Фенольное озеро в Улан-Удэ: уроки быстрой ликвидации от других регионов

Зловещая аномалия уже три десятилетия живёт в самом сердце Улан-Удэ, отравляя почву и воздух и даже не платя за это ни копейки. Фенольное озеро у ЛВРЗ давно превратилось в экологическую бомбу замедленного действия. В отстойнике скопились десятки тысяч тонн токсичных веществ, которые местные власти неоднократно собирались утилизировать. Чтобы понять, почему улан-удэнская история тянется так долго, Бабр решил взглянуть на чужой опыт. Разберёмся, как в других регионах России и за рубежом избавлялись от похожих объектов.

Долгие годы власти Улан-Удэ обещали избавить город от фенольного озера, куда ещё в советские годы сливали отходы производства ЛВРЗ. План по рекультивации неоднократно переносили, а методику долго обдумывали. Только весной 2024 года за утилизацию отстойника всерьёз взялся Росатом. Но всерьёз – ещё не показатель качества.

До этого чиновники предлагали уничтожить фенолы самым простым и экономически менее затратным методом – пиролизом, то есть сжиганием без доступа кислорода. Так как Росприроднадзор тогда сказал «нельзя», была придумана новая идея: зимой, пока почва промёрзшая, можно вывезти застывшие отходы по частям в несколько заходов. Сомнительно? Не совсем.

Пока в столице Бурятии нефтяную жижу пытаются вычерпать «вёдрами», в других регионах России и за рубежом подобные опасные объекты ликвидировали похожим образом или благодаря более современному подходу. Одни, как в Улан-Удэ, затянулись, другие стали примером для подражания.

Возьмём в качестве первого примера Нижний Тагил. Путём извлечения донных отложений там была частично выполнена рекультивация шламонакопителя Черноисточинского пруда. Сначала проходила очистка озера в несколько этапов: специальный земснаряд вынимал и обезвоживал токсичный шлам, затем отходы утилизировали или перерабатывали. Потом подрядчик должен был рекультивировать саму территорию озера.

Обратим внимание, что ликвидация этого объекта началась уже через три года после того, как его вывели из эксплуатации. Срок, который только может сниться бурятским чиновникам. Однако в этой истории тоже нет счастливого конца – с 2020 года проектные работы буксуют в череде экспертиз и доработок, а о конкретных сроках не говорит никто. Местные жители уверены, что шламонакопитель всё ещё влияет на водоём, особенно после дождливых сезонов, когда вода просачивается через насыщенную тяжёлыми металлами дамбу прямо в пруд.

Отличнейший пример – рекультивация шламонакопителя «Белое море» в нижегородском Дзержинске. Это был один из трёх крупнейших объектов накопленного экологического вреда региона, где десятилетиями хранились промышленные отходы. Работы стартовали в 2018 году и уже через полтора года были полностью завершены.

На площади более 70 гектаров старого шламонакопителя с помощью мембранной технологии была уложена многослойная защитная конструкция: песок, бентонитовые маты, геомембрана, геотекстиль, растительный грунт и биоматы. Весной территория покрылась травой и стала безопасной площадкой.

На международном уровне контраст ещё жёстче. Например, компания Synergy успешно реализовала проект по рекультивации отстойника в Байрон-Бей (Германия). Работы проходили в период с января по март 2015 года (вот она – скорость), а их стоимость составила 250 тысяч долларов США. Задача проекта заключалась в сборе и вывозе из двух прудов шлама, который образовывался во время очистки промышленных сточных вод.

Для выполнения работ компания применила комплексный подход с использованием двух различных методов обработки. Менее вязкая жидкая составляющая шлама удалялась с помощью гидравлического шламового насоса и проходила через двухступенчатую систему обезвоживания на собственной площадке компании, где происходило разделение на твёрдые частицы и воду. Более вязкая часть шлама подвергалась специальной стабилизации и последующей утилизации по отдельной технологии.

В Канаде пошли дальше: там очистку нефтяных и фенольных отходов нередко совмещают с последующим использованием территории. Например, бывшие отстойники в провинции Альберта рекультивировали так, что сегодня там находится парк с велосипедными дорожками. Стоимость подобных проектов варьируется от десяти до 50 миллионов канадских долларов, в зависимости от объёма загрязнений. Но главное здесь сроки: канадцы закладывают на такие работы не более двух-четырёх лет. Не десятилетия, как в Бурятии.

Фенольное озеро в Улан-Удэ отожествляет всю российскую систему обращения с опасными отходами. Никто не мешает за ту же сумму и в те же сроки ликвидировать опасные объекты. Но лишь за редким исключением, как это случилось с «Белым морем», рекультивацию удачно завершают.

В Бурятии проблему тянут годами, а ущерб продолжает расти: Роспотребнадзор фиксирует превышения фенола в воздухе на территории ЛВРЗ ежегодно, подземные воды рядом официально признаны непригодными для использования. При этом предложенная перевозка токсичных отходов зимой даже не является экологически безопасным решением, поскольку любая ошибка при подъёме масс, их транспортировке или складировании, приведёт к тому, что загрязнение просто уйдёт ещё глубже в почву, а затем в грунтовые воды. Поэтому о том, как сложится работа Росатома, можно только догадываться.

Бабр продолжит следить за развитием событий.

Фото: группа «Инцидент Нижний Тагил • Новости» ВКонтакте, nn-now.ru, vgoroden.ru, synergyresource.com