Волнение души

Еще до похода в музей на выставку графики все вокруг говорили, что графика – вещь трудная, и картины не очень понравились. Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Оказавшись в здании Художественного музея им. В.П.Сукачева, мы с одногруппниками попали в будничную атмосферу рабочего дня: в музее были лишь экскурсионные группы школьников. Мы, похоже, выглядели тоже как школьники, пришедшие на экскурсию, но, как оказалось, мы куда меньше знаем об изобразительном искусстве, чем те же десятиклассники. В то время как мы попали на нужный нам этаж, там уже начинался очередной экскурс по экспозиции эстампной графики XVIII-XX века. Я сотоварищи для расширения кругозора примкнула к школьникам и, слушая речь гида, совершенно запуталась в различных приемах графического искусства: литография, ксилография, акватинта, офорт, линография, резцовая гравюра и т.п. И тем более меня поразило, как школьники легко (для своего возраста) отвечали на вопросы гида. Конечно, можно предположить, что это были ученики какой-нибудь художественной школы, но, тем не менее, как мы далеки от них в познании художественной культуры. А это ведь пропасть, огромная дыра (для меня лично) в кругозоре.

В общем, так и не разобравшись в техниках, способах и приемах графического искусства, я потихоньку отделилась от экскурсии и пошла искать отклик на картины в своей душе. Авось потом когда-нибудь найду ученую книжку про графику и разберусь в техниках и приемах.

Первой работой, увиденной мною, была литография – отпечаток резьбы по камню – Юона К.Ф. «Успенский собор». Издалека картина выглядит непонятной мозаикой белых и черных узоров, но вблизи видно, как на белом появляются мягкие черные штрихи, закругляющиеся в купола, превращающиеся затем в четкие линии каменных стен Успенского собора. Ничего лишнего как в соборе, так и во всей литографии в целом. Строгая и торжественная, светлая воскресная церковная чистота, благодать переходит с картины прямо в душу. Шум экскурсии заглушается, ты наедине с миром чудесных, где-то грустных до слез, где-то заразительно задорных образов.

«Утро на Таганке» А.В.Бородина продолжает настраивать на волну позитива, радости жизни, пробуждения жизни. Утро словно стоит на границе между недавним «божественным откровением» и будничной обычной жизнью. Черточки, испещрившие дома, асфальт, церковь, деревья, создают ощущение предрассветных сумерек: ранних, свежих до легкого холодка, бодрых и нежных. Словно солнце вот-вот начнет выползать, и черно-белые, сероватые штрихи станут розоватыми, а потом нальются золотом и картина заиграет всеми мыслимыми красками, проснется все живое. Сначала улыбнется мечтательно, засмеется и будет жить.…Жить.…До вечера. Нет, до зимы.

До суровой, грязной, мертвой зимы. Знаете, когда днями висит холодное серое свинцовое небо и давит на грудь. Глаза потухают, наваливается усталость. Кажется, что кругом одно зло, одна смерть, безысходность. Таково впечатление от картины «Ватин переулок» Захарова Г.Ф. На мой взгляд, та же техника, что и в «Утре», но какой контраст! Неблизкие крыши гурьбой затемняют небосвод. Слева многоэтажный дом, за ним не видно солнца. Провалы его окон зияют как после обстрела, уныло сгорбились дома. Люди есть: влюбленные, кто-то катится на санках. Внешне жизнь есть. Но обязательно в такой картине есть тот, кому не на что надеяться, время остановилось, а он в темной полосе и нет надежды на свет. И какою долгой кажется зима этому человеку и кажется, что ее не прожить. Страшно. Иногда таким мне видится Иркутск. Но, между прочим, это Москва.

Бегу, иду подальше от этой неотъемлемой части нашей жизни – темной части. Убегаю от нее к социалистическому реализму Пророкова Б.И. Его «Глаза – зеркало души» - это что-то. Вещь на все времена, актуальная. Миловидная девушка: ресницы – стрелы, вздернутый носик, волосы уложены, кожа – персик, а в глазах – копейка вместо зрачка. Большая желтая копейка. Комментарии излишни. Мастер – браво!

Вижу лес, «Зимний лес». До чего веселый, задорный! На снегу тень, елка пушистая, метель поплясывает, заигрывает с мохнатой лапой. Окас Эвальд Карлович акватинтой очень хорошо изобразил зимнюю сказку. Стоп! Вот еще «Зимнее дерево», офортом сделанное. Всматриваюсь, ищу отклик в душе, ассоциации. Шагаю назад к «Зимнему лесу» - вижу как будто бы тень, как будто бы ветка-то не сможет сладить с метелью. А «Зимнее дерево» стоит и все! Ни ветерка, ни тучки. Как-то скупо Никереев С.М. нарисовал. Вот «Вербная тишина» отлично получилась.

В музее холодно, за окном тоже, и под стеклом как-то морозно. Отправляюсь в знойный «Самарканд» Фаворского В.А. «Разговор о порохе» ведут здесь военный с погонщиком верблюдов. Ну и пусть ведут. Верблюдам хоть бы что: задрав головы, они цепочкой, покорно движутся за своим погонщиком, покачивая грузами на спинах и мордами в такт шагу.

Экскурсия давно разошлась, а я все двигаюсь по тихому пустому павильону от картины к картине. Суровый Илья Муромец, необычной мощи богатырской, лошадь под ним – под стать ездоку, сотрясает землю русскую. Эх, как бы нам да сейчас таких молодцев, чтобы содрогались враги Отечества. Но позабыты былины, позабыт Илья Муромец, Кибриком Е.А. воссозданный в иллюстрациях к былинам.

«Поездка за город» Пахомова А.Ф. тоже об истории. История из жизни трех девочек, как мне кажется, тесно переплетена с историей России. Картина создана в 1946году. Девочки из недавно прошедшей войны: их детство осталось там, в прошлом, на войне. В глазах их грусть, задумчивость. А вокруг уже светлый мир, тишина, солнечный полдень, простор, музыка граммофона. Вот и добрый козленок взбирается на пригорок к детям. И хочется верить, что дети его приласкают, снова засмеются, в их больших и чистых сердцах будет снова радость. Хочется, чтобы и сейчас каждый ребенок был счастлив в своем детстве, чтобы оно у детей было.

Вот такие разные чувства и мысли родила во мне эта выставка. И вовсе неважно, что ты не совсем понимаешь способы изображения, которые используют художники. Главное, чтобы восприятие вызывало эмоции, чтобы душа была жива и откликалась на то, что предлагает окружающий мир.