Единый, но не единственный
Эксперимент по единому экзамену признан ошибкой. Деньги на его проведение в течение четырех лет потрачены зря. Министр образования и науки публично принес извинения и детям, вынужденным сдавать ЕГЭ, и взрослым, принимавшим участие в его организации. Отныне никто не может даже подвергать сомнению тот факт, что выпускные экзамены в школах и вступительные в вузах являются наиболее объективной формой оценки знаний...
Очевидно, именно такую картину рисовало воображение 420 академиков, членкоров, преподавателей вузов и учителей школ, подписавших письмо президенту Путину «Нет разрушительным экспериментам в образовании!». «Обращаемся к вам с чувством глубокой тревоги за будущее российского образования. Образования, которое мы можем потерять, – пишут авторы. – Предлагаемые реформы игнорируют подлинные проблемы школы, не ориентированы на обеспечение равных условий для получения образования. Как правило, вопрос о содержании образования заменяется обсуждением вопроса лишь о контроле качества». Против ЕГЭ авторы письма выдвинули известный набор аргументов: что «совмещение итоговых школьных и вступительных вузовских испытаний в принципе невозможно», что «достоверная оценка результатов школьного обучения не может быть установлена разовым тестированием», и так далее.
Для своей челобитной академики выбрали весьма подходящий момент. Министр образования Владимир Филиппов, начавший эксперимент по ЕГЭ, отправлен в отставку. Андрей Фурсенко, возглавивший Министерство образования и науки, – человек в образовании новый. Сразу после своего назначения он заявил, что в проблемах образования разбирается плохо, и взял тайм-аут, чтобы определить свою позицию по основным вопросам. Впрочем, он также заявил, что, хотя эксперимент по ЕГЭ в этом году проводится по намеченному плану (в нем участвует около 800 тысяч человек из 67 субъектов Федерации), это вовсе не означает, что через год новая форма оценки знаний будет обязательна для всей страны. Министр пообещал детально разобраться в плюсах и минусах ЕГЭ и через некоторое время решить, стоит ли вообще продолжать эксперимент.
Прежний начальник российского образования Владимир Филиппов возражал всем, кто противился введению ЕГЭ. Одним из аргументов экс-министра был тезис о том, что единый экзамен – единственный способ победить коррупцию в высшей школе. По замыслу Филиппова, ЕГЭ должен был выявить истинное положение дел в школьном образовании – в какой школе, в каком муниципалитете, в каком регионе детей учат лучше. Наконец, единый экзамен должен был дать возможность талантливым детям из глубинки поступить в столичные вузы не выходя из дома. Идею всеобщего равенства перед невидимым и объективным экзаменатором (части А и В экзаменационной работы проверяет компьютер, часть С – независимые эксперты) разделяли в Кремле и Белом доме – об ЕГЭ не раз одобрительно высказывался президент Путин.
Едва сев в министерское кресло, Андрей Фурсенко подвергся атаке противников ЕГЭ. Первыми нанесли удар ректоры вузов – на совещании в Ярославле в начале апреля они предъявили ему немало претензий. Дескать, прежний министр зазря обвинил их во взяточничестве, решив искоренить его с помощью единого экзамена. И Фурсенко признал, что целью ЕГЭ не должна быть борьба с коррупцией.
В конце концов министр заявил, что судьба ЕГЭ должна решиться в ходе «общественного обсуждения», организовать которое решено этой осенью. В нем должны принять участие не только сторонники и противники, но прежде всего сами участники эксперимента – школьники, учителя, студенты и проч. Очевидно, что результаты подобного обсуждения должны быть запланированы заранее (по-другому в нашей стране не бывает, причем не только и не столько в сфере образования). Так было в 2000 году, когда Всероссийское совещание работников образования в Кремле одобрило двенадцатилетку, которую в то время пытался «продавить» министр Филиппов. Так было на многочисленных парламентских слушаниях, проводимых в Госдуме по вопросам образования.
В зависимости от того, представитель какой фракции – «Яблока» или КПРФ – на тот момент возглавлял комитет по образованию и науке, участники слушаний одобряли или не одобряли образовательную реформу.
Между тем сегодня Фурсенко в равной степени дает надежду как сторонникам ЕГЭ, так и противникам. «Пафос авторов письма во многом разделяю», – заявляет он о письме 420. И тут же: «По-моему, скандально и не очень системно». Впрочем, в самом министерстве остались сторонники единого экзамена. Так, главой Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки назначен Виктор Болотов, курировавший эксперимент по ЕГЭ в министерстве Владимира Филиппова.
«Проверять знание школьной программы два раза – на выпускных и вступительных экзаменах – бессмысленно, – считает он. – Это трата денег, времени и нервов. Пока у нас нет других вариантов разовой проверки знаний, кроме ЕГЭ. Пусть кто-нибудь предложит их в ходе общественного обсуждения». Впрочем, Болотов допускает некоторые изменения прежней концепции единого экзамена. Например, сейчас все выпускники школ в экспериментальных регионах – вне зависимости от профиля обучения в старших классах – сдают обязательный ЕГЭ по математике. Для гуманитариев можно сделать другой вариант заданий – на основе облегченной программы, по которой они учились (три часа в неделю в гуманитарных классах вместо шести в профильных). По словам Болотова, старшеклассникам, которые не собираются продолжать образование в техникумах или вузах, можно разрешить сдавать обычные выпускные экзамены вместо единых.
Недавно Фурсенко заявил, что ЕГЭ не должен оставаться единственной формой контроля качества как на выходе из школы, так и на входе в вуз. С некоторыми исключениями из правил – дополнительными испытаниями при поступлении на творческие специальности и зачислением в вуз победителей всероссийских олимпиад – соглашался еще Владимир Филиппов. Он же предложил составить список лучших вузов страны, которым будет разрешено в дополнение к ЕГЭ проводить свои вступительные испытания (какие именно, не уточнялось).
Впрочем, сегодня есть опасность, что новый министр, заявивший о своем желании примирить сторонников и противников ЕГЭ, предложит им компромисс – оставить ученикам право выбора формы экзаменов.
В этом случае идея независимой оценки знаний будет полностью перечеркнута.
Эксперимент этого года в Москве, где выпускникам школ как раз предоставили право выбора, показал, что добровольный ЕГЭ предпочтут немногие. Из 78 тысяч детей на пробный экзамен записались 22 тысячи, явились на него 6 тысяч, а настоящий ЕГЭ сдали лишь около 3 тысяч человек. К тому же, как считает Виктор Болотов, соотнести результаты ЕГЭ и обычных вступительных экзаменов (это необходимо, чтобы выстроить единый рейтинг абитуриентов) практически невыполнимая задача. Этим летом в режиме эксперимента московские вузы будут выстраивать такие рейтинги на свое усмотрение. И здесь велика вероятность, что обладателей высоких баллов ЕГЭ приемные комиссии приравняют к троечникам, то есть не дадут поступить. Чтоб неповадно было.
