Новая редакция Лесного кодекса уничтожила лесную охрану
Другими словами, все сотрудники лесхозов, авиалесохраны и других подразделений ФАЛХ отныне не являются работниками лесной охраны. А все функции по контролю за соблюдением лесного законодательства теперь сосредоточены исключительно в Федеральной службе по надзору в сфере природопользования.
Теоретически, этот факт можно было бы только приветствовать: наконец-то органы, осуществляющие лесной контроль, отделены от структур, занимающихся хозяйственной деятельностью. Наконец-то исключена ситуация, существовавшая в российском лесном хозяйстве с самого начала перестройки советских органов лесоуправления, когда лесная охрана строилась по принципу "что охраняю, то и имею".
Однако на практике это изменение, скорее всего, приведет к окончательному развалу всей системы контроля за соблюдением лесного законодательства.
Дело в том, что государственная охрана, как бы плохо она ни работала, все же символизировала собою некоторое "государево око" в российских лесах, создавала хотя бы видимость наличия у леса хозяина, приглядывавшего за его состоянием. Штат лесной охраны был весьма значительным - более 100 тысяч человек. Это позволяло хоть как-то контролировать деятельность негосударственных лесопользователей и бороться с нарушителями.
На сегодняшний день в штате территориальных органов Федеральной службы по надзору в сфере природопользования, согласно правительственным документам, состоит около 3000 сотрудников на всю Россию - то есть, в среднем, около 35 человек на субъект федерации.
Эти 35 человек должны будут не только заниматься контролем за использованием недр, водных ресурсов, лесов, животного мира, но также управлять особо охраняемыми природными территориями и проводить экологическую экспертизу. Другими словами, людей, непосредственно занимающихся охраной лесов и контролем за лесопользованием, будет, в среднем, не более одного (!) человека на каждый административный район в пределах лесной зоны Российской Федерации.
А с учетом того, что основной задачей МПР, в ведении которого находится данная служба, является регулирование пользования недрами (что вполне понятно, поскольку наша страна все еще сидит на "нефтяной игле" и слезать с нее не собирается), контроль за соблюдением лесного законодательства будет сведен, практически, к нулю.
У этого нововведения есть еще одна негативная сторона. Уничтожение лесной охраны - а это, примерно, 100 тысяч рабочих мест - приведет к резкому росту безработицы.
Новые безработные в лесных поселках будут вынуждены искать себе другие источники дохода. Для подавляющего большинства из них им станет "левый" лесной бизнес (поскольку законные права доступа к лесным ресурсам, в основном, уже поделены). Как обмануть государство и взять у него лучший лес так, чтобы никто не заметил, - очевидно, лучше всего будут знать именно бывшие работники лесной охраны.
Таким образом, нынешнее решение власти о ликвидации лесной охраны в структуре ФАЛХ не только уничтожает систему лесной охраны на местах, но и создает социальные условия для роста лесного браконьерства. Притом браконьерства квалифицированного, осуществляемого хорошо подготовленными лесными специалистами, всю свою жизнь проработавшими в лесной охране. Бороться с такими нарушителями будет не под силу никакой службе из нескольких тысяч человек на всю страну.
В общем – “хотели как лучше, а получилось как всегда”.
Координатор лесной кампании Гринпис России
Алексей Ярошенко
