Америка, которую они потеряли. Версия женская
Мужчины отчего-то всегда одинаково вспоминают Америку. Мой приятель, замечательный москвич иркутского происхождения, был там миллион раз, но свое представление о русско-американской земле по имени Аляска составил еще в детстве – благодаря десятилетнему чернокожему мальчику, который каким-то образом умудрился оказаться в этом суровом климате. Меланинодостаточный ребенок попросил у русского гостя десятицентовую монету «показать, как в автомате покупать кока-колу». Разумеется, далее он показал, как эту кока-колу надобно пить.
После этой невинной разводки мир пополнился людьми, которые никогда не употребляют слово «меланинодостаточный», а предпочитают прямое и честное определение – «афроамериканец». Другой мой знакомый запечатлел для себя штат Кентакки в порции картошки с сыром, гамбургере и тазике салата. Когда официантка принесла «100% american food», он вместо «спасибо» начал рефлексировать на тему того, что в кассе попросил «hot tea», а кентаккская буфетчица все переспрашивала, не «cool tea» ли он случайно имел в виду. Думается, официантка сильно удивилась, увидев, как все вышеперечисленное встало парню поперек горла прямо за столиком. Американская девушка наверняка провела бы сеанс рефлексии до того, как подошла ее очередь в кассу.
Даша – женщина. Наверное поэтому ее американская карьера, начавшаяся в 21 год в университете Вашингтона, через четыре года привела к аналитической должности в созданном «с нуля» банке и перспективе получить green-card, которую миллионы мигрантов спят и видят во снах про выигрыш в государственную лотерею. Выпускница престижного ВУЗа и дочь небедных родителей американскую мечту воплотила в жизнь без пыли и шума. К 25 годам в банке города Сиэтла она вплотную подошла к должности кредитного офицера с перспективой возглавить соответствующий отдел.
«Бизнес по-американски - это когда человек хочет открыть банк и собирает 10 человек, каждый из которых вкладывает в него небольшую сумму денег. Потом они становятся членами совета директоров. А мы за 9 месяцев собрали первоначальный капитал, который позволил получить так называемый «чартер» (банковскую лицензию, которую выдает штат). Когда мы открыли банк, я научилась практически всему: от бухучета до операционной деятельности и анализа кредитов. В маленькой организации нужно уметь делать всё. Потом я занималась анализами кредитов для юридических лиц, встречалась с людьми, у которых есть свой маленький или большой бизнес. До какого-то момента было интересно узнавать, как устроен бизнес в Соединенных Штатах. А потом стало не так интересно».
Она могла бы поехать в Нью-Йорк или стать совладелицей бизнеса двух чудных пенсионеров на рынке вторичных закладных на недвижимость в Сиэтле. Но Даша пришла к президенту банка и сказала, что хочет быть таким же, как он. Умудрённый опытом пожилой банкир попытался объяснить ей, что президент решает очень много проблем. Подумав, Даша согласилась - действительно, зачем посвящать лучшие годы жизни нервной работе без выходных и перерывов. В общем, в 2005 году Даша вернулась. В России она окончательно пришла к выводу, что удовлетворение амбиций вряд ли компенсирует возложенную ответственность и личную жизнь.
«В Америке ты знаешь, что будет завтра. А завтра в Америке - это приблизительно следующие 30 лет вперед, - радостно и просто объясняет Даша брошенную на полпути американскую мечту. – Мне интереснее не знать, что будет через 30 лет. Тогда есть шанс сделать «завтра» более интересным».
Сидя на втором этаже офиса в центре Иркутска под несмолкающий аккомпанемент нашего общего знакомого, который рассказывает о своей загадочной русской душе, которой не место в Америке с ее хот-догами и некрасивыми женщинами, мы с Дашей занимаемся психоанализом. Она рассказывает, что в Штатах все специализированно. Тебя, узкого специалиста, ценят и хорошо платят, поэтому единожды вступив в узкий карьерный коридор, ты идешь в далекое, но светлое будущее. Хочется разнообразия? Возвращайся в исходную точку и меняй коридор.
«Все это не то, чем бы я хотела заниматься, - терпеливо продолжает Даша, когда наш знакомый на время иссякает. – Но я смотрела на тех, кем хочу быть, и понимала, что не могу ими стать. По крайней мере, в ближайшее время».
Свобода и воля.
Очередной интеллектуальный «возвращенец» как-то признался, что в России ему не хватает свободы, а в Штатах – воли. Даша говорит, что сначала стала бы кредитным офицером, затем начальником отдела. Возможно, пятидесятилетие встречала бы в должности директора по кредитованию. Она пытается объяснить, что, выбирая консервативное американское общество, человек априори соглашается соответствовать его негласным правилам. Хочешь воли – уезжай в неинституциональную Россию с ее «карьерными лифтами» и безграничными возможностями.
Мой приятель, руководитель пользовательской службы IT-департамента крупной инвестиционной компании, за кружкой зеленого чая на одной из иркутских кухонь объясняет, что огромное количество людей в Америке получают возможность понимать свою перспективу, купить в кредит дом, по выходным ходить в церковь, а после работы посещать литературные и драматические кружки. То есть, жить скучнейшей с точки зрения молодых российских карьеристов жизнью, в которой можно строить планы и втайне надеяться, что когда-нибудь типичному представителю американского middle-class выпадет шанс стать неприлично богатым и жутко знаменитым. Ниспосланная Богом «американская мечта» является неотъемлемой частью парадигмы о счастье, и мне начинает казаться, что все мои, сформированные российской социальной революцией собеседники, просто не смогут жить в предсказуемом обществе потребления, которое считает себя богоизбранным в результате незатейливого пиар-обеспечения. Мы, в отличие от них, пережили перестройку.
Даша не пытается подобрать правильные определения. Она просто рассказывает, что в России встречает людей, которые ставят знак равенства между словами «творить» и «работать». За прошедшие три года она вряд ли задумывалась, почему у нее не получился большой роман с американской мечтой. Тезис о том, что креативным и квалифицированным русским мигрантам довольно тяжело выполнять конкретную и узкую «мигрантскую» работу, она формулирует на ходу. Её работодатель ценил за знание русского языка – в Сиэтле, где находится штаб квартира Microsoft и работает очень много русских программистов. Сфокусированное изображение иммигрантского потолка не бледнеет даже на фоне высокой (относительно средней российской) зарплаты. Кроме того, условия получения green-card предполагали поездки в Россию три раза в год, что не очень удобно с одноразовым двухнедельным отпуском.
«В 21 год и в 25 лет представление о карьере несколько отличаются, - продолжает Даша. – У меня была возможность работать на «веселой» и «думающей» должности, но, может быть, мне больше не хотелось быть банкиром, а хотелось быть кем-то еще».
Формулировку «кем-то еще» нужно понимать в контексте миграционной политики Соединенных Штатов. Проживая на территории самой свободной страны (точнее – любой страны) со статусом рабочей визы, не так просто поменять место работы. Въезд иностранного сотрудника на территорию целиком и полностью зависит от потребностей работодателя, которому еще предстоит доказать миграционным службам, что на местах такого специалиста не найти. Свобода от работодателя наступает в двух случаях: брака с гражданином этой страны и получения инвестиционной визы, для которой в экономику необходимо вложить сумму с шестью нулями и через год завести штат работников (в случае с Америкой – 12 человек).
Очень личное.
При подготовке статьи на тему американских «возвращенцев» мы исходили из того, что человек по природе своей существо терпеливое. Поэтому сложности с законодательством и менталитетом не могут быть главной причиной покупки one way ticket в сторону России. В общем, искали «что-то личное». Для начала все «возвращенцы» пожаловались на то, что среднестатистическому американцу недоступен мир, в котором формируется загадочная русская душа, и потому никто не поймет русского человека лучше, чем другой русский человек. Отдельным пунктом Даша попросила отметить факт того, что русские мужчины – лучшие в мире. Наш общий знакомый настоял на занесении этого пункта в протокол.
«Несмотря на множество друзей, «американских родителей» и близкого человека там я чувствовала себя одиноко. Моим родителям нравится жить в России, у них здесь собственный бизнес и все нормально. А я в отличие от других россиян не могу просто уехать в другую страну и жить собственной, отдельной от семьи жизнью. Мы практически через день созванивались с родителями – для меня эта связь очень важна».
Однажды Дашин отец решил отметить с ней свой день рождения. Собрал документы, поехал в Москву и… встретил свой день рождения именно там. Американские чиновники, уверенные в том, что люди приезжают в Америку, чтобы остаться там жить, в визе отказали. Когда история повторилась, Даше пришлось подключать влиятельных американских знакомых, среди которых оказался и один из сенаторов. После вмешательства законодательной власти США в дела исполнительной отец Даши приехал в самую свободную страну в мире и провел там чудесный отпуск. А его дочь в это время окончательно решила для себя, что больше не хочет общаться с американскими чиновниками, отвечающими за визы. Потому что эта проблема будет возникать постоянно, а она не может себе позволить каждый год писать письмо от имени сенатора. Свобода в Америке такая же символичная как американская улыбка.
«Они с детства воспитываются в собственном доме, вокруг которого большой участок, - говорит Даша. – Это у нас 9-этажка в Академгородке и все друг с другом общаются, потому что по-другому нельзя. А в Америке мигранты из разных стран понимают другу друга гораздо лучше, чем американцев. Когда начинаешь «вписываться» в общество, ведешь себя также: дистанцируешь людей и улыбаешься «по-американски».
Чувство одиночества стало главным препятствием по дороге к большой американской мечте. Приехав в Россию, Даша вышла замуж и организовала собственный бизнес по привлечению относительно дешёвых европейских денег для корпоративных клиентов под залог оборудования. Успешная бизнес-леди, уехавшая из Америки, говорит, что в России у неё есть ощущение свободы и полной семьи, в которой есть и любимые родители, и замечательный муж.
- А чего тебе не хватает в Иркутске?
- Чистоты и жизненной инфраструктуры. С точки зрения экологии у нас грязный город. Ну и дороги - я до сих пор не могу привыкнуть ездить по колдобинам. Было бы неплохо, если в Иркутске воздух и дороги были бы такими же, как в Америке. Но, к сожалению, мне придется смириться с этими.
От американской карьеры остались безупречный английский, высокая скорость печати на компьютере и привычка делать «кавычки» средним и указательным пальцем на обеих руках одновременно. Акцент исчез через 2 недели, зато появилась привычка переходить с русского на английский: после длительной практики на одном из языков начинают болеть мышцы.
Екатерина Анисимова
ОБЪЯВЛЕНИЕ
Доставляем журнал "Иркутские кулуары" нашим читателям. Стоимость доставки 100 рублей. Телефон службы доставки: 8-964-1257227.
Весь номер журнала в формате PDF: http://rubabr.com/kuluar/2.pdf
