стрелял из ружья.

Я же говорю – он умный.

Трудность в том, что общественность тоже читала книжку небезызвестного политолога Б. Виннипухера, из которой мэр черпает масштабные политические идеи. И потому с искренней симпатией к его патриотической озабоченности всегда готова откликнуться: «Вот и замечательно! Начинай, дорогой Юрий Михайлович, национализацию прямо с компании «Интеко»! По рыночной стоимости родному государству – и свободен, свободен, наконец-то свободен! Причем с чистой совестью.

Прошлой весной аз, многогрешный, получил редкую по нынешним временам возможность выступить на Первом канале. В программе Владимира Познера именно с таким названием: «Времена». Обсуждалась возрожденная московским мэром идея переброски стока сибирских рек в Аральское море. То есть в столице все проблемы уже решены, и масштабной личности градоначальника требуется новый простор для применения его государственных талантов. История, кое-что объясняющая.

Надо сказать, за месяц до того мне позвонила редактор программы «Времена» (для конспирации назовем ее Еленой) и предложила поучаствовать в обсуждении совсем другой темы. В ответ на робкое возражение, что вряд ли таких маргиналов широкие народные массы из Кремля захотят увидеть на экране, она объяснила, что для В.В. Познера это — не вопрос. Ну, раз не вопрос, тогда, конечно.

Через два дня Елена перезвонила и вежливо сказала, что, к сожалению, не получается. В.В. Познер очень сожалеет, но это — не его решение. Ну, раз не его решение, тогда, опять же, конечно. Нешто мы без понятия: против лома нет приема. Такие времена.

И живу себе спокойно дальше. Так нет, вскоре «Времена» затевают сюжет про переброску. Позвонили к нам в институт. Мол, драматургия требует, чтобы у Лужкова были оппоненты — с точки зрения экологии. Что, кстати, совершенно правильно. Институтское начальство скоренько перезванивает мне и честно говорит:

— И ты, и мы прекрасно знаем, что идея бредовая. Но нам не очень ловко ссориться с мэром. А выступить надо. Пойдешь?

Ну, в смысле, с тебя все равно спроса нет.

— Ну, раз надо – тогда, конечно… Только хрен меня пустят.

— А вот это не бэ. Это уже их вопрос. Они хотят кого-то из института, институт посылает, кого сочтет нужным. Речь-то об экологии! Согласятся.

И, правда, согласились. Приезжаю с утречка в Останкино. А там уже весьма достойная компания оппонентов во главе со старшим Даниловым-Данильяном. Сидим, ждем Самого. И вот он приехал. Простой, как Ленин: в скромных джинсиках и демократичной курточке. На стоянке кортеж из больших черных машин с мигалками, за спиной двое охранников в дорогих костюмах. Еще один при входе. Плюс пресс-секретарь. Но это все за кадром.

Привечает нас (ну, не нас, конечно, а прежде всего, мэра) сам К. Л. Эрнст. Сидим, пьем чаек, ведем необязательные разговоры. Наконец, двинулись в студию. По дороге К.Л. по-дружески так подначивает: «Ты что, мол, с такой злой рожей?» А у меня, надо сказать, это врожденная слабость. Артистизма – ноль. Действительно, рожа злая. Слишком хорошо представляю, откуда ноги растут. И думаю – сказать или нет. Чувствую, не скажу. И злюсь, само собой. На себя.

Уже тогда цены на цемент двинулись вниз. Как первый провозвестник кризиса. Для тех, кто понимает. Для всех прочих, конечно, у нас кризиса еще и быть не могло, потому что его не могло быть никогда. Мы тогда еще во всю были тихой гаванью и поднявшимся с колен островком стабильности. Но семейный бизнес «Интеко», связанный с производством цемента и бетона, уже нес первые убытки. Страдала и близкая к московским властям корпорация «Евроцемент» под началом Филарета Гальчева. С которой «Интеко» в близких отношениях и которая еще в 2005 году была обвинена ФАС (ах, ошибочно!) в установлении монополии на цементном рынке.

При такой погоде переброска так кстати, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Это же канал длиной в 2200 км, шириной 200 метров, со шлюзами и насосными станциями. Причем весь – ради благородных целей защиты окружающей среды и сокращения инфильтрационных потерь – в бетонном ложе. Миллионы и миллионы тонн евроцемента. Стоит взвалить эту идею на госбюджет — и цены взлетают, как на воздушном шарике. Если уж совсем начистоту, то даже и строить не обязательно. Убеди, что проект вот-вот примут, и акции любимых компаний сами полезут в гору. Тут их самое время будет скинуть по хорошей цене, а дальше пусть течет себе сибирская вода, куда раньше текла. Мы ж, в конце концов, не варвары какие – экологию нарушать. Нам лишь бы бабки…

Ну примерно такой текст я Эрнсту и излагаю. Со злой рожей. А он в ответ с доброй улыбкой (вот есть же у человека артистизм – не отнимешь!! Завидую.): «Да ладно, что ты, как маленький. Как будто не знаешь, сколько в других местах воруют…» Что в переводе на русский язык означает: не вздумай сказать об этом в эфире. Только про экологию! Все вместе неприятностей не оберемся, включая твой институт, а перед московским прайм-таймом я все равно этот кусок вырежу…

Не осуждаю. Так на его месте поступил бы каждый. По крайней мере из тех, кто годен руководить Первым каналом. С утра-то прямой эфир идет только на Дальний Восток, до вечернего прайма есть несколько часов, чтобы, если что, привести картинку в божеский вид. «Отлично — думаю, — не скажу». Раз старшие товарищи не советуют. Но рожа, чувствую, еще злее. Прямо на глазах. И что с ней делать? Сам виноват. Нечего было разрешения спрашивать.

Ну сели, поехали. Мотор, аплодисменты. Мэр сразу заходит с козырей. Ему как опытному коммунальщику очевидно, что вода скоро будет дороже нефти. У России, значит, блестящие перспективы заработать кучу денег на ее продаже братским народам Средней Азии. Аудитория радостно аплодирует – кто же не хочет кучи денег. Ведь, правда, без воды — и не туды, и не сюды. Вот молодец Лужков. Эти братские народы у нас попляшут!

Тут у меня немного отлегло. Чувствую, можно его слегка урыть, даже не выходя за природоохранные рамки.

— Пардон, — говорю. — Во-первых, дороже нефти вода, которая называется питьевой. В бутылках. В Эмиратах, действительно, так оно и есть. Для питьевой воды не нужны кубокилометры, которые планируется перебрасывать. Ее требуется в сотни раз меньше, дело не в объемах, а в качестве. Для населения Средней Азии за глаза хватит собственных рек – если не загрязнять их отравленными пестицидами стоками с хлопковых плантаций. Во-вторых, экономика наших братьев в таком состоянии, что еще лет 50 у них не будет лишней копейки, чтобы платить за импортную воду. Если же, бог даст, копейка появится, то любой экономист на пальцах докажет, что правильнее и дешевле ее использовать на очистку своей воды, чем на транспортировку чужой. Которую потом все равно надо будет чистить — как и любую другую из поверхностных источников.

Что, эти детские факты неведомы опытному коммунальщику Лужкову? Ведомы, конечно. Но раз масштабного человека гонит вперед любовь к Отечеству и его бюджету – тут уж не до фактов. Ему питьевая вода – что божья роса. Не устаю удивляться мощным проявлениям натуры человеческой.

По второму разу он заходит уже с геополитических позиций. Как положено настоящему патриоту. Оказывается, с возникшей на месте морского дна пустыни Аралкум в наши пределы мчатся пыльные и соляные бури. Которые несут неисчислимые напасти отечественному сельскому хозяйству и народонаселению. Арал срочно надо спасать! В наших же интересах! Аудитория опять аплодирует: «Вон оно что!! А мы-то думаем – что так кисло у нас с сельским хозяйством? Нет, Лужков — это голова. Заботится!»

Очень даже правильно. Только для возрождения Арала надо минимум 40-60 кубокилометров воды в год, а канал обещает 4. Что, это ему тоже неведомо?

Но мэр на пустяки не отвлекается. Энергичный такой, волевой. Настоящий государственник. Достает третий и главный аргумент. Экологический кризис Приаралья оставил без работы тьмы узбеков, таджиков и киргизов. Вот они все и ринулись к нам в Москву на заработки. То есть довод неубиенной силы. Понаехали тут! При таком раскладе против канала может выступать разве что откровенный враг русского народа. Фриц, сдавайся!

Правда, таджики и киргизы живут в горах, в тысячах километрах от Арала, где чистой горной воды – залейся. Да и узбеков в Приаралье, считай, нет — в основном казахи, туркмены да каракалпаки, которых в Москве — днем с огнем. Но кого такие пустяки волнуют на фоне тайной этнической агрессии? Тут уж и молдаван с китайцами вали до кучи. Небеспредельно, в конце концов, русское терпение!

Здесь телевизионному народу стало, наконец, ясно, почему мэра понесло за Урал. Как мудрый стратег, он готовится обороняться на дальних подступах к столице. Его на мякине не проведешь – сидит высоко, глядит далеко. На десятилетия. Аплодисменты!

Короче, злюсь. Рожа просто неприличная. Может, все-таки сказать про цемент?!… Не сказал. И, по всем резонам, правильно сделал. Все равно ведь впустую...

Но осадок остался. Называется – адаптационные навыки. Чем дольше наблюдаю наш государственный зверинец, тем навыков больше. Про рожу и говорить нечего.

Из-за них, проклятых, когда слышу напористую критику власти из уст любимого градоначальника, у меня возникают только два вопроса. Он действительно нацелился на премьерство? Или это такая превентивная акция? В смысле, когда будут снимать, чтобы либеральная общественность возмутилась: вот только человек позволил себе острое выступление снизу, предложил выношенную у сердца демократическую альтернативу – тут его сразу и поперли. Ну полный беспредел! А помните, он еще мужественно предлагал вернуть выборы губернаторов?!

Аплодисменты в студию.

На самом деле первый вопрос второму ничуть не противоречит. Просто, как было сказано в другой книжке, по которой мэр учил политику — программа максимум и программа минимум.

Возвращаясь к Винни-Пуху, с чисто природоведческой точки зрения надо признать, что наряду с чертами сходства налицо и некоторые черты отличия. Все-таки Винни-Пух не политик. Хотя, безусловно, выдающийся исторический деятель. У него есть своя звериная совесть. А также любовь и уважение к вечно неполовозрелой аудитории. Каковые качества человек советский, прямоходящий и начальствующий, видимо, целиком утратил в мучительном процессе эволюции и приспособления к им же созданной государственной среде.

Зато он лучше всех в мире научился пользоваться воздушным шаром — эфирным пиаром. Как орудием труда для удовлетворения насущных классовых потребностей. Так, что ли, у Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина?

Кстати, говорят, Дарвину 200 лет. С праздничком вас.

А всем, кто меня корит за злую рожу, смиренно отвечаю: эволюция замучила. Четыре поколения на воздушном, на шару, как архангел, я висю. Какая уж тут мягкая посадка с доброй улыбкой. Опять громыхнемся – мама, не горюй.

Потому что такая уникальная цивилизация. Все вокруг ей завидуют и боятся. Куда идем мы с Пятачком? Да все туда же.