Общественная заплата
На этой неделе исполняется год со дня первого пленарного заседания Общественной палаты. В течение этого года палата пыталась совместить несовместимое -- стать одновременно государственным органом и выразителем общественных настроений. Похоже, это у нее так и не получилось.
Как показывают социологические опросы, Общественная палата (ОП) в качестве "палаты №3" в течение почти всего 2006 года пользовалась почти таким же доверием граждан, как Совет федерации и Государственная дума (см. график). При этом отрицательных отзывов о ее деятельности было заметно меньше, чем о работе Госдумы и СФ,-- хотя это обстоятельство, судя по числу затруднившихся с ответом, в большей мере связано не с достоинствами самой "палаты №3", а с неосведомленностью респондентов о самом факте ее существования.
Что же касается политически просвещенных россиян, то многие из них не без оснований полагали, что созданная по инициативе президента ОП призвана заменить собой "неправильное" гражданское общество, за которое раньше отвечали прежде всего правозащитные и прочие некоммерческие организации (НКО). Сыграть роль "рупора общественного мнения" эти структуры не могли хотя бы потому, что многие из них финансируются из-за рубежа и, следовательно, слишком независимы от федеральной власти.
Кстати, сами члены ОП не забывали регулярно поминать своего создателя, чему способствовал и сам принцип формирования палаты, одну треть которой составили люди, делегированные в ОП непосредственно главой государства, а вторую треть -- те, кто был одобрен президентскими назначенцами. А первое заседание в Кремле с участием Владимира Путина дало членам ОП право говорить о том, что палата -- это "орган президента, а не чиновников".
Впрочем, тот факт, что руководящая и направляющая сила Кремля периодически материализовывалась на собраниях ОП в лице сотрудника управления внутренней политики президента Алексея Островского, отнюдь не означал полной подчиненности общественников воле президентских политтехнологов. Более того, первый серьезный удар по авторитету ОП, от которого она, по сути, так и не смогла оправиться, был нанесен именно самими ее создателями.
Так, именно с подачи Кремля Госдумой в конце 2005 года были приняты поправки в законы "О некоммерческих организациях" и "Об общественных объединениях", которые ужесточили государственный контроль за общественными организациями. Это произошло за день до окончания формирования ОП в полном составе. И хотя назначенные к тому времени члены палаты уговаривали депутатов "тормознуть" закон, чтобы дождаться полноценной общественной экспертизы, Госдума эти просьбы откровенно проигнорировала (поправки, существенно смягчающие скандальный закон, с которыми Дума была вынуждена согласиться, президент Путин внес от своего имени). Поэтому официальная позиция Общественной палаты, которая теперь считает, что смягчение федеральными властями требований к общественным организациям было ее заслугой, выглядит весьма сомнительно.
В то же время заметную роль в общественной жизни ОП играла лишь тогда, когда ее на это прямо уполномочивал Кремль. Так, в конце прошлого года палата завершила распределение государственных грантов наиболее достойным НКО на сумму 250 млн руб., средства на которые были заложены в федеральном бюджете по распоряжению Владимира Путина. Если бы дележкой средств занимался совет при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества во главе с Эллой Памфиловой, часть грантов, возможно, досталась бы каким-нибудь независимым правозащитным организациям. Зато члены ОП в число грантополучателей включили 17 общественных организаций, которые возглавляются самими членами палаты, например Анатолием Кучереной, Лео Бокерией, Ириной Родниной и Еленой Зелинской.
А вот задача наладить обратную связь с участниками национальных проектов, которую попросил организовать первый вице-премьер Дмитрий Медведев, оказалась для ОП слишком масштабной. Палата, правда, провела в ряде регионов собрания общественных организаций, на которых обсуждались нацпроекты. Но вскоре Медведеву понадобились новые помощники: к примеру, чтобы усилить обратную связь, ему пришлось собирать специальное совещание с представителями региональных СМИ.
Стоит признать, что иногда "правильный" вектор развития событий удавалось угадывать отдельным подразделениям палаты -- причем зачастую вопреки мнению совета ОП, который слишком рьяно фильтровал неосторожные "инициативы снизу". К примеру, комиссия ОП по экологии активно противодействовала строительству компанией "Транснефть" трубопровода вблизи Байкала. Но совет ОП, состоящий в основном из президентских назначенцев, это мнение долго не поддерживал. И лишь после того, как Путин на совещании по социально-экономическому развитию Сибирского федерального округа неожиданно порекомендовал "Транснефти" изменить маршрут трубопровода, Общественная палата записала историю с Байкалом себе в актив.
Похожая история произошла с реформой местного самоуправления. На сентябрьском пленарном заседании глава комиссии ОП по региональному развитию Вячеслав Глазычев представил доклад, в котором решительно выступил против отмены выборов мэров и предложил увеличить финансирование муниципальных бюджетов. В октябре трое депутатов Госдумы от "Единой России" внесли в палату проект поправок в закон "Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ", предполагающий фактическую ликвидацию выборов глав региональных столиц, который Глазычев также подверг жесткой критике. Но Общественная палата в целом выступить с отрицательным заключением на этот законопроект не успела: "Единая Россия" в преддверии московской сессии Конгресса местных и региональных властей Европы посчитала необходимым отмежеваться от "частной инициативы отдельных депутатов" и заверила, что не собирается отказываться от всенародных выборов мэров.
Помимо оперативного реагирования на спущенные сверху законопроекты, Общественная палата в отчетный период честно пыталась выдвигать и собственные инициативы. Но, как правило, никакими конкретными результатами эти шаги не заканчивались -- прежде всего по причине полного равнодушия к ним других руководящих органов.
К примеру, Госдума фактически проигнорировала предложения ОП по поправкам в Водный кодекс, который предлагал приватизацию и частное пользование водными объектами. То же самое случилось с Лесным и Градостроительным кодексами. Чем-то из разряда думских курьезов пока остается и письмо секретаря ОП Евгения Велихова председателю Госдумы Борису Грызлову, в котором глава ОП предложил запретить употребление чиновниками и журналистами слов "доллар" и "евро": соответствующий законопроект, дружно встреченный в штыки экспертами и представителями прессы, был принят Думой в двух чтениях, но его дальнейшее рассмотрение застопорилось.
К мнению общественников не особенно прислушивалось и правительство. Так, на тему представленного Анатолием Кучереной "Проекта первоочередных и долгосрочных мер по устранению дедовщины в армии", который был разработан после инцидента с рядовым Андреем Сычевым, лишившимся в результате дедовщины обеих ног, Минобороны обещало лишь "подумать". После этого ОП на своем заседании представила рекомендации по наведению порядка в армии (в числе которых были названы повышение призывного возраста до 20 лет, запрет занимать госдолжности уклонистам, создание вместо военных кафедр военно-учебных центров, введение отсрочек для сельских жителей) -- но отклик в армии нашла лишь идея о создании попечительских советов при воинских частях. Тем не менее, согласно неофициальному годовому отчету Общественной палаты, свое участие в обсуждении дела рядового Сычева она считает победой в сфере "защиты прав человека".
Успешной члены палаты считают и свою роль в конфликте жителей Южного Бутова с московскими властями, поскольку, как говорится в справке о деятельности ОП в 2006 году, палате "удалось установить диалог между столичными властями и жителями поселка". Правда, в той же справке отмечается, что московские власти за семь прошедших месяцев так и не отказались от планов выселения живущих в этом районе людей и строительства в Южном Бутове новых домов, а конфликт все еще решается "путем переговоров".
Иногда Кремль провоцировал ОП на весьма экстравагантные поступки, особенно в сфере борьбы с экстремизмом. Так, в августе 12 членов палаты направили президенту США Джорджу Бушу и премьеру Великобритании Тони Блэру обращение, в котором выразили возмущение участием дипломатов этих стран в оппозиционном форуме "Другая Россия". В то же время на заседании ОП в апреле, посвященном борьбе с ксенофобией и экстремизмом, члены палаты не стали зачитывать спущенный откуда-то сверху список экстремистских СМИ, куда попала и газета "Коммерсантъ", которой в свое время было вынесено предупреждение за интервью с ныне покойным лидером чеченских сепаратистов Асланом Масхадовым.
Таким образом, за прошедший год Общественной палате так и не удалось выйти из тени Кремля. Поэтому место, занятое "палатой №3" во властной вертикали, вопреки ожиданиям, оказалось весьма скромным. Ведь новой структуре фактически не удалось стать ни органом для "выпускания пара" недовольными политикой властей общественниками, ни организацией, призванной одобрять от имени гражданского общества все спускаемые сверху инициативы. Впрочем, сама идея выражать общественное мнение с помощью квазигосударственного органа (статус Общественной палаты законом не определен, но, к примеру, ее аппарат в юридических документах фигурирует как федеральное государственное унитарное предприятие) вряд ли могла привести к чему-либо другому.
