X-Files на RenTV ("Аист", 26 октября, в пятницу ночью)
Необходимое вступление. Сознаюсь честно - я не знаю наверняка, что за серия должна идти в эту пятницу. Потому что, если следовать нумерации серий, то должна быть Via Negativa (порядковый номер - 8х07) - серия об убийственных (во всех смыслах слова) глюках, которых не избежал даже такой закаленный терминатор, как Джон Доггет. Но скорее всего, в эфир выйдет пропущенная ранее Redrum (8х03), которая на русскоязычных сайтах идет как раз после эпизода Invocation (дело о мальчике Билли, серия прошлой пятницы). Итак:
эпизод 8х03 - Redrum ("Убийство").
Первое, что мы видим, - это великолепная сеть, в центре которой сидит ее хозяин… Нет, нет, это не серия о зловещих Провайдерах Internet, просто в камере обычной американской тюрьмы давно не убирали, вот и завелся в углу паучище - и чем он только там питался?
Другой, более крупный обитатель этой камеры, афроамериканец (для нас - попросту негр) Мартин Уэлс, только что проснулся и пребывает в состоянии полного отупения. А все потому, что ему незнаком старинный русский обычай "запой" и его логическое продолжение "похмелье". Вот, скажем, что подумал бы простой русский мужик, проснувшись утром в тюряге с головной болью и синяком под глазом? Правильно - вчера хорошо повеселились. Но Мартин - вполне нормальный добропорядочный американец, более того, он - прокурор, поэтому, скорее всего, пьет только по большим праздникам, да и то наливает только "на два пальца", поэтому он искренне не понимает, в чем дело. С досады он давит паука, и тут появляется охранник, который выводит его из камеры. В конце коридора его ожидают Доггет и Скалли, причем оба они вовсе не выглядят счастливыми, и Доггет, которого Мартин, оказывается, хорошо знает, даже не желает с ним здороваться. Собственно, Доггет и Скалли разговаривают так, будто Мартина тут вовсе и нет; и Доггет замечает, что "там собрался у ворот этот, как его… народ!", а Скалли говорит, что неплохо бы перевезти Мартина попозже, когда толпа устанет алкать хлеба и зрелищ и разойдется. Но охранник считает, что народ уже разбил под стенами лагерь, а потому ждать не имеет смысла, и Мартина ведут на улицу, к грузовику. На них тут же набрасываются репортеры, и за их спинами Мартин видит еще одно знакомое лицо - отца его жены. Мартин зовет его, но тот смотрит на бедного Уэлса с ненавистью, потом достает пистолет и стреляет ему прямо в грудь. Мартин, понятно, падает на землю, и его не удается спасти даже Скалли, немало поднаторевшей в этом деле: его глаза стекленеют, и последнее, что он видит, - это наручные часы Скалли, которые показывают время - 8:20, и дату - 8 декабря. Сердце Мартина останавливается и часы внезапно начинают вращаться назад.
7 декабря. Несчастный контрамот Мартин снова просыпается в своей камере. Все тот же паук в углу только начинает плести свою паутину, и под глазом у Мартина все тот же фингал, только чуть посвежее. Мартин вспоминает все и в ужасе хватается за грудь, но раны там нет. И сразу можно сказать, что он не смотрел "День сурка", потому что явно все еще ничего не понимает.
Едва Мартин приходит в себя от удивления, как в камеру заявляются Доггет и Скалли, все такие деловые, с уликами под мышкой. Они по-прежнему упорно игнорируют простые вопросы Мартина (типа: "Что происходит?", "А вы кто?" (это к Скалли), "Что я здесь делаю?", ну и дальше в том же духе), зато предъявляют ему карточку - знаете, такую, какую засовы-вают в замок, чтобы он помигал зеленой лампочкой и открылся - и предлагают по-хорошему сознаться, что это его карточка. Мартин охотно сознается и спрашивает, из-за чего, собственно, весь сыр-бор. Тут Доггет впадает в ярость, обвиняет Мартина в зверском убийстве жены и подсовывает ему фотографию окровавленного трупа молодой женщины, изрезанной ножом. Мартин в шоке, он хватается за голову и начинает стенать: "Этого не происходит, этого не происходит!" (и чего Картер так вцепился в эту фразу? Даже одну серию так назвал - 8х14). Тут Доггет начинает подозревать, что дело нечисто, но в это время появляется охранник с сообщением о том, что прибыл фургон и пора везти Мартина на суд.
На слушании Мартину дают молодого адвоката, Джанет Уилсон; она инструктирует Мартина, как он должен себя вести. Судья - старый знакомый Мартина, но и он, и другие его бывшие коллеги теперь относятся к Мартину с презрением, считая его убийцей. В зале Мартин видит своего тестя и говорит адвокату, что тот стрелял в него; Джанет в недоумении. Тут судья объявляет о начале слушания и называет дату: четверг, седьмое декабря. Мартин в шоке, он-то считал, что нынче суббота; но его, понятно, никто не слушает. Адвокат потребовала освобождения Уэлса под залог, считая, что содержание его в тюрьме - как бывшего прокурора - ставит его жизнь под угрозу; но судья отклонил это требование и распорядился, чтобы Мартина, ради его безопасности, перевели в другую тюрьму на следующий день. Мартин протестует: он говорит, что отец его жены убьет его как раз во время перевода; однако Мартина утихомиривает и уводит охрана.
Позднее Доггет и Скалли приходят, чтобы допросить Мартина. Скалли очень учтиво спрашивает его, не хочет ли он им что-нибудь рассказать; в ответ он предполагает, что она, наверно, партнер Джона. Джон злится и говорит, что Мартин уже знает это, потому что вчера, в среду, уже встречался со Скалли. Мартин в растерянности. Скалли спрашивает его, что последнее он помнит; Мартин говорит: "как в меня стрелял мой тесть". Доггет злится еще больше, потому что считает, что Мартин его дурачит; он собирается уходить, и Мартин сосредотачивается на Скалли, видимо, полагая, что она быстрее ему поверит. Тут он, собственно, угадал: раньше Скалли, конечно, и слушать бы его не стала, но в последнее время она упорно пытается "стать Малдером" (по выражению Доггета), а потому готова если и не принять, то хоть рассмотреть любые небылицы - так, на всякий случай. Мартин в отчаянии готов признать, что то, что он пережил, - не более, чем предчувствие; но он давит на то, что и предчувствия сбываются. Скалли спрашивает его, что делал перед тем, как в него стреляли, и он говорит, что был в отеле, так как приехал в Вашингтон на слушание дела - по работе, так сказать. Скалли заверяет его, что это было три дня назад, и с тех пор он уже успел убить жену, хотя они с Джоном и готовы поверить, что сам он этого не помнит. Мартин протестует, но Скалли спрашивает его: "Если Вы действительно ничего не помните, то откуда Вам знать, что Вы не совершили убийство?" Логичное замечание, ничего не скажешь; и Мартин волей-неволей начинает рассматривать и такую возможность, что повергает его в уже привычный шок. Его уводят обратно в камеру, где он сидит и тупо пялится на стену; и ему чудится разбитое стекло и его жена, Викки; она задыхается от страха и боли, когда над ней заносят окровавленный нож. Мартин моргает и видение исчезает; он снова смотрит на ту же стену, где паук плетет свою паутину. В гневе Мартин снова убивает паука и срывает паутину (о, как это по человечески - срывать гнев на несчастных тварях!).
В тот же день к Мартину на свидание привели двух его дочерей. Он счастлив видеть их, но они держатся отчужденно - впрочем, может быть, они просто расстроены тем, что их родителей теперь нет рядом. Когда Мартин обнимает их, он снова видит, как его жена падает на стеклянный столик и тот разлетается вдребезги. По-видимому, он что-то вспоминает, потому что просит няню девочек, Тину, принести ему "кое-что из комнаты девочек".
Кое-что - это плюшевый мишка, которого Мартину доставляет его адвокат. Мартин зверски вскрывает живот зверушки и достает оттуда видеокамеру - "для наблюдения за няней" (вот они, благовоспитанные прокуроры!). Он считает, что на камере может быть заснят убийца. Джанет упрекает Мартина, что он не сказал ей об этом раньше, еще до слушания; но Мартин говорит ей, что даже не видел ее до слушания. Они вместе просматривают ленту, но на ней заснята только семья Уэлсов: Викки и сам Мартин, который появился в дверях детской незадолго до приезда полиции. Адвокат уходит, оставляя расстроенного Мартина смотреть на камеру.
Утро следующего дня. Мартин снова просыпается в тюремной камере, но уже без кровавого подбоя под глазом. Паук пока только бродит по потолку, подыскивая место для своей паутины. Появляется охранник, и Мартин встречает его с мрачной решимостью, заявляя, что никуда не пойдет. Охранник отвечает, что он и не собирался его никуда вести, а просто пришел сказать, что Мартина хотят видеть его адвокаты. Мартина приводят в комнату, где сидит старый адвокат Мартина, мужчина лет пятидесяти, и Дженет Уилсон. Адвокат знакомит Мартина с Дженет; тот заявляет, что уже знаком с ней, и просит Дженет не говорить в суде о пленке. Дженет ничего не понимает и уверяет, что сегодня впервые встретила Мартина. Теперь уже ничего не понимает Мартин: он-то считал, что адвокаты здесь из-за видеозаписи. Его прежний адвокат объясняет, что он ничего не знает о ленте и пришел для того, чтобы познакомить его с новым адвокатом. Мартин удивленно спрашивает, какой нынче день, и узнав, что это среда, шестое декабря, никонец-то понимает, что движется назад во времени. Адвокаты замечают его шоковое состояние и приписывают это его пребыванию в тюрьме; они успокаивают его, говоря, что у полиции нет никаких улик против него, и даже его карточку-ключ еще не нашли, так что у него есть шансы завтра освободиться под залог.
Позднее Мартин идет себе через тюремный двор, и тут ему навстречу попадаются оч-чень неприятные личности - парни, которых он когда-то засадил в то самое заведение, куда теперь загремел и сам. Парни насмехаются над Мартином и дразнят его; когда он пытается уйти, один из них, с татуировкой в виде паутины на руке, нападает на него и успевает полоснуть ножом по лицу. Когда Мартин падает, остальные заключенные окружают его…
Ну, по-видимому, охранники все-таки подоспели вовремя, потому что спустя некоторое время Мартин оказался в комнате для допросов, со ссадиной на лице и в весьма дурном расположении духа. Тут его навестили Доггет и Скалли; по-видимому, они еще не настроены против него, во всяком случае, Доггет выразил сожаление по поводу раны Мартина. Мартин пытается объяснить агентам, что он контрамот а-ля Янус Полуэктович, и движется во времени назад; но они склонны считать его заявление результатом нанесенных побоев. Во всяком случае, Доггет склонен: он просит Скалли проверить, все ли у Мартина в порядке с головой, и уходит. Но Скалли выслушивает Мартина и даже спрашивает его, почему это случается с ним. Мартин не знает, и она говорит ему, что ответ, возможно, кроется в нем самом.
Мартин, по-видимому, восприняв ее слова как китайскую философию, крепко задумывается и залазит в дело об убийстве жены. Один из заключенных, тот самый, которого Мартин когда-то посадил, насмешливо спрашивает его, уже не пытается ли он отыскать там какую-нибудь лазейку, чтобы избежать правосудия; Мартин говорит ему, что ищет там только Истину. (Жаль, что его не слышала в этот момент Скалли - тогда бы уж наверное поверила ему, хотя бы в память о Малдере). Мартин смотрит на фотографию убитой жены и его снова начинают одолевать видения: стекло, кровь и нож, который заносит над женщиной чья-то рука - рука с татуировкой в виде паутины. Мартин задыхается - он понял, кто убийца.
Понял-то понял, но он опять лег спать, и проснулся уже на свободе - на диване в чьем-то доме. Телевизор работал, и там как раз передавали, что некий Мартин Уэлс, вернувшись домой из командировки, обнаружил тело своей жены в гостиной собственного дома. Полиция пока не объявила его убийцей и разыскивает электронный ключ Уэлса, так как именно с его помощью убийца проник в дом. Сам Уэлс, по сообщению репортеров, находится сейчас в доме его друга.
В это время в комнату вошел Доггет с кофе и выключил телевизор. С Мартином он поздоровался довольно приветливо - не то что три дня назад… вернее, вперед. Мартин заявил ему, что теперь он знает, кто убийца, и описал Джону того человека с татуировкой, добавив, что он сейчас должен находиться в тюрьме округа Балтимор. Доггет удивлен: ведь накануне вечером Мартин заявил ему, что он понятия не имеет, кто и зачем убил Викки; однако он отправляется звонить на кухню. Мартин снова включает телевизор, и в это время на экране появляется отец Викки, тесть Мартина - у него берут интервью.
Доггет вернулся с кухни - он дозвонился до тюрьмы, но у них нет и не было заключенного, соответствующего описанию. Мартин расстроен, он считает, что этот человек должен быть там уже сегодня. В отчаянии он говорит Джону, что должен кое-что показать ему в его, Мартина, квартире. Они приезжают на место преступления и у Мартина, при виде разбитого стеклянного стола и пятен крови, снова начинаются глюки. Они с Доггетом достают из игрушки камеру и просматривают пленку; на ней по-прежнему только Мартин и его жена, однако Доггет считает, что пленка оправдывает его, потому что на записи в зеркале за спиной Мартина видно солнце, а его жену убили задолго до восхода. Следовательно, Мартин пришел уже после убийства, и убийца выключал камеру. Мартин уверяет Джона, что никто не знал о камере, кроме него самого и Викки. Потом он думает над этим и приходит к выводу, что знала еще и няня девочек, Трина. Он едет к ней и с порога обвиняет ее в том, что она помогла убийце: выключила камеру и дала ему электронный ключ. Она говорит, что даже не была там этой ночью, и этим выдает себя; потому что, как сказал Доггет, вышибая дверь ее квартиры, "первое, о чем Вы должны были спросить, это: "какая еще камера?"". В квартире Трины обнаружился тот самый испанец с татуировкой; Мартин опознал его и Доггет тут же зачитал ему его права. Тина впала в истерику и заявила, что ее заставили помогать убийце, угрожая ее семье - ну, если даже все было и не так, доказать это, конечно, никто уже не сможет.
Доггет быстренько увез подозреваемого в участок и допросил его. Оказалось, что зовут его Цезарь Окампо; он схлопотал полный срок за торговлю наркотиками, но удастся ли доказать его причастность к убийству Викки - неизвестно, потому что Трина запугана до онемения и особо рассчитывать на нее не приходится. Мартин так и рвался поговорить с этим Цезарем, ну а поскольку тот тоже этого хотел, Доггет сие дозволил. И сразу выяснилось, из-за чего вся заваруха: когда-то Мартин осудил брата этого самого Цезаря за наркоторговлю и сделал это вроде как противозаконно, потому что обвинение было ложным, а брат с наркотиками к тому времени уже завязал. Мартин предложил было Цезарю сознаться в убийстве в обмен на послабления для его брата; но тот сказал, что его брат уже повесился в тюрьме. Тут заглянул Доггет, вызвал Мартина наружу, и там его быстренько взяли под стражу по подозрению в убийстве, потому что на ноже, которым зарезали Викки, были его отпечатки пальцев.
Ну и следующей же ночью Мартин опять скакнул назад во времени, и оказался в гостиничном номере. Как он считает, ему дали второй шанс. Он срочно звонит домой, но слышит только автоответчик; он все-таки сообщает Викки, чтобы она немедленно уходила из дома, шла к своим родителям, и выбегает из номера. Однако едет он не прямо домой, а сперва заглядывает к Доггету и просит его о помощи. Он говорит, что его жену убьют через пару часов или даже раньше, а в полиции его посчитали чокнутым и отказались помочь. Доггет ничего не понимает, Мартин путано объясняет ему ситуацию, не упоминая, однако, о своих прогулках по времени; Доггет начинает звонить по телефону, а Мартин, понимая, что время дорого, едет к себе домой. Он застает в доме полицейских, которые говорят ему, что квартира пуста. Потом они уезжают, а Мартин звонит тестю и тот говорит ему, что девочки у него, а Викки давно ушла. Тут Мартин слышит шаги, вешает трубку (интересно, зачем? если там убийца, так хоть тесть услышал бы шум борьбы и, глядишь, чем-нибудь помог…), берет кухонный нож и встает за дверью. Дверь открывается, он заносит нож и тут входит Викки. Мартин с облегчением обнимает напуганную жену и говорит, что они немедленно должны уходить; в этот момент ручка двери снова начинает поворачиваться. Мартин велит Викки идти в спальню, запереться там и вызвать полицию, а сам собирается подкараулить убийцу. Но пока он запихивал жену в спальню, Цезарь уже вошел, и когда Мартин вернулся к двери, он тут же напал не него. Они сражаются и Мартин проигрывает; тут из спальни появляется Викки, Цезарь хватает нож и кидается к ней. Ох хватает ее и разрывает ее ожерелье; она падает на стеклянный столик и он разлетается вдребезги. Викки кричит и Мартин отчаянно пытается подняться, чтобы помочь ей, но не может - его сильно потрепало в схватке. Нож неотвратимо поднимается… И тут раздаются выстрелы. В дверях стоит весь такой героический Доггет с дымящимся пистолетом в руке. За ним в квартиру входит Скалли. Викки с Мартином обнимаются, а Скалли тем врменем проверяет Цезаря. Вряд ли он выживет. Мартин смотрит на часы; на них 4:39:52, 4 декабря. Часы начинают идти вперед.
Тремя месяцами позже. На часах - 12:16. Мартин снова сидит в камере и смотрит на стену; но это уже другая камера. Как видно, его-таки посадили за ту подтасовку с делом брата Окампо. Его голос за кадром рассуждает о том, что время проходит в тюрьме, стены которой не из кирпича и цемента, а из разбитых надежд и непредотвращенных трагедий. И самый драгоценный дар - это шанс вернуться и все исправить.
