Наркомуравейник-5

В селе Рождественская Хава Воронежской области живет семья Быковских - отец, три сына с женами, дочь с мужем и шестеро внуков. Просто семья, которую наркотики обошли стороной, потому что иначе не могло быть.

Адам на берегу Евы

В селе Рождественская Хава Воронежской области живет 3000 человек. В этом селе я раз десять спрашивал у разных людей, что означает слово Хава. Мне отвечали, что это, наверное, от слова «хавать». И только в одной семье - той, куда я иду, - мне потом объяснили, что так называется речка, на которой село стоит.

В Рождественской Хаве нет наркоманов (если не считать дачников, которые иногда покуривают травку). Наркотик здесь - алкоголь. Самый настоящий легализированный наркотик. Когда видишь, что он сделал с муравьями из Рождественской Хавы, понимаешь это со всей очевидностью. Возможно, если бы ее жителям вовремя сказали, что они рискуют стать не алкоголиками, а наркоманами, они бы не стали пить.

В той семье, куда я иду, мне ни разу не предложили выпить. Я не очень-то и хотел, но когда понял, что не нальют, поймал себя на том, что обижаюсь.

Все мы немного из Рождественской Хавы. Кто-то больше, кто-то меньше.

Пока искал улицу Воля, дом 64, встретил тетю Лиду. Я спросил, продает ли она молодую картошку. Она ответила: «Нет, в этом году не сажала». Но через минуту догнала: «Есть картошка, при сыне говорить не хотела, узнает - отнимет деньги и пропьет». Потом я встретил бабу Наталью. Ее в дом не пускают внуки. Приехали из города за урожаем, всю вишню оборвали, картошку выкопали, второй день пьют, а бабе Наталье говорят: «Когда ж ты сдохнешь, старая дура!»

Потом меня нагнал мусульманин, его звали Магомед. Нам оказалось по пути. Магомед живет здесь 10 лет, но знает про Хаву все.

- Хава - это Ева на иврите. В Коране Ева тоже Хавой называется. Я сам офигел, когда это название услышал. Тесть рассказывал, что когда-то давным-давно в этой реке утонула одна Хава - дочь какого-то степного хана.

- А как будет по-мусульмански Адам?

- Адам так и будет Адам, но вообще-то это не имя, а просто слово, которое означает «человек». Просто человек.

Мы вместе вышли на улицу Воля. Она уходила вниз к реке Хаве и, по идее, должна была утонуть в грязи, но почему-то вдруг стала твердой и сухой, а вместо обочины, поросшей амброзией (эта трава, которую даже скот не ест, появилась здесь вместе с семенами гуманитарной пшеницы), вдруг выросла каменная стена.

Каменная стена окружает всю территорию, где живет та семья, в которую я иду. По периметру, как сторожевые башни, стоят дома обитателей этого муравейника. Я очень удивился, когда Магомед смело распахнул дверь одного из них и крикнул: «Папа, к нам гости!»

Из калитки вышел Александр Григорьевич Быковский. Просто адам.

Муравей старший

Жил-был адам, и было у него три сына. Еще были у него жена, дочь, шестеро внуков и зять-мусульманин. Они не были ни колхозниками, ни фермерами, они просто жили на улице Воля за одной высокой оградой. Под ногами у них было130 соток, а дома стояли по периметру их земли - как сторожевые башни.

Давным-давно, в семнадцатом году, еще при Временном правительстве, дед Александра Григорьевича по какому-то поводу вышел шибко нарядный прогуляться на улицу. Одна бабка крикнула вслед: «О, разоделся. Точно Керенский».

С тех пор на селе Быковских так и зовут Керенскими.

У всех Керенских есть одна особенность - если им меньше 30, они выглядят старше своих лет, серьезные такие молодые люди. Если им больше 30 - им дашь лет на 10 меньше. За счет бодрости, энергичности и какой-то детскости в лице, не тронутом экзистенциальной тоской.

- Уныние - это тина, - говорит старший брат Николай. - Если вода в озере стоячая - рано или поздно оно зарастет. А вон посмотри в нашу речку - там такое течение, что никакая тина не пристанет. И у людей то же самое. Если хочешь быть счастливым - надо быть как эта вода. Мы только успеваем метаться между коровой, стройкой, сеном, углем, машиной, огородом. Тосковать некогда.

Было время, когда Николай тосковал. Это было время, когда он выучился на сантехника и пытался сделать городскую карьеру. Пошел работать в Воронеже в ЖЭК, чтобы жилье получить. Проработал год и уволился, потому что за этот год его успели два раза кинуть с квартирой. А когда предложили в третий раз, Николай отказался сам. Потому что понял: еще чуть-чуть и он станет главным героем фильма «Афоня».

- Отец меня все уговаривал: возвращайся в деревню, тут телемастер нужен. Я и вернулся. Сначала в Доме быта работал, потом его закрыли, стал сам по себе. Меня подвело то, что я честно своим клиентам говорил: «Выбрасывайте это советское барахло, покупайте нормальные зарубежные телевизоры». Они-то купили, а я остался без работы. Но ничего. Когда стало нечего делать, мы с отцом купили пустой дом на соседней улице, разобрали его по кирпичику и собрали уже на своей территории. Пока строили, я научился и этому ремеслу - теперь могу дом с нуля построить. А работаю шофером в местной агрофирме. Там работа нерегулярная, когда нужен - звонят, а не нужен - я по собственному хозяйству. Зарплата - тысяча рублей. Плюс жена там же секретарем 4000 зарабатывает, плюс тысячу в месяц на молоке делаем. Насчет коровы у нас правило такое: день я дою, день - средний брат, день - отец. Потом еще пруд с карасями у нас есть, картошка зимняя.

- Что значит - зимняя?

- Мы ее выращиваем, чтобы на эти деньги уголь покупать. Короче, вертимся, как можем. Хуже не будет. Лучше подыхать от работы, чем от водки.

Муравей молчаливый

Средний брат Константин нигде не работает, но работает больше всех. И меньше всех говорит. Однажды он молчал несколько дней - все ходил по селу и что-то искал. А потом пришел к брату Николаю и говорит: «Тут на днях бывшую свинотоварную ферму продали на кирпич. Ее уже разобрали и увезли, одна крошка осталась, но крошки немерено». На следующий день братья взяли у Магомеда грузовик и остатками свинофермы вымостили дорогу к дому. Этот метод борьбы с бездорожьем Керенские рекомендуют всей России. В развалинах сейчас недостатка нет. Пользуйтесь.

Пока мы разговаривали с Николаем, Костя молча таскал ведрами сваленный возле дома уголь в сарай. Потом молча штукатурил тещин дом. А потом молча колдовал над своими ульями и наблюдал пчелиную жизнь. Улей был похож на авианосец. Пчелы одна за одной совершали посадку на прилетную досочку и тут же скрывались в улье. Тем временем другие пчелы выползали из летка и одна за одной улетали на дежурство. Как американские самолеты в Персидском заливе.

- Я бы часами за ними наблюдал, - Николай улыбнулся, и в этот момент от его 39 лет осталось в крайнем случае 30. - Но не получается. Минут пять посмотришь - и самому тоже хочется работать, как пчела. Будь я Путиным, я бы пчелиную жизнь по телевизору показывал вместо рекламы.

Муравей с Богом

Если пойти прогуляться по улице Воля, а потом вернуться к Керенским, а потом еще пойти прогуляться и опять вернуться, и еще, и еще, то с каждым разом жизнь за этой стеной будет казаться какой-то нечеловечески правильной. Эти люди не сомневаются, они знают, как надо жить, чтоб быть счастливым, даже не знают, а чувствуют. Они сцеплены друг с другом кровным родством и семейной иерархией - как пчелы, как муравьи. На каждом шагу в их гнезде либо дверь, либо калитка, и каждая куда-то ведет. Вот я открыл еще одну и попал к главе семейства.

Александру Григорьевичу 65, он похож на старого английского моряка: седая шкиперская борода, широкая походка, и говорит он как будто слегка с акцентом - мягкие согласные у него получаются почти твердыми.

У Николая, Константина и Александра Григорьевича есть нечто общее - то, чего нет у Михаила, Нади и Магомеда.

Это общее зародилось в семье Быковских году в 86-м, когда у папы в голове вдруг ни с того ни с сего случилась великая депрессия.

- Представьте себе, жил человек спокойно и честно, никого не трогал, - вспоминает Александр. - В детстве голод повидал, в школу в маминых туфлях ходил, потому что обуть больше нечего было, потом выучился на тракториста-дизелиста широкого профиля, всю жизнь работал в колхозе и МТС...

- МТС?

- Это машинно-тракторная станция. Когда меня в колхозе допекали, я уходил в МТС, а когда в МТС наглеть начинали - переходил в колхоз. И так всю жизнь. В свободное от работы время научился плотничать, строить, печки делать - стал подрабатывать, а когда денег набралось на стройматериалы для себя самого - построил новый дом. И вдруг через два года вот эта депрессия. Я и по полу валялся, и мебель царапал, и к колдунам ходил - ничего не помогало.

- А пить не пробовали?

- Пробовал. Еще хуже стало. С тех пор я вообще не пью. Даже в психушку просился. Честное слово. И они меня взяли, а через полтора месяца выгнали: никакой ты, говорят, не псих, иди отсюда. Короче, мучился я страшно. Как будто кто-то взял и бетонную плиту сверху на меня положил. А потом снял. Все, что для этого потребовалось, - это прийти к Богу.

- К какому?

- К обыкновенному, христианскому. И сразу стало хорошо, легко и спокойно. И два моих сына - Коля и Костя - приняли веру вслед за мной. Николай тебе хорошо сказал про воду и тину. Но я тебе еще одну вещь скажу - чтобы Хава текла, у нее должно быть впереди море. Без моря ни одна река не потечет. Так же и человек. Без духовного труда нет и физического. Если жизнь не устремлена к Богу, человек не живет, а медленно покрывается тиной - сначала лень, потом блуд, затем пресыщение и тоска, наконец, алкоголь и наркотики - это уже трясина.

Муравей перспективный

Младший Михаил (черные брюки, белая рубашка, желтый галстук, за поясом мобильник, а в руке - кожаная папочка) в Бога не верит и насчет зарастания человеческой души тиной придерживается другого мнения. Для него человеческое счастье прямо пропорционально предприимчивости человека, а в качестве сферы приложения своих сил Михаил выбрал государство - самое большое и сложное из всех коммерческих предприятий.

- Все, что нужно сделать с Россией, - это привести систему государственного управления в соответствие с нормами крупного бизнеса, - говорит Михаил, а его жена сидит рядом и кивает, как будто это она сама говорит. У Михаила очень умная жена.

- А как же патриотизм, национальная миссия, религия и все такое?

- Все это имеет огромное значение, но лишь как элемент корпоративной культуры. У любого крупного предприятия есть своя идеология, своя миссия, своя вера. У России они тоже должны быть. Но лишь как приложение к делу.

Михаил - единственный из Быковских, кто живет за пределами общей семейной ограды. Два года назад он стал председателем Рождественохавского сельсовета, но жить предпочел в райцентре Новая Усмань. Это многих озадачило, но Михаил считает, что при нынешней структуре управления все равно любые вопросы приходится решать там. Михаил очень хорошо понимает, где и как решаются вопросы. Начав административную карьеру, он тотчас поступил в Воронежский институт экономики и социального управления, потому что именно в вузах, а не в кабинетах формируется будущее поколение государственных менеджеров. Зародившиеся в студенческих аудиториях деловые связи уже принесли изрядную пользу его селу. Михаил понял, что надеяться на один лишь бюджет бессмысленно, и стал формировать вокруг сельсовета круг спонсоров. Благодаря им в селе появилась футбольная команда, вот-вот отремонтируют церковь, скоро проведут газопровод. Следующую цель в своей жизни Михаил уже наметил - Академия государственного управления при администрации президента.

Муравей с Кавказа

Аварца Магомеда Алиева в семье называют Маг. Подразумевается, что деньги у Мага берутся и исчезают самым непредсказуемым образом. Из обитателей муравейника на улице Воля он реже всех бывает в гнезде. В 6 утра уезжает на заработки, в 8 вечера возвращается. Когда его спрашивают посторонние: «Кем ты работаешь, Магомед?» - он хитро щурится и отвечает: «Просто работаю».

- Это национальное, - объясняет мне двадцатидевятилетний Магомед. - Дагестан - маленькая горная страна. Пахать там негде, пастбищ тоже на всех не хватает, а народу море - вот и крутимся, как можем, по всей стране. Отец у меня «КамАЗ» всю жизнь водил. Ты знаешь, что дагестанцы по экономичности перевозок - первые в России.

- Знаю. Мне калмыки в Элисте жаловались.

- Для моего отца из 8-тонника сделать 12-тонник не проблема. А если водитель рейсового автобуса из Махачкалы едет куда-нибудь в центр России без прицепа с арбузами, то значит это мираж.

- А ты здесь чем занимаешься?

- Сейчас на казенном «уазике» продукты развожу от новоусманского ресторана - там директором ингуш работает. В день километров 200 нагоняю. Но это сейчас. А вообще - за 10 лет чем я только здесь не зарабатывал. Грузчиком, мастером в ПТУ, водителем на хлебовозке, продавцом... Одно время даже фирму на двоих держали, металл цветной скупали, но потом нам не продлили лицензию. А прошлой зимой лук выращивал.

- Под снегом?

- Нет. В теплице. 17 на 5 метров. На угле. Под землей провел трубу, а теплицу накрыл двойной пленкой и всю зиму три раза в день угля подбрасывал. Я уже через две недели понял, что без газа это проигрышное дело, но пошел на принцип. Лук все же вырос, я его пучками на базаре продал, но чтобы убытки покрыть, пришлось «Волгу» продать. Ну ничего, я с тех пор уже «Вольво» купил. 1979 года. Но зато «Вольво». Когда-нибудь и до «КамАЗа» дорасту.

- А Надя где работает?

- В деревенском ресторане. Мы с ней там и познакомились 10 лет назад. 400 рублей получает. Я ей говорю: «Тебе не надоело, Надя?» А она мне отвечает: «Нет, мне здесь нравится, Магомед».

- Маг.

- Что?

- А чего ты сюда своих родственников не позовешь? У тебя же их там много, а тут, вон, смотри, каждый год по дому освобождается.

- А сейчас уже никто не поедет. Теперь многие даже возвращаются на Кавказ.

- Почему?

- А здесь они портятся. Родня у многих обижается страшно: «Ты, - говорят, - уезжал человеком, а кем ты стал?! Барыгой. Петра I чаще видишь, чем мать!»

- При чем тут Петр I?

- А он на пятисотрублевой купюре нарисован. Короче, нужно жить с теми, с кем ты родился. У меня родители здесь живут, мне проще. А река Хава впадает в Каспийское море - то есть связь с родиной тоже есть (на самом деле, Хава впадает в Черное море, но я не стал разочаровывать Магомеда. - Д.С.-М.).

Бурьян и амброзия в этом селе растут волнами. Каждый гребень волны - это бывший дом, бывшее гнездо, бывший муравейник. Здесь - сотни таких заросших холмиков, а по всей стране их миллионы. Муравейники умирали по одному. Если оживут, то тоже по одному. В стране, где любой человек может стать последним носителем своей фамилии или основателем нового рода. Новым адамом.

СТАДИЯ ПЯТАЯ

Жизнь после смерти

Предыдущие стадии опыта показали, что муравейник, пораженный ломехузами (жуками-драгдилерами, паразитирующими при помощи выделяемого ими наркотического вещества), неизбежно гибнет. Единственный шанс на спасение - прибегнуть к принудительной чистке, удалив вручную ломехуз и безнадежно больных муравьев (псевдоэргатов). К сожалению, наш муравейник оказался поражен эпидемией наркомании уже настолько, что удалось спасти лишь часть гнезда. Спасенные особи находятся сейчас у нас в ведре, плотно закрытом крышкой.

Теперь нужно найти место, где они смогли бы прижиться и основать новое гнездо. Рыжие лесные муравьи любят влажность, поэтому опушки и поляны отпадают сразу. Лучше всего подойдет место в лесу, идентичном по составу тому, где находился наш предыдущий муравейник. Обязательное условие - расстояние от материнского гнезда должно быть не меньше километра. Иначе наши здоровые муравьи просто вернутся в погибающий муравейник, и их уже ничто не спасет. Соседство с другими гнездами, даже если они не поражены ломехузами, тоже нежелательно: их обитатели, скорее всего, отнесутся к чужакам враждебно и зарождающийся муравейник разграбят. Есть некоторые виды лесных муравьев-рабовладельцев, которые захватывают личинки из других гнезд и потом выращивают себе из них рабов.

Наконец мы нашли идеальное место - в ельнике, рядом с небольшим гнилым пнем. Аккуратно высыпаем содержимое ведра, и муравьи моментально начинают обустраиваться на новом месте. Царица и гнездовые муравьи роют в земле норы, другие особи укладывают в них личинки и яйца, третьи собирают высыпанный из гнезда гнездовой материал, четвертые - начинают патрулировать местность. Земля, извлеченная при строительстве нор, тут же идет на возведение вала вокруг будущего гнезда - это сходство с человеческими городами свойственно всем поселениям рыжих лесных муравьев. Чтобы ускорить строительство, можно набросать вокруг окружного вала листьев, веточек, опилок - муравьи их тут же подхватывают и употребляют в дело.

По сравнению с тем, как это происходит в природе, наш муравейник строится в более сложных условиях. Обычно семья, образуя новое гнездо, не порывает связи с материнским гнездом и долгое время получает оттуда помощь и поддержку. Тем не менее даже в условиях полной изоляции наш муравейник возрождается и уже на третий день обретает привычные очертания. Еще через 3 дня купол вырастает до 15 сантиметров, а через неделю наш муравейник уже ничем не отличается от прежнего.

Спустя две недели на месте первого муравейника мы обнаружили холмик, который уже начал зарастать травой. Муравьев здесь больше нет, гнездовой материал перебирать некому, купол перестал проветриваться и начал гнить.

А на новом месте купол вырос еще на 5 сантиметров. Этому гнезду больше не страшны жуки-драгдилеры. Наукой о муравьях -мирмекологией давно установлен интересный факт: очищенный от ломехуз муравейник обретает иммунитет против их наркотического вещества. Почему - ученые не знают, но это так.