Кто боится Нину Силину?
Портрет современной российской революционерки.
Общественность безмолвствует
В 1878 г. русская революционерка Вера Засулич стреляла в градоначальника Петербурга Трепова за надругательство над политическим заключенным Боголюбовым. Прогрессивное российское общественное мнение остро переживало за ее судьбу. Под его давлением суд присяжных вынес сенсационный приговор: Засулич была оправдана!
В 2002 г. русскую политическую активистку Нину Силину судят по обвинению в причастности к покупке оружия. Российское общественное мнение мало волнует это дело. Несколько раз по ничтожным поводам Нину бросали в сильно бьющий по женскому здоровью, вонючий и холодный карцер с одними нарами на троих заключенных. Либеральную общественность это не возмущает.
Кто такая Нина Силина и как она оказалась под судом? Ей 25 лет, она из города Коврова Владимирской области. Еще совсем недавно ее знали только те, кто сильно интересовался областной политикой (весьма скучной). Нина возглавляла областную организацию Национал-большевистской партии.
В марте 2001-го сотрудники ФСБ задержали ее в Саратове по подозрению в покупке оружия. 9 сентября там начался суд над ней и еще пятью членами НБП во главе с ее лидером – известным писателем Эдуардом Лимоновым. Им предъявлено обвинение в подготовке терактов и попытке создания вооруженных формирований. Обвиняемым грозит от 12 до 20 лет лишения свободы.
Нина и в тюрьме не теряет присутствия высокого духа. И там продолжает борьбу за справедливость. Написала жалобу в прокуратуру: администрация тюрьмы во время выборов в областную Думу принуждала заключенных голосовать за указанных кандидатов. За это ей наверняка отомстят карцером.
Люди и “овощи”
Конечно, легче и проще жить, как многие. Нина поступила на филфак Ивановского университета (заочно), ум незаурядный, способности нерядовые, трудолюбия не занимать, учись – и сто дорог, сто путей перед тобой.
У нее и педагогические способности проявились. Абсолютно бескорыстно (уточнение лишнее: Силина и корысть – антонимы) взяла под личную опеку большую группу ребятишек из трудных семей, организовала нечто вроде тимуровского отряда. Прессу распространяли. И как здорово получалось – газеты уходили пачками, каждое издание спешило заручиться помощью ребят. Торговлей они приносили пусть небольшой, но жизненно важный доходишко себе и своим бедствующим семьям. Нина собственным примером учила детей торговому ремеслу. Да еще молодая “воспитательница” помогала делать уроки, заботливо и чрезвычайно трогательно, если смотреть со стороны, наставляла подростков. Как могла, конечно.
И все бы могло пойти у Нины, как по расписанию: сессия – диплом – работа – замужество и так далее. Но, видно, не по ней распланированная, размеренная жизнь.
К тому же ее буквально бесили порядки, политические и экономические, которые укреплялись в нынешней России. Не может она беспечно жить, когда вокруг воцаряются сплошная несправедливость, тотальное вранье и ложь. Бесчестный мир, злой, уродливый, рождает протест и желание изменять его. Ее возмущала пассивная жизнь смиряющихся с негодяйством людей, которых она презрительно клеймила “овощами”, – с растительными потребностями: питание – выделение – размножение…
На то и юность, чтобы задавать себе сложные вопросы и искать ответы на них.
К национал-большевизму
Вопиющая круговая общественная несправедливость, обрушившаяся на Россию, обратила Нину к чтению Ленина. Еще недавно почти для всех советских людей он был “великий вождь и учитель”. Но вот те, кто требовал изучать его труды в сети партийно-комсомольской учебы и звал к строительству коммунистического общества, едва ли не в одночасье стали ярыми защитниками капитализма.
Как же так? Почему взрослые люди так легко изменили свои убеждения, быстро поменяв их на противоположные?
Что, и молодежи следовать безнравственному примеру? И всегда быть “идущими вместе” с теми, кто сильней?
Местные коммунисты (а в области и губернатор, и глава парламента – члены КПРФ), которые могли помочь понять происходящее и подсказать, что делать наилучше, вызывали у нее даже не разочарование – презрение: на устах одно, а на деле – так же падки на сладенькое, на доходные теплые местечки, только не всем достается.
Не найдя ответов у Ленина, искала их у Сталина: как жить в обществе, не желающем соблюдать справедливость? Трудно сказать, что она вычитала у этого учителя, но не без его влияния пришла она в партию национал-большевиков.
Приход ее к Лимонову и его партдрузьям закономерен. Там почитали героев, служили суровому, но справедливому национал-большевистскому “Богу”. Но никак не Маммоне. Маммона воцарился на всем остальном пространстве Руси. За пределами маленькой территории НБП, где были Сергей Курехин, Александр Дугин, Наталья Медведева, Егор Летов. Где не только возрождали любовь к Владимиру Ильичу, но и боготворили мужественного барона Унгерна. И в этой странной, на взгляд непосвященных, “эклектической” мешанине прекраснодушным юношам и девушкам виделась великолепная футуристическая картина только еще зарождающегося Нового Мира. А главное – там был уникальный ловец и инженер возвышенных молодых душ, вдохновенный гуру Эдуард Лимонов. Жизнь партии стала ее жизнью, идеи и идеалы НБП стали ее идеями и идеалами.
Мир национал-большевизма намного сложнее, чем принято о нем думать. Он не пускает в себя примитивной ксенофобии, но и современного смердяковского космополитизма категорически не приемлет. Радикально отвергает фальшь конформизма, но не отрицает политических методов борьбы. Отторгает тотальное “общество спектакля”, но всячески приветствует свободное творчество.
Простые советские истины, “опошленные”, запачканные, сданные в утиль циниками-пошляками, были извлечены и отмыты нацболами, приобрели у них новое действенное качество.
“Молодым везде у нас дорога ДОЛЖНА БЫТЬ!” – категорически провозглашают члены НБП. И настойчиво, агрессивно пробивают себе дорогу в большую политику. “Старикам всегда у нас почет ДОЛЖЕН БЫТЬ!” – требуют нацболы. И ценой собственной свободы, ценой больших тюремных сроков для себя добиваются для ветеранов Великой Отечественной права оставаться жить на свободе. Тех, что по воле злосчастной судьбы и скверных правителей стали в лицемерно-либеральной Латвии преступниками.
“По уши” влезла Нина в партийную и общественную работу: манифестации в Москве и “на местах”, рекрутирование новых членов НБП, обширная и каждодневная помощь в работе депутата областного Законодательного собрания – тоже нацбола. На учебу в вузе времени не хватало, да и показалась она неинтересной.
Ее университеты
Зато самообразованием (правда, весьма специфическим) занималась кропотливо и увлеченно. Прочитала тщательно, осмыслив, труды всех национал-большевистских классиков (от Устрялова и Генона до Лимонова и Карла Шмитта) как в интерпретации современного мэтра Дугина, так и “в чистом виде” – без привнесенной “экзегетики”. Нередко огорошивала эрудированных (как они о себе думали) оппонентов весьма уместными цитатами из Эволы или Хаусхофера. Запросто могла доказать неизбежность трансформации “таласократии” в “эфирократию” (через “аэрократию”, кажется, так).
Впрочем, “на суд общественности” формулы геополитики Нина никогда не выносила, поскольку понимала, что неинформированные слушатели, услышав нечто подобное, могут заподозрить говорящего в неадекватности.
А еще она учила арабский, считая большой вероятностью, что может пригодиться (и сейчас в тюрьме продолжает учить).
Кстати, она и пером владеет весьма умело и вполне могла бы стать в области заметной и даже ведущей газетчицей. Но сия слава не манила, о провинциальной прессе сказала: “Это – дурная манифестация интеллектуального убожества. Бесстыдная и уродливая профанация настоящей жизни. Вранье постоянное про “рост объемов производства”, когда объемы эти лишь вектор на бумаге, стремящийся к нулю”.
Как продвинутая нацболка, она любовно вчитывалась-вслушивалась в дикую музыку стихов графа Лотреамона. Серебряный век русской литературы предпочитала золотому, ибо Блок будет великолепен всегда. А “мелкий бес” Передонов сегодня гораздо более актуален, более реалистичен, нежели “овощи”-обыватели Онегин и Германн, политически невнятный Базаров и захлебнувшийся в патологической пустопорожней рефлексии Раскольников.
Жесткий бытийный императив “Человек – это то, что нужно в себе преодолеть” Нина восприняла буквально. “Человеческое, слишком человеческое” по твердому ее убеждению, чересчур мелко, чересчур пошло и чересчур материально.
В презрении к материализму, с которым она рифмовала мудреное слово “мондиализм” (новый мировой порядок – убийца идеалов-идей), Нина была достаточно последовательна.
Выражалось сие и в ее одежде, и в непритязательной еде. Ей наплевать на бедность собственного гардероба; может, это покажется странным, но такое наплевательство многим молодым и не самым глупым людям Коврова нравилось. Потому что многим чертовски нравилась сама Нина. Но она, преисполненная скепсиса по отношению к городским парням, едва ли не стерильно аполитичным, не давала им никаких шансов на какую-то взаимность. Нина видела свою Судьбу иной…
И еще она думала, что преодолевать в себе нужно не только человека материального – “овоща”, потребителя, обывателя. Но и слабое, заведомо спутниковое, женское начало искоренить в себе не мешает.
Образцы для подражания у нее были – “Валькирия революции”, к примеру, Лариса Рейснер или, скажем, мятежная Ульрика Майнхоф – значит, есть с кого себя делать! И Нина делала, хотя и с существенными отклонениями от “генеральной линии”.
Абсурд и бред
Судьба явилась к Нине в лице брутального рижского национал-большевика Владимира Московцева, заглянувшего как-то в Ковров “на огонек”. Нагрянула нечаянно красивая, заслуженная и выстраданная Любовь. С ним Нина уехала из провинции, чтобы окунуться в водоворот крупных и не очень крупных политических акций, в омут “прямого действия”.
Потом были поездка в Ригу, арест Московцева, депортация Нины за пределы якобы демократической Латвии, где двум российским нацболам Сереге Соловью и Максиму Журкину присудили отнюдь не шутовские сроки, арест Нины в Саратове, а дальше…
Второй месяц тянется суд. То, в чем обвиняют Нину и Лимонова (эти чудовищные в данном контексте статьи УК), – гротесковая чушь, подобие горячечного бреда. Верхушка страны погрязла в коррупции, Россию расхищают, распродают оптом и в розницу, предательство интересов страны мало кого возмущает, в Чечне каждый день гибнут молодые российские парни…
А маленькую группку нацболов обвиняют чуть ли не в попытке государственного переворота и угрозах суверенитету соседнего Казахстана! Абсурд и бред!
Хотя есть в этом и некая жуткая символика, некая извращенная “логика-диалектика”. Никто из Национал-большевистской партии режим Назарбаева свергать, разумеется, не намеревался. То есть высказывались мысли о необходимости борьбы с геноцидом русских в Казахстане всеми доступными политическими средствами. Но поднимать там восстание, совершать государственный переворот, имея в собственном арсенале жалкую пару-тройку некондиционных, проданных, похоже, провокаторами “пугачей”, – до такого даже неисправимо романтичные нацболы, включая Нину Силину, додуматься, дофантазироваться не могли.
Нина в этом становящемся поистине историческим саратовском процессе выступает, как нам представляется, живым символом. Она воплощенная вдохновенная крамола – мысли, слова, поступка, воплощенный укор лукавому “материализму”, гадкому симбиозу передоновщины с зубатовщиной.
Безликие (и не установленные следствием!) “волонтеры” спровоцировали ее арест, а востребованные временем-безвременьем “недотыкомки” верещат наперебой: в кандалы – Силину, на нары – Лимонова! В Саратове Нина не вылезает из карцера, и в этом, безусловно, просматривается все та же “логика”…
Не вор, не подлец, не сволочь
Нине Силиной в ковровской и владимирской прессе (которую она все ж таки не совсем оправданно не уважала) посвящены уже десятки публикаций. Мнения о ней высказывают полярные, однако хороших на порядок больше. В высшей степени приятно удивляют демократы. Старейшая владимирская газета “Призыв”, которая в постсоветский период ни слова доброго не сказала о большевиках, недавно опубликовала очередную добрейшую статью о Нине. Цитируем:
“Теперь о Нине Силиной. Дитя пролетарских предместий, девушка в кумачовой косынке и с ружьем – такой ее рисовали на предвыборных плакатах. Нина, несмотря на молодость, давно состоит в НБП и всегда участвовала во всевозможных выборах, называя всех своими именами: вора – вором, подлеца – подлецом, козла по жизни – козлом. Воры, подлецы и козлы очень этого не любили. В марте этого года Нину все-таки избрали в Ковровский горсовет, несмотря на то, что предвыборную кампанию она провела в СИЗО. Нину арестовали случайно. Но язык у девчонки такой, что она доведет до белого каления кого угодно. Вот и довела следователей да вертухаев. Отсюда все эти отсидки в карцерах. Незаконность такого наказания признают даже местные прокуроры, досрочно освобождая ее из карцера… Каждый, кто знает Нину, подтвердит – она абсолютно не тот человек, который должен сидеть в тюрьме. Не вор, не подлец, не сволочь. Однако ж…”
Вот именно, “однако ж”.
Зато газета, очень близкая к губернскому чиновничеству, “сигнализировала куда следует”:
“А власть молчит. Глава В.Т. Арсентьев (мэр Коврова. – Авт.) в разгар “страды” ушел в отпуск. Объясняться с народом городские чиновники не умеют и не хотят. “Паузу” заполняет группа депутатов “экстремистского” толка с идейными вдохновителями типа Нины Силиной. Сидя в “Лефортове”, депутатка горсовета, национал-большевичка “играет” большую политику, пытается из камеры руководить Ковровом”.
И смех, и грех, право слово! Возможно ли – бедной как церковная мышь, пусть и далеко не глупой молодой женщине, “сидя в “Лефортове”, играть большую политику и пытаться из камеры руководить Ковровом”? Ну, если смотреть на все безумными от страха – этакого “мистико-психопатического” – глазами, то, наверное, и не то увидеть можно. И видят…
Народ не только оправдал…
В марте в Коврове прошли выборы в местный совет. Друзья Нины выдвинули ее кандидатом, развернув бурную агитационную кампанию за ее избрание. Соперник ей достался сильный – действующий депутат, вполне порядочный зам. главного врача крупной больницы.
Но настолько прогнила репутация “друзей народа” из горсовета, что люди проголосовали практически против всех бывших депутатов. Про Нину же, сидевшую в “Лефортове”, народ говорил: “Вот такую начальнички не купят, ей верить можно, не подведет”. Силину знают и по достоинству ценят многие ковровчане, поговаривают, что ее даже губернатор области Николай Виноградов уважает.
Сегодня Нина Евгеньевна Силина – депутат Ковровского городского Совета. Выиграть в этом городе всенародные выборы совсем не просто. Ковров – не политическая глухомань и не край непуганых… обывателей. Для того чтобы Нина получила вотум доверия земляков, ее ковровским товарищам и гражданскому мужу Владимиру Московцеву пришлось немало поработать. Потрудились хорошо, честно и, что называется, ответственно. Иногда хорошая, честная, ответственная работа может быть эффектнее и эффективнее “грязных технологий” и вбухивания гигантских сумм. Такие случаи встречаются все реже, но все же встречаются. Депутатом горсовета стала также член НБП Ирина Табацкова.
Вот бы и в Саратове судьи с прокурорами поняли, что они судят не коварных и хитрых заговорщиков, а романтиков, идеалистов, безгранично преданных Родине и своему народу. Судят писателя Эдуарда Лимонова и его молодых, не сумевших уберечься от провокации соратников.
