Бей своих, чтобы чужие боялись: как сотрудники томского НКВД доносили друг на друга и выговаривались Сталину
В 30-е годы XX века сотрудники НКВД не только фабриковали дела и выносили смертные приговоры, но и писали доносы друг на друга. По материалам портала Тайга.Инфо публикуем текст рапорта, составленного в 1938 году машинисткой томского отдела НКВД, и выдержки из дела оперативника, пожаловавшегося Сталину на домогательства к жене и отсутствие отдыха на курортах.
«Формальная» машинистка
В 30-е годы в томском отделении городского отдела НКВД работала машинисткой некая Соловьева. По данным Дениса Карагодина, занимающегося расследованием сталинских репрессий, должность женщина занимала «формально». Соловьева остервенело боролась с контрреволюцией и лично участвовала в расстреле 31 человека.
В 1938 году она написала рапорт на супругу следователя своего же отдела Ильи Порина. Порина, впрочем, тоже отличало ярое стремление служить своей стране. По информации Карагодина, он был замешан в фабрикации одного из коллективных дел.
Рапорт Соловьева адресовала секретарю парткома городского отделения НКВД Максиму Иванову. В нем она обвинила жену Порина в злоупотреблении служебных положением, пошиве одежды и походах в театр:
«…жена сотрудника оперпункта Порина, имея пропуск в стол заказов, последним злоупотребляет.
Приходя в стол заказов, она приводит с собой своих соседей по квартире, как-то жену Фёдорова, работника ТЭМИИТа (Томского электромеханического института инженеров железнодорожного транспорта), последним закупает товары и передает здесь же в магазине. Одновременно с этим устраивает Фёдоровой протеже для пошивки в модном цехе платья.
<…> жена Порина также имеет право входа через директора ТПК Беляева на склад, где ее знают как жену «большого начальника» транспортного отдела и ей предлагают там всевозможные виды товаров.
После этого Порина распространяет слухи среди жильцов, что она очень много справляет новых вещей, как для мужа, а также и для себя. Как-то сшила мужу: сапоги, пальто, гимнастерку, костюм и другие вещи, таким образом дает понять, что ей это очень легко дается.
<…> вообще жена Порина ведет себя не тактично, имеет дружбу с подозрительными личностями и каждый раз с разными лицами ходит в театр и другие места».
Три ошибки младшего лейтенанта Пронина
Не считая женитьбы на «нетактичной» женщине, оперативник НКВД, младший лейтенант государственной безопасности Илья Порин провинился трижды.
Порина неизменно подводила собственная разговорчивость. В марте 1938 года во время поездки в поезде он похвастался инженеру связи Томской железной дороги, что арестовал преподавателей транспортного института – целых 45 человек. В другом разговоре оперативник рассказал учителю Томского электромеханического института инженерного транспорта Федорову, (супруге которого жена Порина закупала товары), что в городе «арестовано врагов народа 9 тысяч человек». В третий раз Порин, напротив, должным образом не поговорил тогда, когда это было нужно. Младший лейтенант государственной безопасности уснул на допросе «контрреволюционера» Владимира Валла – студента ТЭМИИТа, согласно «показаниям» других студентов распространявшего агитацию. Из-за этого на какое-то время Валл смог скрыться. Его арестовали в 20 лет по обвинению в шпионской и диверсионной деятельности и приговорили к 10 годам лагерей. Реабилитирован Валл был только 6 апреля 1989 года.
За три своих ошибки Порин получил уголовную статью (пункт «а» ст. 193 УК, «халатное отношение к службе») и звание «антисоветского человека». Его исключили из партии и отправили под арест.
Вину Порин признал частично. Уголовное преследование он связывал с тем, что секретарь парткома томского городского отделения НКВД Максим Иванов и младший лейтенант государственной безопасности СССР Михаил Буковец приставали к его жене, пока он был в командировке. По его словам, зимой они неоднократно пытались зайти к ней в квартиру, чтобы «прослушать пластинки», а летом предлагали «поехать с ними в лес или на рыбалку».
«Не коллективно, как это бывает, а наедине, то есть они якобы пытались ее использовать как женщину в половом отношении», — говорил на допросе Порин.
Вскоре его отпустили под подписку. После «передопроса» основных свидетелей дело и вовсе закрыли.
Выговор за болтливость
После прекращения дела младший лейтенант государственной безопасности, возмущенный тремя месяцами тюремной жизни и отобранным партийным билетом, расписал все свои беды и обиды в письме к Иосифу Сталину. Также Порин рассказал о домогательствах к жене и пожаловался, что ни разу «не был на курорте», а в 1930—1938 годах и вовсе не уходил в отпуск.
«Работая в органах ОГПУ-НКВД 13 лет не покладая рук по своему знанию вел борьбу с контрреволюцией, — писал чекист. — <…> Иосиф Виссарионович, даю вам клятву, хотя и в настоящее время я исключен из рядов ВКП(б), несмотря на все это, считаю себя таким же стойким большевиком и надеюсь, что опять буду в рядах ВКП(б). Разоблачу всю эту клевету и ложь. Несмотря на все эти издевательства, я буду работать на любом производстве по-большевистски и за родину, за партию, за великого вождя, которые воспитали меня, сделали из батрака оперуполномоченным».
Письмо дошло до адресата. В 1939-м году партийная коллегия по Новосибирской области восстановила членство Пронина, объявив ему выговор за «за несвойственную для члена ВКП(б) и работника НКВД болтливость».
