Вопреки заявлениям президента, ситуация в стране ухудшается
Кто поддерживает Путина?
Из доклада Центра политических технологий (ЦПТ) по итогам 2004 года
Социально активные группы оказываются в естественной оппозиции новому политическому курсу. Но изменения в общественной базе поддержки В.Путина связаны не только с политической реформой и начались еще до событий в Беслане. Укрепление "этатистского" ("государственного") начала, сужение поля индивидуальной свободы и ответственности, расширение зон регламентации и откровенных запретов угнетающе действуют на наиболее самостоятельные и активные группы. Началось перераспределение социального оптимизма между различными группами. По данным Левада-центра, если в июле 2004 года о своей уверенности в завтрашнем дне среди людей наиболее работоспособного возраста (25-39 лет) заявляли 48 процентов, то в сентябре - только 38 процентов. Аналогичный процесс происходил в группе лиц со специальным образованием, но без руководящих функций и в группе служащих без специального образования. В то же время наметилась и противоположная тенденция, захватившая, прежде всего, управленческих работников: в конце июня 2004 года уверенность в завтрашнем дне ощущали 40 процентов этой группы, а в сентябре - уже 54 процента. Перераспределение социального оптимизма шло в пользу административно-управленческих отрядов элиты. Растущая уверенность иерархических элит сопровождалась усилением беспокойства автономных групп. К концу 2004 года баланс в "путинском большинстве" стал меняться в пользу наиболее консервативных элементов. Началось традиционалистское перерождение базы общественной поддержки президента.
Появились предпосылки для возникновения политического союза Кремля с консервативной частью общества. Социальный оптимизм элит, связанных с властью, дополняется почтительностью социально слабых групп. Возникают благоприятные условия для формирования "консервативного блока". Намечается связь между иерархическими элитами и социально слабыми группами в обществе. Их объединяет ориентация на укрепление доминирующих позиций государства, страх перед переменами, включая неприятие продолжения экономической и политической модернизации, благожелательное отношение к расширению роли РПЦ, отчетливо выраженное негативное отношение к Западу (в отличие от амбивалентного, которое было характерно для путинского большинства). Новый политический курс Кремля начинает формировать общественную базу, больше совместимую с политическим традиционализмом. Проблема в том, что "новое консервативное большинство" плохо совместимо не только с политической модернизацией, но и с экономическим ростом.
Недовольных стало больше
Об этом сообщают социологи из фонда "Общественное мнение" (ФОМ)
Во второй половине 1990-х годов наши сограждане неизменно полагали: прожитый год был еще хуже, чем предыдущий. С момента избрания в 2000 году президентом России Владимира Путина ситуация поменялась, и вплоть до декабря 2004 года доля позитивных оценок последних 365 дней превышала долю негативных. Сегодня массовое сознание словно вернулось в 1999 год - социальных пессимистов снова стало больше. Если в конце 2003-го 33 процента посчитали, что уходящий год был для страны лучше, чем 2002-й, и только 11 процентов высказали противоположное мнение, то за прошедшее время цифры поменялись почти зеркально: 26 процентов опрошенных полагают, что 2004 год был хуже 2003-го, и только 16 процентов считают иначе (остальные затруднились ответить). Столь резкое снижение позитивных оценок означает, что в конце 2004 года количество неприятных обстоятельств жизни перешло у россиян в качество их настроений: заряд социального оптимизма, которое общество получило с приходом молодого и сверхпопулярного президента, почти иссяк.
Недавние выступления главы государства, в том числе трехчасовая пресс-конференция для российских и иностранных журналистов, вызвали многочисленные отклики в нашей стране и за рубежом. Наряду с положительными и даже хвалебными оценками, звучат и слова критики. В беседе с обозревателем "Байкальских вестей" Юрием Прониным о проблемах российской экономики размышляет иркутский экономист, выпускник Московской школы политических исследований Сергей Беспалов.
- Казалось бы, в последние годы наблюдается экономический рост, небывало высокие цены на главную продукцию экспорта из России - нефть. Увеличились золотовалютные запасы, создан и быстро пополняется стабилизационный фонд. Гостелерадио захлебывается от успехов, а другими источниками информации пользуется явное меньшинство населения. Тем не менее в последние месяцы настроения в обществе стали меняться - многие ощущают ухудшение социального самочувствия, нарастающую неуверенность в будущем. Это вызвано житейскими вещами, которые не заменят бодрые рапорты с высоких трибун: ускорился рост цен на продукты питания, на многие виды товаров и услуг, на топливо, наконец. Сейчас, например, очевидно, что обещанные добавки к пенсиям в 2005 году позволят лишь частично компенсировать скачок цен, и не более того. Да и официальный прирост валового внутреннего продукта (ВВП) впервые за годы президентства Владимира Путина сократился: в прошлом году по сравнению с позапрошлым он составил 7,3 процента, в нынешнем - 6,8 процента в сравнении с прошлым. Что это - случайность или закономерность? И если закономерность, то каковы ее причины?
- По итогам 2004 года инфляция в стране составит почти 12 процентов, хотя устойчивой считается финансовая система, где инфляция не превышает 10 процентов. Впервые за последние годы появилась и отложенная инфляция, так как рост цен составил 27 процентов. 16 процентов превышения над потребительской инфляцией аукнутся в ближайшем будущем: либо население обеднеет на эти 16 процентов, либо в экономике произойдет череда банкротств предприятий из-за снижения рентабельности и нарастания убытков. Главным фактором при этом являются цены и тарифы в топливно-энергетическом комплексе - на бензин, электрическую и тепловую энергию, а также на коммунальные услуги.
Что касается роста экономики, то его фактически нет. В большинстве индустриально развитых стран есть огромный сектор малого и среднего бизнеса, являющийся стержнем экономической стабильности. В России значительная часть этого сектора долгое время находится в тени, да и сам по себе он намного слабее, чем на Западе, - в 2000 году малый бизнес создал 9 процентов ВВП, теперь - 12. Прирост есть, но он слишком мал для решения стоящих перед обществом проблем. Парадокс: при дефиците ресурсов в России растет безработица. Большинство населения немобильно, оно не может быстро и легально переехать в районы экономической активности. В свою очередь, нелегальную миграцию окружает целый слой теневых структур, уходящих от налогов и мешающих государству влиять на трудовые ресурсы.
Еще больше странностей в федеральном бюджете. Бюджет профицитен, то есть доходы намного больше расходов, то есть, получается, деньги некуда девать...
- Эта ситуация непонятна многим из нас. Что значит "некуда девать деньги"? Вокруг столько нерешенных проблем! Ну построили бы что-нибудь, развернули сеть современного образования и здравоохранения, жилищное строительство, улучшили социальное обеспечение, помогли органам правопорядка, организовали борьбу с наркоманией...
- В правительстве нет понимания, как их потратить наиболее эффективно. К тому же существует опасение, что государственные деньги попросту разворуют. Поэтому и сидят на сундуке с золотом или предпочитают досрочно погашать внешнюю задолженность. Получается перекос: сверху деньги есть, а внизу, в регионах, их катастрофически не хватает, но правительство не спешит раскошеливаться. Яркий пример - сокращение финансирования строительства иркутского моста через Ангару.
- Ну вот на мост бы и потратили...
- Федеральному правительству, видимо, не нужен мост в Иркутске. Для него куда важнее расплатиться с немцами или американцами. Наверное, в Москве больше переживают за экономику Германии, чем России.
- Как назвать такую ситуацию?
- В России наблюдается классическое явление для рыночных реалий - перегрев экономики. Для него характерны рост деловой активности и количества денег. Как следствие, повышается спрос на определенные активы, которые нельзя быстро воспроизводить и увеличивать предложение. Это недвижимость (земельные участки, элитное жилье), продукция монополизированного сектора экономики - производство и продажа бензина на внутреннем рынке, а также система ЖКХ, где затраты полностью возложены на потребителей.
- Чем это грозит?
- При перегреве экономики значительная часть населения оторвана от экономического роста и получает взамен все издержки порочной модели. Покупать активы повышенного спроса может только меньшинство - примерно четверть населения. Для них на самом деле существует высококачественное образование и здравоохранение, они могут отдыхать на престижных курортах, приобретать землю и дома, в общем, пользоваться современной инфраструктурой. Но остальные три четверти не в состоянии этим пользоваться, они буквально выключены из "экономики меньшинства". Более того, несоответствие их жизненных стандартов и возможностей элитному уровню потребления возрастает. Им, как правило, не под силу не то что жилищная ипотека, но даже услуги пассажирской авиации или поездов дальнего следования. Другими словами, за последние годы богатых не стало больше, они стали еще богаче, а количество бедных не сократилось, и к тому же они стали беднее. Между тем в наиболее развитых странах количество бедных намного меньше и продолжает сокращаться.
- А что же государство?
- Российское государство не смогло предотвратить такого развития событий, и в этом его несомненная вина. Основное средство против перегрева экономики - структурные реформы с охватом всей территории страны. То есть провинция - условно говоря, Киренск или Ербогачен - не должна топтаться на месте и отставать от Москвы или Тюменской области. Пока же есть процветающие анклавы на фоне депрессии большинства территорий, а в целом региональной политики не видно: "Умираете? Ну и ладно, вы по нашей оценке бесперспективные". А ведь с помощью государственного бюджета можно создать современную инфраструктуру по всей России, включая отдаленные уголки, сделать эту инфраструктуру (связь, дороги, транспорт, комплекс услуг ЖКХ) доступной для всех, а не только для богатых. До тех пор пока нет развитой инфраструктуры, предложение на рынке недвижимости останется ограниченным, а цены - запредельными.
- Есть ли понимание таких задач в нашем правительстве?
- У отдельных его представителей (например, у министра экономического развития и торговли Германа Грефа) есть, но в отношении всего руководства - неясно. Зато там стремятся нарастить стабилизационный фонд. Зачем? Судя по отдельным высказываниям - на черный день, когда упадут цены на нефть. Потрясающая близорукость! Ну упадут цены, ну хватит стабилизационного фонда на полгода, год, а дальше что? Не лучше ли использовать свободные средства для того, чтобы слезть с нефтяной иглы и развивать обрабатывающие отрасли. Тогда и падение мировых цен на сырье не будет представлять для России былой опасности.
Поэтому крайне необходимы реформы естественных монополий, усиление поддержки малого бизнеса, развертывание инвестиционных программ за счет бюджета. Почему бы президенту не издать указ, запрещающий Газпрому любую деятельность, кроме добычи, транспортировки и продажи газа? Остальное - принадлежащие ему СМИ, санатории, автопарки, гостиницы, то есть то, что он приобрел за счет населения для себя, - пусть распродаст. Необходимы преобразования в основных сферах жизни - в транспорте, образовании, здравоохранении, электроэнергетике, торговой сети. Нужна глубокая реформа органов управления и судебной системы. Вместо этого мы слышим разговоры об "авторитарной модернизации". На деле же авторитаризма в политике хоть отбавляй, а модернизация экономики буксует.
- По словам американского экономиста Джона Гэлбрейта, во взаимоотношениях государства и бизнеса бывают разные периоды. Иногда нужно спасать государство от бизнеса, а порой - бизнес от государства. Похоже, первый период (господство олигархов) остался позади, теперь пришло время чиновников...
- Эпохи Ельцина и Путина отличаются только по стилю, риторике, внешним атрибутам. Сейчас больше правильных слов, но в действительности коррупция бюрократического аппарата только усилилась, передел собственности от одних олигархов к другим продолжается, правда, теперь - под лозунгами заботы о государственных интересах. Просто одна из олигархических групп теперь называется государством, она сильнее других и не только устанавливает правила игры, следит за их исполнением, но и является главным участником экономических процессов. Так сказать, игрок и арбитр в одном лице.
- Еще одна проблема: многие из 75 процентов как раз выступают против реформ, так как они ведут к дальнейшему падению их уровня жизни...
- Однако других эффективных вариантов нет. Иначе перегрев экономики и фондовый бум приведут к параличу всей финансовой системы и прекращению экономического роста. Пример - Япония последних лет, хотя там экономика, в отличие от российской, не столь монополизирована, рыночные институты намного крепче, а средний уровень жизни населения - выше. Поэтому у нас последствия будут тяжелее. Когда упадут цены на нефть и вскроется банковский пузырь, за счет которого сейчас кредитуются операции с недвижимостью, то объем доходов в бюджет значительно сократится.
