Попали на плиту
Землетрясение в Китае дало неожиданный резонанс в Иркутской области. Он носит скорее не сейсмический, а общественный характер. «Эхом Китая» назвали толчки на Байкале 21 мая.
Впервые за последние годы землетрясение было столь сильным – 7 баллов. Разрушений не последовало. Зато обнаружилось, что за два последних года на 70% сократилось финансирование региональной сети мониторинга землетрясений.
21 мая в 5.42 утра на среднем Байкале произошло землетрясение силой 7 баллов. В Усть-Баргузине ощущалось 5 баллов, в Онгурёнах и Еланцах – 4, в Иркутске – 3 балла. Этому землетрясению предшествовали толчки силой 3-4 балла в Слюдянке (4 мая) и 2-3 балла в Онгурёнах (10 мая). 7 баллов на среднем Байкале – первое крупное землетрясение на фоне сейсмического затишья последних лет, заявил «Конкуренту» заместитель директора Института земной коры СО РАН, профессор Кирилл Леви. По данным официального бюллетеня экологического мониторинга Байкальской природной территории (БПТ), в 2005-2006 годах интенсивность землетрясений в регионе действительно не превышала 5-6 баллов. Иркутск, стоящий на твёрдой плите, получает «транзитные» толчки. Они значительно слабее, чем в эпицентре, и здесь в последние годы ощущалось не более 2-4 баллов. В 1995 году в Иркутске –5-6 баллов.
Произошедшее на среднем Байкале – «эхо» разрушительных толчков, которые унесли жизни более 50 тыс. человек в китайской провинции Сычуань 12 мая, считает Кирилл Леви. В Азии есть несколько больших литосферных блоков, которые разделены границами. Блоки трутся друг об друга, вызывая землетрясения. Сычуанский разлом входит в состав одной границы с Байкальским рифтом. «Поскольку плиты сами по себе жёсткие, то если на одном конце границы что-то произошло, это даст ответ на другом, – говорит Кирилл Леви. – Но поскольку жёсткости полной нет, происходит некоторое замедление «эха». В Сычуане литосферная плита «подвинулась» под Тибет. А у нас произошло раздвижение, что на среднем Байкале и дало 7 баллов». Руководитель Байкальского отделения геофизической службы РФ Олег Масальский гипотезу коллеги обсуждать отказался, заявив: «Может быть так, а может и не так. Один Бог знает». Между тем Кирилл Леви опасается, что землетрясение 21 мая не последнее и толчки стоит ожидать на юге озера.
Профессор напомнил, что прошло уже почти 50 лет после крупных землетрясений 1957 – 1959 годов. А данные наблюдений гласят, что примерно раз в 50-60 лет в Байкало-Монгольском регионе происходят «вспышки» землетрясений. Такие ритмы в мире уже наблюдались. К примеру, на Анатолийском разломе, который проходит по северу Турции. Там несколько столетий с удивительной регулярностью (около 70 лет) события повторяются по некоей «цепочке», переходя из места в место. Кирилл Леви считает, что подобная схема может быть и на Байкальском разломе. И очередной вспышки стоит ожидать в 2009 – 2015 годах.
«На современном уровне развития мировой науки краткосрочный прогноз времени наступления сильного землетрясения в конкретном месте с точностью до часов – первых суток, к сожалению, невозможен», – сообщили в Байкальском отделении геофизической службы СО РАН. Но это не отменяет права отдельных учёных делать попытки прогнозирования, как говорит Кирилл Леви, «на любительском уровне». «Мы отслеживаем закономерности и пытаемся сказать: вот так должно быть, – говорит учёный. – А как оно будет на самом деле, не знает никто. В землю пока проникнуть может только геофизика. А интерпретация геофизических полей – дело чрезвычайно тонкое. Что-то дают летописи, что-то – сейсмогеологи, которые раскапывают древние землетрясения и датируют их радиоуглеродным методом. Но мировая сейсмология пока подошла только к долгосрочным прогнозам». Кстати, по такому вот прогнозу ИЗК СО РАН в атласе «Озеро Байкал» (2005 год) в первом десятилетии 21 века обещают «низкую сейсмическую активность». Усиление ожидается к 2040 году, и оно будет постепенно расти к концу первого столетия. Но всё равно не достигнет уровня середины 20 века.
Если перевести последнее землетрясение на Байкале в энергетические характеристики, то это будет цифра 10 в тринадцатой степени джоулей. Сила атомной бомбы в одну мегатонну. Иркутяне ощутили только «транзитные» покачивания – у кого-то задребезжали стекла, у кого-то стучали двери. Однако какой отзыв вызовет более сильное землетрясение, не знает никто. Некоторое время назад иркутские археологи делали раскопки на углу улиц Декабрьских событий и Нижней набережной. Обнаружили сорванные почвенные горизонты. Это было зимнее землетрясение 1861 года. Летом 1957 года в Чите в зданиях деформировались окна. Город от очага Муйского землетрясения находился в 1 тыс. км. Иркутск от Байкала – в 70 км.
Парадокс, но в сейсмоопасном регионе до сих пор нет областной программы защиты от землетрясений. «Нас пока ещё хорошо не тряхнуло», – грустно шутит Кирилл Леви.
Программа «Сейсмобезопасность Иркутской области» была разработана в 1995 году по следам землетрясения в Тункинской долине. В 1998 учёные модернизировали её для всей Сибири. Это был комплекс исследований – испытания зданий, создание сейсмических карт для отдельных районов, организация сети сейсмических наблюдений. Хотя в 1999 году Иркутск «тряхнуло» так, что люди от страха ночевали на улицах, программа благополучно забылась. Сейчас ИЗК, по словам Леви, пытается её «реанимировать».
Сделать это будет трудно. «Мы упали в такую яму, из которой выкарабкиваться придётся очень долго, – считает профессор. – Если раньше на проведение исследований нам нужны были сотни тысяч рублей, то теперь – миллионы». Байкальский филиал геофизической службы СО РАН владеет сетью из 23 станций, на которых работают около 100 сотрудников. Для сравнения: в Калифорнии на разломе Сан Андреас, который по длине почти равен Байкальскому, действуют около 300 станций. В конце 19 века в Сан-Франциско, стоящем на разломе, после землетрясения начались сильнейшие пожары. И разлом «обвешали» датчиками.
Сычуань уже настигла вторая беда – трещины в плотинах. Плотина Иркутской ГЭС находится в 70 км от очагов землетрясений и выдерживает 9-балльные сейсмические эффекты. Братская ГЭС стоит в 6-7 балльной зоне. Усть-Илимская ГЭС также в стороне. Но инженерно-сейсмометрическая сеть есть только на Иркутской ГЭС. Одна станция стоит на Братской. А нужно не менее пяти в Братске и трёх-четырёх – в Усть-Илимске, чтобы наблюдать за толчками техногенного характера, считает Кирилл Леви. Из опасных производств региона, по данным профессора, инженерно-сейсмометрические сети есть только на АЭХК. «Государство должно как-то управлять собственником и заставлять его устанавливать сейсмометрические станции для неразрушающего контроля за состоянием сооружений», – считает Леви. В жилом секторе, который по определению не может быть «опасным», практика установки такого оборудования вообще не принята. Карты сейсмического микрорайонирования составлены по Иркутску около 20 лет назад, по Ангарску, Шелехову и Байкальску – немного позже. А с учётом деятельности человека срок обновления таких карт – 10 лет.
23 иркутские станции, стоимость каждой из которых около 300 тыс. рублей, пока «закрывают» регион, передавая данные МЧС. Но для получения более точной информации их должно быть минимум в два раза больше (это позволит учёным точнее определять глубину очага землетрясений). Профессор считает, что свою долю средств на поддержание сейсмобезопасности должна дать область. Что думают по этому поводу чиновники, предстоит узнать 27 мая, когда состоится комиссия по чрезвычайным ситуациям Иркутской области под руководством первого заместителя губернатора Юрия Параничева. К слову, с 2006 года финансирование Байкальского отделения геофизической службы СО РАН упало на 70%. «Если тенденция продолжится, они будут вынуждены закрывать станции», – заявил Кирилл Леви.