Эволюция понятия “партия власти”. “Круглый стол” экспертов-политологов с представителями регионального отделения партии “Единая Россия”
ОЛЕГ ВОРОНИН, редактор общественно-политического отдела «Иркутской губернии»: Сегодняшняя тема звучит так: Эволюция понятия «партия власти». Поскольку за тринадцатилетний период новейшей истории России «партий власти» было несколько, то надо уточнить характеристику этого термина. «Партия власти» – это партия, имеющая представительство в органах законодательной власти, своих членов в составе исполнительной ветви и оказывающая серьезное влияние на государственную идеологию. Такой партией был «Демократический выбор России», затем «Наш дом Россия», еще позже «Единство», затем слившееся с движением «Отечество» и создавшее партию «Единая Россия», выигравшую выборы 2003 года. Контролируя конституционное большинство голосов в нижней палате парламента и более двух десятков региональных Законодательных собраний, «ЕР», на определенном этапе, пришла к пику своего влияния. В рамках нашей дискуссии мы хотим определить: первое – куда должна двигаться партия дальше, второе – какие задачи она будет перед собой ставить на следующем этапе деятельности.
ИЗИСЛАВ ЛИВШИЦ, зампредседателя ИРО «Единая Россия»: «Партия власти» становится таковой не потому, что ей это имя присвоили, а потому, что имеет большинство в парламентах всех уровней, начиная с Государственной думы и заканчивая городскими. Наша задача пройти во все Законодательные собрания и Городские думы, чтобы донести нашу идеологию и нашу экономическую информацию до населения. Для того чтобы мы не стали «временной партией власти», а в следующие выборы народ снова нас поддержал.
Кстати, «ЕР» не считает себя партией олигархов. В большинстве наши члены – простые люди: служащие, учителя, врачи, шахтеры, то есть основное строительное звено государства. Хотя сегодня в партии появилось около 30 губернаторов, появились богатые люди, например, Владимир Потанин. У нас привыкли осуждать «партию власти», но народ все равно пошел и проголосовал за нее, а ведь народ не обманешь.
Я не думаю, что партия уйдет в небытие, если сменится президент. Партия партией, президент президентом. Мы не собираемся сдавать своих позиций.
ПАВЕЛ ГОРБУШИН, начальник отдела по связям с общественностью ИРО «ЕР»: Когда наша партия возникла, подразумевалось, что она создана властью и для власти. Но мы не просто «партия власти», а «партия ответственной власти». Получив власть, мы будем за нее отвечать. Не секрет, на заре становления партия опиралась на авторитет Путина, на его имидж. Сейчас наша задача – превратиться не в «придаток» Путина, а в самостоятельную политическую силу, которая уже сама будет выбирать президента и управлять страной.
ДМИТРИЙ КОЗЛОВ, доцент ИГУ: В таком определении «партии власти», мне видится какая-то схоластика. Партия власти – не только партия, выигравшая выборы. Это определенный феномен, который отличает «партию власти» от просто партии парламентского или президентского большинства. Победившая на последних выборах в США Республиканская партия с президентом Бушем как кандидатом – это «партия власти», как у нас «Единая Россия», или между ними есть какая-то разница?
И. Л.: Поддержку Владимира Путина могли бы использовать и другие партии. Но президент сказал, что эта партия его устраивает, хотя он не заявил, что голосует за «Единую Россию» или вступает в нее. Могла же «Родина» использовать популярность своего лидера Рогозина.
П. Г.: У нас был период, когда исполнительная власть была правой, законодательная – левой, а президент как гарант конституции – никакой.
О. В.: Вы сказали, что в основном ваша партия – партия бюджетников и среднего класса… А Потанин – это не олигарх? Я хотел бы процитировать здесь материалы, которые проверил Минюст – финансовые отчеты партий. «ЕР» практически выбрала установленный законом лимит избирательных трат, чуть больше 8 миллионов долларов. Расходы на содержание аппарата «ЕР» возросли на 60 с лишним миллионов рублей, содержание региональных отделений – на 170 миллионов, а всяческие партийные мероприятия обошлись в 220 миллионов рублей. Всего примерно миллиард. Его вложили в партию врачи, учителя или кто-то другой?
И. Л.: Это реальные цифры. Я не берусь утверждать, кто дал этот миллиард. Минюст мог бы и указать, откуда поступили деньги. Взносы платим, у нас сегодня 900 тысяч членов в партии. Конечно, существуют люди, которые дают какие-то деньги. Недавно принято решение, что наша партия имеет право заниматься коммерческой деятельностью. Есть деньги у партии, она может их вкладывать в производство.
О. В.: Я вынужден вас поправить. При партии могут создаваться некоммерческие общественные организации, которые могут зарабатывать деньги, вкладываемые в развитие партии. Но по «Закону о партиях», сама партия коммерческую деятельность осуществлять не может.
Д. К.: Это тогда уже будет не партия, а акционерное общество…
О. В.: Любая партия должна бороться за власть, за большинство в муниципальных образованиях, в ЗС регионов, в Думе. Но не приведет ли такая глобальность планов к тому, что партия превратится в аналог КПСС? Как вы себя дистанцируете от коммунистической системы, когда КПСС была нашим всем?
И. Л.: У нас существует жесткая дисциплина. Депутаты от фракции должны голосовать так, как решила партия. Конечно, если человек проявил инициативу, выступил с критическими замечаниями и сказал, что не будет голосовать за какое-то решение, то это не повлечет за собой его исключение, притеснение или гонения, как это было раньше.
А если в одном избирательном округе баллотируются два члена партии – то одного партия поддерживает, а другой должен сняться. Вот Сергею Брилке пришлось выйти из партии. Вернуть коммунистическое прошлое нельзя, тогда была одна партия, а сейчас мы не одни.
П. Г.: Я не Нострадамус, не заглядываю на 20 лет вперед. Но на сегодняшний момент ответ лежит на поверхности – право руководящей и направляющей партии было закреплено за КПСС Конституцией, сейчас этого нет. Говорить, что «ЕР» станет второй КПСС, неверно. Мы выступаем за многопартийность.
ДМИТРИЙ ЛЮСТРИЦКИЙ, советник руководителя администрации губернатора: Чувствуя, что градус дискуссии повышается, хочу внести ясность. Коллеги, давайте учитывать, что наши гости находятся на партийной работе, а значит, просто обязаны отстаивать линию партии. Но не хотелось бы, чтобы процесс перерастал в пресс-конференцию. Давайте вернем его в традиционное русло, в обмен мнениями на доброжелательной основе…
Несколько соображений по поводу «Единой России». Во-первых, «ЕР» представила реальную альтернативу КПРФ – структурированную партию, претендующей на планомерную работу с населением и имеющую реальные шансы в избирательном процессе. И это заслуга, за которую от меня, например, «Единой России» низкий поклон. Особенно имея в виду, что это удалось только с третьей с половиной попытки, после «Нашего дома России», «Отечества» и «Единства». Мы получили некий синтез, вобравший в себя опыт всех предыдущих партий. Это массовая партия, пожалуй, самая массовая…
О. В.: Да, у КПРФ сейчас 450 тысяч членов, по-моему.
И. Л.: У них уменьшается – у нас прибывает.
Д. Л.: Радует, что при такой численности в партии широко представлены элиты регионального и федерального уровня. Теперь о проблемах, которые, на мой взгляд, есть у «ЕР». При всех титанических попытках сформулировать идеологию, так и остался нерешенным вопрос по отношению к земле и к собственности. Так сказать, «разброд и шатание». Сейчас партия дрейфует вправо, занимая позиции, оставленные СПС и «Яблоком», и может быть, определенность появится? Второй недостаток – это то, что руководство партии было «обременено» крупным бизнесом, и в первую очередь, тяготеющим к военно-промышленному комплексу. Почему это произошло – понятно. Партия абсорбировала старые советские элиты, это не плохо, но и не хорошо: поскольку кадровый состав тяготеет к «эффективным хозяйственникам» позднего советского периода, а партия вынуждена декларировать вещи, которые являются объективно правыми. Получается этакий плюрализм в одной голове, который ни к чему хорошему не ведет. И есть еще одно обстоятельство: в каждой победе есть ростки будущего поражения. После периода бурного становления у партии появляется стремление превратиться в реальную политическую силу. Так сказать, вполне естественно перейти от формулы «мы с президентом» к «мы – президента». И это не может не настораживать тех, кто инициировал создание партии. Я, естественно, не Грызлова с Шойгу имею в виду. И тогда яйца будут разложены по разным корзинам.
И. Л.: Я думаю, президент уже не успеет опереться на другую партию, и не верю, что без его поддержки мощная фракция в Госдуме рассыплется. Там ведь не пешки сидят, а представители народа, в общем-то. По вопросу собственности на землю: наша партия выступает за собственность, мы только запретили ее иностранцам продавать. Мы не выступаем за передел собственности. Но мы начинаем потихоньку «поддалбливать» некоторых олигархов, которые сегодня незаконно зарабатывают деньги.
Д. К.: Я не хотел бы, чтоб мои вопросы были истолкованы как нападки. Я очень уважительно отношусь к замыслу «ЕР». Но речь идет о сложных процессах, связанных с партийным строительством. Все эти процессы протекают в России очень тяжело. Очевидно, что понятие «партия власти» предполагает построение партии сверху. Но ведь в постсоветском обществе единственный образец строительства партии – это Коммунистическая партия Советского Союза. Волей-неволей срабатывают прежние технологии, все повторяется. Что такое партия? Буквально это часть. А КПСС была частью, претендующей стать целым. Этот парадокс был движущей силой советского общества. В данном случае партия превращается в джентльменский салон, участие в котором стопроцентно необходимо. Это своего рода пропуск и подтверждение вашего статуса. В данном случае у «ЕР» огромное преимущество. Вы говорите, она охватывает разные органы власти, все дружными рядами: и шоумены, и спортсмены, и богатые люди. Это преимущество, но оно же может обернуться угрозой, потому что это уже не партия, а VIP-клуб. При первом же удобном случае он будет покинут, так как создастся другой клуб. В этих условиях трудно выработать идеологию, стратегию развития, ведь речь идет о закрытом корпоративном сообществе, где люди решают свои вопросы. Что вы думаете об этих проблемах?
И. Л.: VIP-клуб – это же естественно, в любой партии есть такие люди. Но мы не можем отказать им во вступлении в партию, мы не можем сказать, что у нас партия рабочих и крестьян. Ну приходит певец Буйнов, он мне не нравится, но он член партии, и возглавляет одну из организаций Подмосковья. Пришел Фетисов, я его очень уважаю, мы же не скажем: «Ты VIP-персона и не можешь быть с нами». Мы общество – от рабочего до олигарха, и не ставим себе целью бороться с богатыми, потому что боремся с бедностью. Те олигархические персоны, которые к нам пришли, они погоды не сделают. Как только партия будет работать на этих людей, я уйду первым.
О. В.: Я с вами вынужден не согласиться, что в партии царит единство и нет проблем. Мы знаем истории с Валерием Соколовым, с Татьяной Юртаевой, с Брилкой. Соколов даже на работу был вынужден восстанавливаться через суд. Сергей Брилка сам вынужден был уйти, потому что ему отказали в поддержке. Но Иркутская организация не является чем-то из ряда вон выходящим. Такие проблемы имеются почти во всех крупных отделениях «ЕР». Я насчитал около двух десятков такого рода конфликтов в региональных отделениях. Партия большая, и столкновений самолюбий не может не быть. Я разговаривал с депутатами от «ЕР» в Госдуме. Они говорят, что там ситуация не такая уж простая. Собраний фракции практически не бывает. Есть собрания по группам. Перед ними ставятся конкретные задачи голосования на основе партийной дисциплины. Я понимаю, что собрать фракцию в 300 человек и попробовать там что-то провести – это огромный труд, который даже Борис Грызлов не в силах осуществить. Как только партия становится очень большой, партийная демократия начинает исчезать. Не спорю, партийная дисциплина вещь хорошая. В праволиберальных партиях настолько боялись походить на КПСС, что пришли к анархии. Но до Х съезда в коммунистической партии были течения, платформы, а после партия стремительно пошла к диктатуре. Партия «ЕР» существует, фракция в парламенте существует, но я никогда не слышал (этого, наверное, и нет), чтоб создавались какие-то платформы.
Но существует колоссальный плюс в создании «ЕР». Постепенно мы все же становимся страной среднего класса. Похожая на нас Украина дала яркий урок, где революция среднего класса превращается сейчас в манипулируемую и направляемую из-за рубежа смену власти. Виктор Игнатенко привел замечательное сравнение: есть магнит и металлические опилки, как магнит поставишь около опилок, такую форму они и примут. Ряд политологов говорят, что сейчас необходим новый консенсус в России – консенсус контрреволюции. Должна быть устойчивая консервативная платформа, которая могла бы предотвратить то, что произошло на Украине. Если «ЕР» сможет стать центром притяжения сил против такого развития событий, в этом будет ее главная историческая миссия.
И. Л.: Меня радуют те перспективы, которые вы нам нарисовали и ваше доброе отношение. Я хочу мира и добра, пока я в этой партии.
ЮРИЙ ПРОНИН, заместитель главного редактора газеты «Байкальские вести»: Само партийное строительство – вещь обнадеживающая. Я сделаю упор на то, что меня тревожит, но это не значит, что я не вижу позитива. Например, ужесточение партийной дисциплины, подъем минимального количества членов партии до 50 тысяч, запрет на ряд понятий в названии партии – нельзя называть по религии, по национальности и так далее. Названия должны быть по идейной составляющей, кстати, это касается и «ЕР», и «Родины», которые носят громкие названия. Это вписывается в путь авторитарной модернизации, по которому движется страна, под руководством президента Путина. Здесь охранительные тенденции и реформаторские находятся в каком-то соотношении. Развитие этого соотношения зависит от того, как будет идти партийное строительство. Тревожит то, что по этому пути приходится идти «сверху», из федерального центра. Налет искусственности присутствует. Кривые ростки партийного строительства «снизу» не критиковал только ленивый. Процесс изменения партийной конфигурации «сверху» наблюдается с 1999 года, когда появились и «ЕР», и чуть позже «Родина», и так далее. У меня большие сомнения, что надо было делать именно так, а не совершенствовать законодательство по всенародным выборам. Частью авторитарной модернизации является борьба с регионализмом. Здесь партийное строительство направлено на создание жесткой вертикали на местах. Тоже вещь весьма спорная. Мы регулярно слышим о «региональных баронах», о «клановости», все это имеет место. Хотя предлагаемое средство напоминает мне «гильотину от перхоти». Россия – огромная страна, и ей нужна жесткая власть, но поскольку она огромная, многие особенности не учитываются. Термин «контрреволюция» я бы хотел уточнить. Если контрреволюция через реформы, то – да. Если через усиление охранительных тенденций – а у меня такое ощущение есть, по целому пакету мер – по меньшей мере, спорная полезность. Кроме того, «ЕР» необходимо уточнить свою нишу. Она нуждается и в сильном оппоненте, в конкуренции во второй партии, если мы идем по цивилизованному пути. И проблема стоит, прежде всего, на федеральном уровне, если у нас импульс оттуда идет.
П. Г.: Из того, что было сегодня сказано, с чем-то можно соглашаться, с чем-то нет. Но перспективы роста и развития у партии есть. Из минусов, конечно, кадровый вопрос. Получив власть, партия стала притягивать людей корыстных, карьеристов. Не погибнуть под этим шквалом, воспитать кадры – ближайшая задача партии.
Д. Л.: В нынешней политической конфигурации нет клапана, который бы позволял и правой части электората, и не ортодоксально левой вбрасывать свои претензии и чаянья в политическое пространство. Такая энергия имеет свойство накапливаться, и умело привлеченные механизмы «оранжевой революции» позволяют этой энергии высвобождаться, сметая все, что сделано в области государственного строительства. Хочется, чтобы справа и слева «Единой России» образовалась достойные соперники, которые бы как следует «стиснули» «ЕР». Полагаю, это пойдет партии только на пользу: отсеются случайные кадры, произойдет кристаллизация собственных воззрений. Надеюсь, что со временем «Единой России» удастся разорвать пуповину, намертво связывающую ее с властью, и тогда мы увидим живой, развивающийся организм – полноценного участника политического сообщества.
И. Л.: Придет время, когда партия будет выдвигать своего Буша, Рейгана, как в нормальной цивилизованной стране. Хорошо, что у нас сегодня произошел обмен мнениями на уровне нашей области.
Д. К.: Для меня было интересно услышать голос изнутри, мнения, оценки. О перспективах развития – я склонен к предостережениям. В условиях развития феномена «партии власти» другие партии будут выступать не как оппозиционные, а будут бороться за право называться «партией власти». Это конечно, конкуренция, но все близится к однопартийному режиму, который стабилен в двух случаях – если партия приходит к власти на волне националистической или революционной идеологии. В других случаях – это рыхлый режим. «ЕР», по-моему, удачный пример партийного строительства. На региональном уровне – это клуб элиты, ценность которого нельзя отрицать.
Ю. П.: Многим партиям не хватает цельности, «ЕР» в этом отношении является исключением. Я имею в виду идеологическую, структурную целостность. Но та вертикаль, которую выстраивают, переходя на пропорциональные выборы парламента, она еще не устойчива. По-прежнему существует спрос на партийные проекты. Очень эффективный спрос. Возникает ощущение, что многие ниши еще не заполнены, можно создать новую партию – правую. Но у нас еще ни одна партия не прошла полный цикл. В России пока нет партии, которая бы выиграла выборы, овладела рычагами власти, потом проиграла выборы, не развалилась, а потом снова выиграла. Это уже высший пилотаж.
