Разведка Кодом
Весьма посредственный фильм "Код да Винчи", созданный по не менее посредственному одноименному роману, тем не менее, несмотря на свою очевидную банальность, готов породить смуту не хуже, чем "Наставление в христианской вере".
Реакция на фильм парадоксальна - гораздо более парадоксальна, чем дилетантски разыгранный карикатурный скандал. В том, что карикатурный скандал был срежиссирован и разыгран как по нотам, сомнений уже нет. Вопрос о режиссуре "Кода да Винчи" остается пока открытым.
Любой здравомыслящий человек, посмотрев фильм или прочитав книгу, способен заметить абсолютное отсутствие скандальности как в сюжете, так и в его исполнении. Достаточно заурядный исторический детектив, с массой "ляпов", нелепостей, противоречий, однозначно проигрывающий "Имени Розы", "Страстям Христовым" и даже приключениям Индианы Джонса (не менее, кстати, скандальным с точки зрения ортодоксального христианства), он, тем не менее, вызывает все новые вспышки возмущения служителей, а главное - последователей церкви.
В подобной ситуации резонно задать вопрос - а кому выгоден подобный скандал, на который повелась даже обычно удаленная от экзерсисов кинематографа православная церковь? Что такого невероятного и противоречащего церковным канонам заявляется в фильме, на который весьма спокойно смотрит римско-католическая церковь, несмотря на то, что именно ее апологеты показаны в фильме с самой низменной стороны? И почему столь нервно реагирует на фильм православная церковь, хотя ее каноны в фильме не задеты никаким образом, зато негатива в адрес основного конкурента - папской власти - более чем достаточно?
Попробуем абстрагироваться от черно-белого восприятия мира и подойти к вопросу исторически.
Мы не знаем, жил ли на самом деле Христос. Несмотря на все заверения церкви, на сегодняшний день мы имеем дело лишь с четырьмя беллетристическими произведениями, напрямую свидетельствующими о жизни некоего Иисуса, и набором манифестов-посланий, созданных по мотивам Евангелий. И все. О Ранд ал`Торе, к слову, написано в десятки раз больше, и при этом гораздо более достоверно и менее противоречиво. Однако именно на убежденности в реальности Христа, и именно в терминах апостольского христианства, стоит все колоссальное здание христианской церкви.
Само собой, человеку свойственно верить и заблуждаться, и даже сотни фактов, свидетельствующих против реальности Христа, не способны поколебать веру миллионов христиан. Но. Капля точит камень. А современное информационное пространство точит его еще сильнее.
Римско-католическая церковь прошла нелегкий путь. Собственно, весь ее путь был путем борьбы - сначала с римским языческим государством, затем - с ересями, затем - с византийским расколом, затем - с арабами и одновременно с катарско-альбигойской ересью, грозившей уничтожить все население Европы. Протестантизм, Реформация, эпоха научных открытий и полной дискредитации христианской космологии и космогонии - мало кто мог выдержать такие потрясения.
Римская церковь выдержала - в первую очередь за счет того, что умела приспособиться к меняющемуся миру. Последний период изменений был самым тяжким и мучительным - начиная с середины XIX века, когда с стремительно распространяющимся всеобщим образованием, газетами, радио и обвальным ростом объема информации церковь стремительно теряла влияние, руководящую роль, деньги и власть. Нужно честно признать - только всеобщая безграмотность и невежество позволили христианской церкви продержаться две тысячи лет. Только образованность монахов и необразованность населения, только умение убеждать словами, чудесами и мифами. Всеобщая информированность породила скепсис, скепсис породил сомнения, и колосс церкви мгновенно зашатался.
В послевоенный период церковь вплотную подошла к своему краху. В ситуации, когда одни христиане сжигают миллионы других христиан в печах Майданека и Освенцима, в искупительную жертву иудейского плотника верится с трудом. Когда не помогают молитвы миллионов, когда мир рушится, ценности превращаются в прах, а люди - в пепел, когда по обе стороны от линии фронта солдат благословляют крестом на убийство себе подобных - вера умирает.
К чести римско-католической церкви, нужно признать, что она сумела выйти из кризиса. Второй Ватиканский собор перевернул всю церковь с ног на голову, полностью изменив взаимоотношения церкви и мира. Естественно, это было нелегко - но у руля римской церкви стоял человек, от страны которого не осталось ни одного целого камня, и именно это позволило совершить революцию - которая, естественно, осталась незамеченной в советской России. Впрочем, не до конца оцененной роль этой революции оказалась и в традиционно католических странах - в которых уже привыкли к бытовой роли церкви.
А вот православной церкви крупно не повезло. В свое время, стремясь избежать ошибок своей римской родительницы, православная церковь запретила менять не только догматику, но и вообще что бы то ни было в вероучении, обрядности, устройстве церкви. С самого момента раскола, более чем за тысячу лет, православная церковь не изменила ничего - ни в своем внутреннем устройстве, ни во взаимоотношениях с миром. Зато изменился мир - и изменил свое отношение к церкви.
Вернемся, однако, к нашим историческим детективам на христианские темы.
Настаивает ли современная римско-католическая церковь на реальности существования Христа? Ответ на этот вопрос не так однозначен, как может показаться. Безусловно, рядового адепта церкви ждет только положительный ответ. А вот опыт общения с иерархами католической церкви на достаточно высоком философском уровне показывает, что, как и полагается философам, ответом на этот вопрос становится многоточие. Более того - на прямой вопрос о вере в существовании Бога серьезные католические священники предпочитают отвечать достаточно уклончиво: "надеюсь, что он существует, но утверждать не могу".
За почти пятьдесят лет, прошедших от Второго Ватиканского собора, католическая церковь, явно не афишируя этого, отказалась почти от всех мистических доказательств существования Христа. Она отдала ученым знаменитую Туринскую плащаницу и не возражала против их заключения о времени ее происхождения, датированного XIV веком. Возражали другие - православные иерархи, рядовые священники, прихожане. Католическая церковь безропотно передает православной церкви мистические святыни и реликвии, якобы исцеляющие больных и увечных, и переносит всю свою деятельность в благотворительные фонды, работу в больницах, научные исследования. Католическая церковь снисходительно наблюдает за ажиотажем вокруг Благословенного огня в Иерусалиме, не торопясь разоблачать многолетний обман, однако и не поддерживая его. Католическая церковь переходит от пропаганды вероучения к работе с конкретными людьми - заменяя собой психологов, психиатров, собеседников.
Наконец, католическая церковь не только не возражает против археологических изысканий на территории раннехристианских исторических событий, но и финансирует их. Невероятное, казалось бы, явление - однако вполне оправданное с точки зрения реальной, непридуманной истории.
Дело в том, что современная археология, по большому счету, давно расставила как минимум часть точек над загадками из жизни Христа и его родственников. Материалы эти не являются секретными, они давно опубликованы в научных произведениях и даже в некоторых популярных изданиях. Однако наука в вопросах истинных исторических знаний о Христе проявляет редкую осторожность. И это естественно. Как сказал великий русский поэт, "тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман". Правда мало кому нужна и интересна. Люди хотя заблуждаться - им приятно заблуждение, особенно заблуждение в отношении идеалов христианства. Христианство - религия слабых и угнетенных, религия людей, страшащихся смотреть в глаза истине, боящихся признать, что только они сами отвечают за все в этом мире. Проще верить в мессию и закон всеобщей справедливости.
Однако вечно так продолжаться не может. Пусть мы и являемся неуклюже одетыми квази-обезъянами, не избавившимися даже от десятой доли инстинктов, но мы сумели понять и принять многие простые вещи - гигиену, гуманизм, пацифизм, равенство полов, существование других миров. Придет время, когда мир поймет, что новозаветный миф о Христе не отражает и сотой доли исторической реальности. Для каких-то церквей, стоящих на позициях жесткой догматики, это будет катастрофой. Для достаточно гибкой и поневоле житейски умудренной римской церкви это давно уже должно было стать ожидаемым.
По мнению археологов, Иисус (вернее, человек, ставший прообразом библейского Мессии и породивший учение, завоевавшее на сегодня почти треть мира) действительно был женат, и у него с большой долей вероятности была дочь, но мог быть и сын, и не один - хотя, конечно, Леонардо да Винчи тут ни при чем, и никаких кодированных загадок он не составлял. Как ни при чем здесь и тамплиеры, таинственность вокруг которых была порождена практически только фантазиями оккультистов конца XIX века. А вот выводы из факта существования прямых наследников Иисуса весьма интересны. Согласно несложным математическим выкладкам, даже в идеальных условиях генеалогического постоянства, если бы у каждой семьи рождалось ровно двое детей, все население планеты находилось бы в родственных связях уже через 830 лет. Любое изменение этого постоянства только сокращает этот срок, и, по мнению математиков, на самом деле он равен примерно 400 годам. Из чего следует, что с момента рождения Христа все человечество (ну, разве что за исключением жителей Океании и дебрей Амазонки) пять раз стало родственниками - а следовательно, мы все - родственники Иисуса. И иудеи, и католики, и православные, и сектанты, и мусульмане. И те, кто сгорел в печах Освенцима, и те, кто их зажигал. И те обвиненные в ведовстве женщины, которых ждал костер, и те, кто листал "Malleus Maleficarum" и подписывал энциклики. И это - уже совсем другая история...
Думается, именно вследствие всех этих фактов, вследствие изменения взаимоотношений римской церкви и мира, католик Дэн Браун, состоящий, по некоторой информации, в ордене иезуитов, пишет свои, честно говоря, далеко не гениальные книги. Он всего лишь готовит мир к тому, что истина не бывает однобокой, что она сложна и многогранна, и каждый шаг человечества открывает ее новую сторону. Пусть и не очень приятную для самолюбия обывателя.
Дмитрий Таевский, родственник Меровингов
