В Иркутской области полно алмазов
Бриллиантовый комплекс страны может прирасти нашим регионом.
Чтобы сохранить свои позиции на мировом алмазном рынке, компания АЛРОСА должна увеличить добычу до денежного эквивалента в 2 миллиарда долларов. У компании, а заодно с ней и у все страны, нет выхода: придется осваивать новые месторождения. Естественно, вспомнили об Иркутской области, где алмазы урывками искали с пятидесятых годов, прекращая поиски на целые десятилетия – то Якутия нас перебила, то перестройка началась. Так станем ли мы, наконец, алмазным краем?!
Иркутский алмазник Владимир Никулин, сотрудник ВостСибНИИГГИМС, ответственный исполнитель работ для АЛРОСЫ по Катангскому району области, говорит, что мы можем разбогатеть. Для этого на территории области нужно найти коренные месторождения. Они где-то есть, но никто пока не знает где.
Алмазы искали даже на ГЭС
– На территории Иркутской области в разное время было найдено более тысячи кристаллов...
– На юге, в так называемом Иркутском амфитеатре (это область между несколькими горными областями – Байкальской, Енисейской и др.), много россыпных алмазов. За пятьдесят лет в амфитеатре действительно найдено свыше 1000 алмазов. На Бирюсе, Уде, Оке – на притоках Ангары. Под Тайшетом на реке Суетихе в 60-х был найден алмаз в 7,5 карата. Этот крупный дорогой камень увезли в Москву.
Россыпь – это вторичное месторождение, и особого интереса для промышленной разработки оно не представляет. Россыпные камни берутся из первичных, коренных источников, как алмазоносные кимберлитовые трубки в Якутии. Таких на территории области не найдено. Но находки говорят о том, что богатые коренные источники где-то есть.
– Неужели не нашли ни одного коренного месторождения?
– Коренное месторождение известно только одно – в районе Ингашей. Но для серьезной промышленной добычи оно не годится. Во-первых, оно труднодоступно, в горах. Во-вторых, оно небольшое. Когда-то было большим, за миллионы лет хорошо "насорило" алмазами, которые образовали россыпи. Но теперь от него остались одни "ножки" (месторождения на срезе похожи на рюмочку с ножкой). И для серьезной промышленной добычи оно не годится.
– Алмазы, говорят, искали даже в пределах Иркутска.
– Да, искали еще при строительстве Иркутской ГЭС. Но по уральской методике – только россыпные. Никто тогда не знал, могут ли у нас быть породы, подобные алмазоносным африканским.
В районе Кузьмихи брали породу, так называемые пески, для строительства плотины (Теплые озера, кстати, так и образовались). Одновременно пески изучали на полезные ископаемые. Промыванием песков в то время занимались несколько специальных закрытых экспедиций из Москвы и Питера. Для пущей секретности они были названы по рекам, на которых никогда не работали, – Тунгусская, Вилюйская, Орловская. Сейчас на отработанных геологами галечниках работает ЖБИ.
Алмазов тогда не нашли. Я думаю, их на Ангаре вообще не может быть. На притоках Ангары, как я уже говорил, они есть, часть прикатилась туда из Присаянья, с Ингашей.
Старателям вход воспрещен
– Если для крупной промышленности у нас пока еще нет работы, то почему бы не собирать россыпные алмазы?
– Промышленно разрабатывать россыпи пока не выгодно. А стараться на алмазах, как на золоте, запрещено. Они все еще стратегическое сырье страны. За хищениями камней невозможно проследить. Можно проглотить кристалл в пакетике – и никто не узнает. Но думаю, через какое-то время алмазные старатели появятся, как во всех цивилизованных странах. Но не раньше, чем появятся правила игры.
– Могут ли россыпи приносить хорошую прибыль?
– Несомненно, если бы было разрешено стараться. В Иркутской области есть объекты, на которых можно поставить мини-фабрички. Каждая будет давать в денежном эквиваленте миллионов по сто долларов в год. Не меньше, иначе они будут невыгодны. Прямая прибыль от россыпей – 15%.
В районе Нижнеудинска есть россыпи, которые могут прекрасно подойти для старательской добычи, но для промышленности они малы. В этом году ребята из алмазопоисковой партии нашли на реке Чукше, недалеко от Вихоревки, два алмаза. Россыпь там тоже приличная.
– Может ли рядовой гражданин, какой-нибудь турист, найти россыпи?
– Неспециалист даже следов не найдет, где копали. Невозможно просто так найти. Когда в советские времена искали алмазы на Вилюе, реку промораживали до дна и брали пробы. Денег никто тогда не считал.
А если случайно кто камушек найдет, то проблем у него больше будет. Алмазники так говорят – потом к нему придут и спросят: "А где второй?" И ни за что не поверят, что второго не было.
Поход на север
– Именно коренные месторождения приносят государству прибыль. И ученые уверены, что они в области есть. Но почему тогда не найдено ни одного месторождения? Плохо искали?
– Проблема в том, что все это время мы хотели найти коренные месторождения на открытой легкодоступной местности, считая, что известные россыпи размещаются на кимберлитах. Конечно, по железной дороге работать проще. Но между ВСЖД и БАМом алмазникам делать нечего. Они там уже сорок лет пасутся, промывают сотни кубометров песков. Все речки оползаны. Но везде – исключительно россыпи.
Большая работа есть к северу от БАМа с воротами в Тайшете и на БАМе, на широте Братска. Два года назад на совещание в "Зеленый мыс" съехались алмазники. Я настоял, что необходимо смещаться на север. Совещание выработало позицию пока уйти отовсюду, кроме Муро-Ковинского района. На севере, конечно, закрытые территории, болота. Условия трудные и деньги поэтому должны выделятся большие. Но проблема даже не в том, что надо много денег, а в том, что мы не подготовлены к такой работе.
– Какие районы в области самые перспективные на коренные месторождения?
– Чуно-Бирюсинское – по одноименным рекам, которые впадают в Ангару. Муро-Ковинское – границы по рекам Кова и Мура. Непско-Чонское – границы по Непе и Чоне. Илимпейское – по Тунгуске, как раз тот район, который приглядела АЛРОСА. На Катанге мы работаем по местности между Нижней Тунгуской, Вакунайкой, северо-восточнее Ербогачена. Параллельно АЛРОСА ведет разведку в смежном Муро-Ковинском районе, который, по моему мнению, малоперспективный.
– АЛРОСА приглядела для поиска коренных месторождений именно Иркутскую область. Значит, уже можно говорить о нашем потенциале?
– Наша категория называется как раз P3 – потенциальная. Про эту категорию мы говорим: дайте нам денег, и мы найдем алмазы. Но для успешной работы мы должны территориально сузить круг поисков. Категория повыше, P2 – это так называемые "хвосты", которые могут стать промышленными месторождениями, но к ним пока не подобраться. Они привязаны к месторождению и поэтому представляют государственную тайну.
P1 – это само месторождение, запасы. Они секретны. При переходе P3 в другие категории круг поисков сужается до точки. Пока наша категория P3 не перешла ни в Р1, ни в Р2. Но прогнозные ресурсы у нас крупные.
– То есть вы уже можете сказать, что у нас есть богатые алмазные месторождения?
– Теоретически есть. Но не будем забывать об этике: если сказать, что у нас их мало, инвестор не пойдет, если сказать, что много – а вдруг надежды не оправдаются.
– Сколько прибыли от алмазов достается региону? Реально ли нам разбогатеть на "камушках"?
– На примере Якутии распределение доходов выглядит так. 31% уходит в Федерацию, столько же – предприятию (но АЛРОСА на 77% предприятие государственное, остальное принадлежит работникам предприятия – от руководства до рядовых работников). По 20 процентов уходит в регион и столько же остается в районе. Якуты имеют свои 20 процентов и делают с ними все что хотят. Преимущественно торгуют в Лондоне, где идет главный сбыт сырья.
– 20 алмазных процентов – это много?
– Алмазы всегда приносят огромные деньги. Представьте: в мире ежегодно добывается алмазов на 5 млрд долларов. После огранки их стоимость возрастает до 50 млрд. Доля наших якутских алмазов (сырья) – на 1,5 млрд.
1 карат алмазов стоит от 200 до 500 долларов. Один грамм – 1000 долларов. Один килограмм – по объему это две трети стакана – 1 миллион долларов. Если камни крупные, цена возрастает в геометрической прогрессии. Бриллианты – самая твердая валюта в мире. В то время как золото дешевеет, цена алмазов увеличивается. Стоимость месторождений в Якутии порядка 65 млрд долларов. Мы строили северные города и могли позволить, чтобы на одного работника приходилось семь человек обслуживающего персонала.
Алмазы надо рассекретить
– Мы с вами тут сидим, беседуем о стратегическом сырье, как о погоде...
– Крупные месторождения закрыты. В Иркутской области информация открыта до тех пор, пока не разведаны конкретные коренные месторождения. О районах поиска говорят, но только как о районах.
– Владимир Щукин, первооткрыватель трех алмазных месторождений, говорил: раньше даже слово "алмаз" нельзя было произносить. Алмаз называли "наш минерал", "кристалл".
– Щукин только когда стал начальником Амакинской экспедиции узнал, что в секретном отделе Амакинки хранится интересующая его монография, переведенная с английского. И только тогда он был допущен к книге, которая во всем мире была обычной, открытой.
– Вас курировали тогда и, надо полагать, курируют и сейчас. Работы ученых полузакрыты...
– Это ни сейчас, ни раньше не связано со шпионажем. Компетентные органы спорадически делают проверки. Они следят за правилами игры. Когда они нарушаются, органы приходят. Я знаю два случая. Начальницу гранильного цеха в Мирном очаровал какой-то армянин, и мирнинские камушки потекли через нее в Армению. Даму посадили. Второй процесс был в Москве над неким Козленком. Он был связан со сбытом технических алмазов и в их поток нелегально подмешивал крупные ювелирные камни большой стоимости.
– Секретность не мешает инвестициям?
– Мешает. Я считают, информацию надо открыть. Вообще, компании стараются уменьшить долю секретности. У австралийцев, например, нет секретов в этой отрасли. Мы были в Австралии, тамошние алмазники подарили свою информацию, которая у нас в стране шла бы под грифом. А также подарили карту нашей Сибирской платформы, сделанную из космоса.
– Вы – автор секретной книги...
– "Алмазопрогностика" на самом деле открыта. Хотя данные из нее можно сопоставить с данными из других книг и получить информацию, которая официально закрыта. В "Алмазопрогностике" говорится о том, каким образом надо "подкрадываться" к алмазам, там даже упоминаются кое-какие ноу-хау. Но книга вышла небольшим тиражом – 500 экземпляров, 400 из которых ушли в Мирный, в АЛРОСУ. А там они запросто могут поставить на ней гриф "конфиденциально". Они сами превратят ее в коммерческую тайну. Думаю, это нагнетет обстановку. И информацией, поскольку она недоступна, могут начать спекулировать.
– Нагнетет обстановку?..
– Сейчас идет захват земель с потенциальными возможностями. Все стараются отхватить от большого куска. Идет охота за картами. При АЛРОСЕ состоит 16 фирм, которые ей подчиняются, но при этом каждая проводит свою политику. Любая фирма сама может получить лицензию на разведку и добычу алмазов.
Метеориты "сеют" алмазы
– Один американский турист рассказывал, что на Байкал он приехал для того, чтобы писать книгу о байкальских бриллиантах. На Байкале действительно есть алмазы?
– На Байкале алмазов быть не может – из-за высоких температур в недрах. Два миллиона лет назад на Байкале булькали вулканы. Озеро так устроено, и это продолжается уже 11 миллионов лет. Алмазы – это, грубо выражаясь, сажа из автомобильной трубы, углерод. Кристалл стремится сгореть, окисляется. Неподгоревших – неоплавившихся – алмазов вообще нет в природе. При благоприятных условиях алмаз превращается в графит. Тайшетский алмаз в 7,5 карата – в графитовой оболочке. В районе Чары, например, и сейчас булькает магма на глубине 36 км.
– Алмазы вроде бы образуются еще и при ударе метеоритов. Тунгусский и последний, Бодайбинский, метеориты могли образовать алмазные месторождения?
– При ударе метеорита действительно образуются россыпные алмазы. Если метеорит упадет в то место, где есть графитовые сланцы (как на Ольхоне), при ударе сразу образуется алмазная пыль. А поскольку графита до чертиков, то россыпи получаются богатые.
70 млн лет назад метеорит образовал Попигайский кратер в Якутии. В этом кратере – множество прочных технических алмазов. Лет десять геологи работали на Попигае. Но эти алмазы недорогие, поэтому пока будут лежать. Проще вырастить искусственные на природных затравках.
Что касается Тунгусского и Бодайбинского метеоритов, то они "недоделанные". Ну, лес повалился, ну, кто-то сказал, что один алмаз нашел. И все.
– Искусственные кристаллы могут заменить природные?
– При Хрущеве чуть было не прикрыли алмазную промышленность. Кто-то нашептал, что вырастим, и без особого труда. Но скоро стало ясно, что камни со свойствами, близкими к природным, мы не получим. Оказалось, искусственные кристаллы не ювелирные, при увеличении в шесть раз в них обнаружились включения, трещинки. Начали крутить в центрифуге – через семь часов искусственный рассыпался. Натуральный оказался в 10 тысяч раз прочнее.
– Где хранятся те полторы тысячи алмазов, которые найдены на территории Иркутской области?
– В разных местах. Например, в головном институте Тунгусской экспедиции, в Московском ЦНИГРе. Наш институт просил у Тунгусской эти камни напрокат, поработать. Но получили отказ. Нам сказали: мы сами проведем исследования и пришлем результат. Сотни – в Красноярске. В Иркутскгеологии, в спецотделе, хранится около двух десятков камней, добытых ее предприятиями. В том числе и алмазы с Ингашей.
– Не боятся, что подменят или украдут?
– В экспедициях есть закрытые отделы, где хранятся найденные экспедицией алмазы – для того чтобы ученые имели возможность изучать их и сравнивать. Ценность этих алмазов известна, они описаны, так что подменить их не так просто.
– Ученые-алмазники имеют что-нибудь с этой прибыльной отрасли?
– Ничего. За примером далеко ходить не надо. Владимир Щукин, самый удачливый поисковик, месторождения которого уже дали стране десятки миллиардов долларов, никаких особых благ не имеет. Он, кстати, сейчас живет в Иркутске, перебрался три года назад из Мирного. Единственное, что он получил, – то, что его именем назван большой правильной формы алмаз в 80 карат. Такие именные алмазы бесценны, лежат в алмазном фонде и не подлежат продаже.
Кто занимается алмазами в Иркутске
Иргиредмет: они ищут технологии, которые позволили бы добывать алмазы с наименьшими потерями. Когда взрывают, алмазы разрушаются от взрывов – они не только потрясающе твердые, но и потрясающе хрупкие.
Институт земной коры: разработана рабочая гипотеза поиска алмазов и осуществлена прогнозная оценка перспектив алмазоносности на юге Сибирской платформы. Составлена структурная карта древнего фундамента этой территории и прогнозная карта для поиска в Иркутской области. В 1999 году АЛРОСА вела поиски в том числе и на Муро-Ковинской площадях, силами специалистов ИЗК по договоренности с Амакинской ГРЭ.
ВостСибНИИГГИМС: сотрудничают с АЛРОСОЙ по Катангскому району.
Иркутскгеология: в 80-е годы возобновила поиски алмазов Иркутской области. "Прощупала" Присаянье. Поиски прекратились из-за экономического кризиса. Теперь курирует поиски месторождений по Иркутской области, сотрудничает с АЛРОСОЙ.